– Что же ты такое!? – исступлённо закричал Поляков. – Что ты такое?

Он выхватил пистолет и надавил на спусковой крючок. «Тьма» поглотила звук, свет от вспышек, втянула пороховой дым. Ник опустошил обойму, загнал в ПМ второй магазин и снова начал стрелять. Он не слышал выстрелов, только ощущал отдачу. Когда отскочила последняя гильза, он растерянно посмотрел на пистолет, швырнул его на пол и в бессилии закрыл глаза.

Хорхе дремал, сидя у костра. Потрескивали сучья, шипела в чайнике вода. Он услышал приглушённый расстоянием крик, встрепенулся.

– Так отчаянно может кричать только человек! – прошептал мексиканец. – Ни с чем нельзя спутать.

Из палатки вылез Диего, внимательно посмотрел на брата.

– Думаешь, русский? – спросил он.

– Больше некому! – Хорхе сжал губы, покачал головой. – Как мне всё это надоело! Этот парень пятый.

Прислушиваясь к ночным звукам, они немного помолчали.

– Знаешь, что говорят в деревне? – спросил Диего. – «Уезжают втроём, а возвращаются двое».

– Перестань трепаться, – рявкнул Хорхе. – Байрон хочет получить эту вещь и платит большие деньги.

– Пошли его к чёрту!

– Тогда распрощайся со своей мечтой. Кажется, ты хотел купить «Харлей»?

Сверкая глазами, братья уставились друг на друга. Потом Хорхе отвёл взгляд, тяжело вздохнул. На душе было гнусно, хотелось поскорее убраться.

– Подкинь-ка ещё дров, – проговорил он. – Не видишь? Тьма сгущается.

(исп.) Recuadro enkomendero sangrienta¹ – сундук кровавого энкомендеро,

(исп.) Del pueblo carnicero² – город мясника,

(исп.) depredadores sombra en busca de presas³ – хищные тени всегда ищут добычу.

Повелитель аномалий.

рассказ

(сталкериада)

К воротам подкатил армейский ЗиЛ. Визгливо скрипнул тормозами и остановился на бетонной площадки. Из кузова высыпали с десяток гражданских, но кто-то остался в фургоне и стал выбрасывать на землю рюкзаки.

– Что за публика? – спросил Антон. – Как с вокзала.

– Экологи! – отозвался сержант Бойко. – Сейчас начнётся большой шмон. Так что не зевай.

Полгода в учебке – первый день на Кордоне. Но ещё не забыта беззаботная гражданская жизнь, друзья, родительская забота. Антон Остапенко поёжился, подошёл к металлическим столам перед пропускным пунктом.

– Некоторые из этих парней сталкерюги со стажем – пронесут что угодно, – добавил сержант. – Оружие, инструменты, детекторы. Но если подбросят «зелёненькую», – не отказывайся.

– Ты же сказал экологи?

– Не будь идиотом. Они такие же экологи, как мы с тобой.

Бойко ухмыльнулся, двинул Антона в плечо и ушёл к своему столу.

– Привет! – произнёс высокий улыбчивый парень. – Меня ждут. Хотелось бы поскорее.

Красное обветренное лицо, проницательные глаза, показное дружелюбие. Парень швырнул рюкзак на стол и, засунув руки в карманы, уставился на Антона.

– Знатный рюкзак! – заметил Антон.

– Да! Всё, что угодно можно засунуть.

– У вас есть разрешение? – Антон отстегнул ремешки, вытащил аккуратно сложенную плащ–палатку, пакет с консервами. – Оружие, детекторы...

– Я эколог!

Парень сунул Антону под нос удостоверение и секунду подержал его перед глазами.

– «С. Харитонов», – прочёл Антон. – «Государственная экологическая служба».

– Достаточно?

– Вполне.

Перетряхивать мешок не хотелось, Антон покосился на сержанта, без энтузиазма заглянул под стопку одежды...

– Что это? – Под одеждой лежал небольшой болторез с красными ручками. – Вам известно, что проносить в «Зону» такие предметы запрещено?

– Послушай, приятель! – Харитонов ничуть не смутился, на физиономии всё та же наглая улыбка, в глазах презрение. – Не поднимай шум! Я всё объясню.

Эколог выдержал паузу, медленно потянул рюкзак к себе.

– Без этой штуки мне нельзя, – прошептал он. – Повсюду колючка, заборы – всё обмотано проволокой. Когда подыхаешь от голода и усталости, лишний километр подобен пытке.

