– Ну, что приятель. Конец?! – Курбатов присел на корточки, потягивая пиво, посмотрел на человека. – Не надо было жадничать!

– От-т-т-пусти! – едва слышно, проговорил пленник. – Я покажу схрон. В нём пять камушков, хватит на хорошую тачку.

– Камушки? – усмехнулся Курбатов. – Артефакты что ли? Не интересует!

– Тогда поделюсь деньгами. Тебе ведь нужны деньги?

С мольбой в глазах, пленник посмотрел на Иваненко, на Когана и Елисеева.

– Что вам стоит. Отпустите. Никто даже не узнает...

– Пустое, – отрезал старшина. – Я не могу нарушить обязательства. Иначе быстро окажусь на твоём месте.

Курбатов выпрямился, допил пиво и швырнул бутылку на землю. Бутылка ударилась о бревно, осколками разлетелась в разные стороны.

– Ладно! Не люблю разводить антимонии, – Старшина вынул из кобуры «Беретту», снял с предохранителя и выстрелил пленнику в ногу.

Несчастный закричал и схватился за колено. Хлынула кровь, пытаясь зажать рану, парень согнулся пополам.

– Теперь вы! – Курбатов протянул пистолет Когану и Елисееву. – Сделайте так, чтобы точку поставили салаги.

Антона трясло от ужаса. У него на глазах, безжалостные убийцы расправлялись с человеком и делали это самым жутким способом. Они убивали его медленно, нанося страшные увечья. Коган сунул пистолет Васяну и, словно под гипнозом, тот выстрелил парню в плечо. Выстрел эхом разнёсся над лесом, оглушил и потряс.

Пленник был всё ещё жив. Он истекал кровью. Обезумевшими глазами смотрел прямо на него.

– Твоя очередь, – Курбатов забрал у Васяна пистолет, протянул Антону. – Давай, не задерживай общество.

– Н-н-нет! Это не правильно, – Антон затряс головой. – Я не могу. Он мне ничего не сделал.

– Не тормози боец! – в голосе старшины зазвенел металл. – Делай своё дело. И сегодня вечером угощу пивом.

– Я не могу. Вы что? – Антон попятился, сжимая автомат направил ствол на командира. – Вы все чокнутые.

– Дай сюда! – Курбатов схватил автомат, сорвал с плеча. – Придурок! Не понимаешь, что подписываешь себе приговор?

Все замолчали. Тишину нарушали только стоны и прерывистое дыхание умирающего.

– Чёрт с тобой! – выпалил Курбатов. – Так тому и быть.

Он резко вскинул руку. Выстрелил. Пуля попала пленнику в лоб и тот затих. Засунув пистолет в кобуру, старшина вынул из автомата магазин, швырнул АК на землю.

– Что с парнишкой? – спросил Иваненко. – Свидетель как-никак.

– Думай. У тебя вон какая башка.

– Что тут думать. Замочим!

Антон задрожал и не в силах произнести слово, попятился. Он не мог поверить, что Иваненко, деревенский парень с добрыми глазами и мягким голосом, так легко решил его судьбу. Ещё вчера, он угощал его сигареткой, а сегодня с тем же добродушием пророчил смерть.

– Рядовой Остапенко дезертировал из части, – обращаясь к подчинённым закричал Курбатов. – Забрал оружие и скрылся на заражённой территории. Всем понятно?

Старшина с размаху ударил Антона в зубы и тот растянулся на земле.

– Мои приказы не обсуждаются! – выкрикнул он, пиная его в живот. – Пустите ему кровь. А потом свяжите, чтобы с ним разобрались звери.

– Неплохо придумано, – усмехнулся Иваненко. – «Дезертира сожрали мутанты». Никто даже сомневаться не станет.

Коган и Елисеев подняли Антона, подвели к Васяну.

– Давай! Вмажь ему как следует! – бросил Коган. – Потом мы.

– Васян ты что!? – дрожащим голосом проговорил Антон. – Мы ведь с тобой последнюю папироску делили.

Но Васян ударил изо всех сил. Антон согнулся и, хватая ртом воздух, упал на колени.

Коган и Елисеев добавили кулаками, а Иваненко с какой-то нечеловеческой злобой ударил ногой.

– Хватит, – рявкнул Курбатов. – Вяжите поганца и валим отсюда.

Антон тупо смотрел на мучителей, в памяти постоянно всплывал последний день на гражданке. Иваненко связал ему за спиной руки, стреножил, чтобы не смог уползти. Коган забрал наручные часы, флягу и нож.

