– Медленнее, Донэйс, – прозвучал слева голос Молнии. – Шесть в минуту – это то, что нужно. – Он оказался рядом со мной. – Я экономлю стрелы, – выдохнул он. – Полчаса в таком режиме, и у нас ничего не останется.

Насекомые вломились в стену щитов. Звуки ударов металла о панцири и металла о металл были похожи на шум литейного завода.

– Мне это не нравится, – пробурчал Молния. – Люди не ели. Они были в пути весь день.

Я приказал, чтобы позади нас развели костер. Люди передавали головни из рук в руки, пока поле боя не озарили первые языки дрожащего пламени. Мы сдерживали напор Насекомых, а их прибывало все больше и больше. Уставшим солдатам подносили воду, чтобы они могли немного промочить горло. Напрягаясь изо всех сил, они своим весом удерживали щиты. Лучники были разуты, для того чтобы лучше сохранять равновесие в грязи. Молния послал тех, кто находился на внешнем радиусе нашей диспозиции, в гущу схватки, а дивизию Донэйс оставил вести дальний огонь. Никто из нас не мог видеть, как ложатся их стрелы. Молния приказал, чтобы к нам подвели наших лошадей и оставили животных немного позади. Наше дыхание повисало в воздухе – холод был просто ужасный.

– Я не вижу всадников Гончего, – воскликнула Свэллоу. – Проклятье, я надеюсь, что они все еще здесь.

– Ему можно доверять, – вспыхнул Молния.

– Конечно, но где он, черт его побери?

Вокруг почти ничего не было видно. Я поднял факел, и он осветил кольчуги и кожаные перевязи на спинах солдат, находившихся передо мной. Пять человек стояли плечом к плечу, остальная часть строя скрывалась во тьме. От стены щитов доносились рев, визг и громкий хруст. Разведчик доложил мне, что наши ряды прорваны.

– Комета? – Еще одно напряженное, бледное лицо.

– Да, Скоп. Как идут дела?

Он ткнул куда-то вбок.

– Прорыв на этом фланге, в него устремился Гончий.

– Я ничего не слышал, – повернулся я к Молнии.

– Комета, – моргнул Скоп, – наших осталась всего горстка.

Я – Вестник, так что я должен быть там, среди них, чтобы передавать приказы Молнии, однако я обещал охранять Свэллоу.

Стена щитов опустилась на обеих флангах, а потом и прямо передо мной. Молния и Гончий тут же устремились вперед. Насекомые волной перемахнули остатки стены и врезались в фюрд, находившийся за ней. Солдаты подняли свои мечи и щиты. Некоторые инстинктивно вскидывали руки, и Насекомые отрубали им пальцы, продолжая просачиваться внутрь. Как много их было? Они корежили и сокрушали щиты, а их челюсти разрывали тех, кто застрял под ними.

Я кивнул, и Скоп крикнул:

– В атаку!

Его голос прозвучал слева от меня.

– В атаку! – эхом прозвучал справа голос Свэллоу.

Жадная до крови сучка! Прямо как Вирео. Почему, интересно, сражения так действуют на женщин?

Мы вели лошадей вперед все десять метров до прорыва. Насекомые бросались на нас, взбираясь на трупы. Их панцири были мокрыми от растаявшего снега. Направляя лошадь коленями, я начал крошить мерзких тварей. Свэллоу, улыбаясь, разила Насекомых мечом. Одним выпадом она срезала усик Насекомого, находившегося справа от нее, а потом хитрым взмахом проткнула фасетчатый глаз. После еще двадцати Насекомых ее рука заболела, и она уже не улыбалась так широко. Я разобрался еще с двумя десятками, пока не стало ясно, что им нет конца. Лошадь Скопа вдруг застыла на месте – это Насекомые добрались до ее брюха и теперь ковырялись в теплых внутренностях.

Белый конь Молнии нервно приплясывал, стараясь не наступить на трупы.

– Нам нужно отступать, – мрачно сказал Сейкер.

– Но ведь в таком случае нам придется оставить пеших солдат! – запротестовала Свэллоу.

Ее перчатка была залита кровью из глубокой раны на кисти, но девушку, похоже, это не заботило. Последнее обстоятельство и определило решение Молнии.

– Мы уходим отсюда, и немедленно. Ты первая – и отправишься в Рейчиз.

– Нет.

– Янт идет. Гончий идет. Свэллоу, укрой щитом спину и следуй за ними.

– Это мой долг!..

Она явно собиралась умереть со своими людьми. Ее крик оборвался резким вздохом, когда я вырвал у нее из рук поводья, хлестнул животное и мы понеслись прочь.