Эколог засунул пакет с консервами в рюкзак, следом отправил плащ-палатку.

– Если хочешь – могу заплатить?

Антон смущённо покачал головой и отвернулся.

– Не надо. Сейчас выпишу пропуск.

Два месяца спустя.

Ветер порывисто рванул листовку и погнал бумажку по асфальту. Юго-запад окрасился мутным багрянцем, из глубин «Зоны» потянуло какой-то едкой копотью. В носу зачесалось, и Антон приглушённо чихнул.

– Будь здоров! – бросил Васян. – Сопливый! Чихай в другую сторону!

Антон и Васян призывались с одного пункта, держались вместе, но от «дедов» чаще всего доставалось Антону. Они попихали друг друга и, подначивая, заржали.

Уже полчаса они стояли перед КПП, ждали старшину Курбатова. Из сторожевой будки скалился ефрейтор Зубарев: морда красная, в глазах злость.

– Жирный гад, – процедил Васян. – С начпродом что-то мутит, а тот ему тушёнку...

Оба услышали шум работающего двигателя. Оглянулись. От казарм медленно тащилась потрёпанная «Буханка». На водительском месте сержант Иваненко, рядом старшина Курбатов.

– Что-то стремает с ними ехать, – заметил Антон. – Ребята рассказывают всякие небылицы.

– Тихо ты! – Васян дёрнул за рукав и вытянулся в струнку.

Уазик затормозил, в окно высунулся Курбатов.

– Ну, что гоблины, готовы!? – ухмыляясь, спросил он. – Залезайте быстрее, времени в обрез.

Антон открыл дверь, запрыгнул в фургон первым. В салоне сидели ещё двое. Сверхсрочник Коган и ефрейтор Елисеев. Оба мрачно посмотрели на салаг, Коган пренебрежительно сплюнул, а Елисеев отвернулся.

Антон уселся на свободное место, оглянулся. Часть фургона была отгорожена сеткой и служила для перевозки нарушителей. За сеткой, на багровом железе, лежал человек. Несчастного спеленали, завернули в какую-то дерюгу, из которой торчали только подошвы огромных ботинок. Он тихо стонал и, хрипя, пытался освободится.

– Отверни рыло, – зарычал Курбатов. – Смотри лучше в окошко.

Антон судорожно сглотнул и беспокойно покосился на Васяна. Тому тоже стало не по себе: он побледнел, зрачки расширились, нервно подрагивали веки. Сжимая автомат, Антон отвернулся к окну и весь путь, не отрываясь, смотрел на заражённую территорию. Ноги дрожали, на душе скреблись кошки. Они ехали по незнакомой заброшенной дороге, в самую глушь, куда военные никогда не совались. Потрескавшийся асфальт, поваленные электрические столбы, рыжий сухостой. Не было ничего хуже, чем оказаться в команде Курбатова.

Через дорогу перебежал какой-то зверь. Злобно сверкнув глазами, он проломился сквозь кустарник и скрылся в чаще. Антон проводил его взглядом, до боли в суставах сжал автомат.

– Включи приёмник, – попросил Курбатов. – Надоели стоны этого придурка.

Прошло минут двадцать. Впереди показался перегородивший шоссе автобус. Развороченный борт, выгоревший салон, разбросанные по асфальту вещи. Видимо когда-то по этой дороге везли гражданских, но что-то произошло и до места назначения автобус, так и не добрался.

– Тормози! – приказал старшина.

Уазик остановился. Отворив дверь, Курбатов вылез из машины и огляделся по сторонам.

– Выгружайте клиента! – крикнул он. – Гнусное место, как раз для этого парня.

Они отошли от дороги метров на сто. Продираясь через кустарник, вышли к поляне на которой росли уродливые деревья.

– Дальше не пойдём, – Курбатов полез в вещмешок, достал две бутылки с пивом.

Одну отдал водителю, другую оставил себе.

– Холодненькое! – протянул Иваненко. – Ещё бы рыбки вяленой!

– Перебьёшься! – старшина кивнул и пленника швырнули на землю.

Коган разрезал верёвку, сорвал с несчастного дерюгу. Грязный, облепленный соломой, парень напоминал загнанного зверя. В глазах ужас, искажённый судорогой рот. Одетый в свитер и рваные армейские штаны, он дрожал от холода.