– Звери тут лютые, – заметил Иваненко. – Мигом мясо с костей снимут. Даже не почувствуешь.

– Сволочь, – прошептал Антон. – Мразь и гнида.

– Согласен, – протянул сержант. – Ну, какой есть!

Он глумливо похлопал его по лбу, выпрямился и подошёл к старшине.

– Готов. Ночью его приберут вместе с трупом.

– Пошли! – старшина повернулся и зашагал к дороге. – Мне некогда. И настроение паршивое.

Они уходили один за другим; Васян задержался. Молча подошёл и робко, чтобы никто не заметил, швырнул что-то в траву. Он едва качнул головой, побледнел от волнения и, отвернувшись, быстро зашагал прочь.

– «Уходят, – подумал Антон. – Сволочи, уходят!»

От ужаса в висках застучала кровь, захотелось крикнуть, остановить. В эту минуту, он готов был на всё, только бы его не бросали в этом кошмарном, смертоносном лесу.

В двух шагах от него лежал изуродованный мертвец: глаза открыты, рот перекошен.

– «Ему уже всё равно, – промелькнуло в голове. – А мне?»

От дороги разнёсся натужный рёв движка. Кто-то надавил клаксон и резкий сигнал больно ударил по перепонкам.

– Я хочу жи-и-ить! – закричал Антон. – Подонки вернитесь!

Он услышал отдалённый лай, злобное подвывание неведомых тварей. По спине пробежала дрожь, и от страха выступил пот. Антон вспомнил про Васяна, извиваясь ужом, подполз к тому месту, где он стоял. Изумрудом в траве блестел треугольный осколок.

– Стекло! – усмехнулся он. – Лучше бы застрелил.

Антон зацепил его пальцами, выворачивая запястья, попробовал разрезать верёвку. Но стекло кромсало кожу, а не верёвку, пальцы стали липкими и скользкими от крови. От отчаяния хотелось выть, он стиснул зубы, до хруста вывернул кисть правой руки. С трудом удалось перерезать несколько нитей, а потом вдруг пришло безразличие.

Он застыл. Уткнувшись в траву лицом, тупо уставился на крошечного жучка, который медленно полз по ржавой земле. Минут пять лежал не шевелясь. То что произошло, не поддавалось осмыслению – это могло случиться с кем-то другим, только не с ним...

Снова завыли звери.

– «На краю поляны, – пронеслось в голове. – Проклятье!»

Антон встрепенулся, разогнул спину и, осмотревшись по сторонам, с остервенением принялся за верёвку.

Он чувствовал, как одна за другой рвутся нити, стекло по-прежнему резало кожу, но теперь он этого не замечал. Ритмично стучало сердце, от напряжения ломили мышцы. Наконец, верёвка обвисла. Антон отбросил её в сторону, схватился за узлы на ногах. И тут на поляну выскочила огромная зверюга.

– Чёрт!

Антон понял что не успеет. Вскочил на ноги и, прыгая словно кенгуру, бросился к ближайшему дереву. За спиной послышалось злобное рычание и многоголосый лай голодной стаи.

– Только бы дотянуться, – прошептал он.

Над головой торчал обломанный сук, дальше толстые ветви.

Собравшись с силами, Антон подпрыгнул и, сдирая с ладоней кожу, подтянулся на суку. Остальное произошло в считанные секунды. Он вскарабкался повыше, обхватил ствол руками и, зажмурив глаза, замер в оцепенении.

Внизу бесновалась стая. Свора набросилась на мертвеца и разорвала его в клочья. Антон слышал, как хрустят кости, как острые зубы рвут человеческую плоть, ему хотелось зажать уши, но он боялся, что сорвётся вниз.

Прошел час. Верхушки деревьев позолотил закат. Возня внизу прекратилась, но собаки не ушли. У дерева лежал пегий вожак, иногда он поднимал окровавленную морду и, высунув язык, посматривал на Антона. Остальные собрались в кучу и держались на почтительном расстоянии.

– Сволочи! – выругался Антон. – Пошли вон!

Вожак зарычал, оскалил загнутые клыки. Зверь был уникальным: пятнистая шкура, могучее телосложение, короткая рассекающая лоб борозда, напоминающая глазную впадину. Таких называли «Радиоактивными псами», а старожилы рассказывали о них нелепые истории.

Антон развязал верёвку на ногах, смотал её и сунул в карман.

– Надо отсюда валить, – прошептал он. – Пока не поздно!