Промчавшись вниз по холму, мы оказались в ущелье. Камни разлетались в разные стороны из-под копыт лошадей. Мы скакали наобум, вслепую, а за нами следовала кавалерия Ондина. Я оглянулся, чтобы понять, сколько их там было. Семь или восемь сотен. Неужели мы потеряли сотню всадников?

Кавалерию преследовала орда Насекомых. Нас догонял Молния. Я видел, как он перекладывал в колчан связки стрел из седельного мешка.

Крики и глухой стук разносились по ущелью – это покинутая нами пехота сражалась до последнего. Голоса постепенно затихали, хотя от шума, который создавали отчаявшиеся солдаты, все еще закладывало уши. И вдруг внезапно наступила полная тишина.

Скоп исчез. Гончий тоже. На нашем пути я не видел следов копыт. Мои ноги тряслись. Я пригнулся к шее лошади, и ее грива щекотала мое лицо. Животное исходило пеной и потом. Кожа у нее на ногах была изрезана льдом. Лошадь Свэллоу была в еще худшем состоянии – пена, падавшая из ее рта, была смешана с кровью. Однако сама Свэллоу широко улыбалась, и это разожгло огонь в моем сердце. Я начал понимать, почему Молния так любит ее.

Мы отступали тем же путем, которым пришли. Я обернулся и крикнул людям, чтобы следовали за мной. Большая часть преследовавших нас Насекомых отстала – их отвлекли трупы наших солдат.

– Медленнее, Янт, – взмолилась Свэллоу.

– Еще не время. Скоро.

– Ты убьешь эту лошадь.

Я направлялся в Авию. Там мы могли бы перегруппироваться; возможно, мы оказались бы рядом с Рейчизом.

В шесть утра мы пересекли границу. Часом позже мы замедлили шаг. Лошадь Свэллоу почти взбесилась от боли. Между нами и Насекомыми был Молния, а под ногами звенели отшлифованные булыжники рейчизуотерской мостовой, и я облегченно вздохнул – самое страшное позади.

– Мы бросили нашу пехоту, – простонала Свэллоу. Она чувствовала себя предательницей.

– Не думай об этом. Мы и сами еще не в безопасности.

– Они все погибли. И смерть их была ужасна. Это моя вина.

Я вспомнил слова Молнии о том, что все заекай умирают, это лишь вопрос времени. Я не мог помочь Свэллоу. Темные силуэты слева от дороги, за которыми я наблюдал, превратились в группу Насекомых. Они бежали параллельно нам и немедленно атаковали.

Свэллоу посмотрела туда же, куда и я, и вскричала:

– Да откуда, черт их дери, они появляются? И так близко к городу?

Свэллоу пришпорила свою умирающую лошадь. Галопом мы съехали с дороги и поскакали по ровно подрезанной траве. Мы неслись по ухоженным лужайкам к садам белого дворца Рейчизуотера. Копыта лошадей взбили в пену тихо плескавшуюся возле берега воду озера.

Наша бешеная скачка превратилась в сплошной хаос. У нас не было строя. Отдавать приказы получалось только на пределе голосовых связок. Но орали все. Лошади вставали на дыбы, раненые солдаты стонали. Женщины-солдаты выли. Мужчины звали своих товарищей. Свэллоу собрала вокруг себя группу всадников – ее мощный голос перекрыл невыносимый шум, однако все это было ужасно – особенно бежавшие среди нас Насекомые, которые кусали лошадей за ноги. Казалось, люди со всех сторон мчатся к свету, к стенам дворца.

Возле дворцовых ворот загорелся дрожащий огонек факела. На стенах также появились огни, отражавшиеся в водах озера. Запах дыма и гари был таким сильным, что на мгновение мне показалось, будто дворец горит. Затем я увидел, как из дворца маршем выходят войска – встречавший нас отряд. В руках у солдат были пики, и они выстроились в шеренгу возле стены. Вокруг факела тут же собралось множество наших людей, стремившихся попасть внутрь дворца, и тут я впервые увидел их лица с открытыми от удивления ртами. Ворота были закрыты.

– Свэллоу, – крикнул я. – Будь рядом!

– Что происходит? – в недоумении вопрошала она.

Я не знал, но мне это было не по душе. Солдаты Рейчизуотера держали свои длинные копья в свободном положении. У многих в руках были факелы или лампы со свечками, а у некоторых даже масляные светильники. Тени от пик полосами ложились на мокрую траву. Из сторожевой башни прозвучал какой-то приказ – я не расслышал его из-за шума, – и копейщики сделали шаг вперед. Затем они одновременно подняли копья. Со стороны кавалерии Ондина, внезапно оказавшейся прямо перед остриями пик, раздались возгласы недоумения.