— Видно, такая уж у меня горькая судьбина — постоянно латать тебя. Дай-ка я посмотрю твое колено, пока лаборанты настраивают биохимический анализатор.

«Ангел-хранитель» Ногара тоже подошел, и оба парня из ФБР встали по обеим сторонам Мэнни. Мангуст, не обращая на них никакого внимания, принялся осматривать правую ногу Раджастана. Тигр попытался не морщиться, когда Мэнни дотрагивался до больных мест.

— Проклятье, — проворчал мангуст, — тебя следовало бы отправить в операционную.

— И тем самым заставить федералов рассеять свои силы?

— Остряк. — Мэнни извлек из саквояжа ножницы и разрезал Ногаровы джинсы вокруг распухшего колена. Даже под грязью и мехом было видно, что кожа приобрела какой-то зловещий синеватый оттенок. Мэнни покачал головой. — Ты нуждаешься в услугах врача-специалиста.

Мэнни снова запустил руку в саквояж, вытащил шприц и пластиковую ампулу. Воткнув иглу шприца в ампулу, он втянул в него ее содержимое.

— Местная анестезия… — Мэнни вонзил иглу чуть повыше колена, и боль в нем мгновенно прошла; Ногар вообще перестал ощущать свое колено. Затем мангуст достал другой шприц, гораздо больших размеров. — Нужно высосать гадость, которая скопилась в коленной чашечке.

При этих словах телохранитель Ногара побледнел, как полотно.

— И если ты не обратишься потом к специалисту, — продолжал мангуст, — то клянусь, я возьму десятка полтора дюжих санитаров, мы тебя свяжем и силой притащим сюда.

Мэнни ввел иглу под коленную чашку; Раджастан почувствовал лишь легкое давление. Впечатлительный агент отвел глаза в сторону, кадык его судоржно дернулся, и Ногар испугался, что беднягу сейчас вырвет. Мэнни начал дренировать колено; прозрачный цилиндр шприца постепенно наполнялся кроваво-гнойной жидкостью. Когда капсула шприца заполнилась до отказа, Мэнни убрал его, оставив иглу в колене, положил шприц в пластиковый пакет и продолжил процедуру с помощью другого шприца. Агент смотрел в окно, внимательно изучая верхний этаж гаража возле госпиталя.

Закончив дренирование, Мэнни обработал колено спиртом и каким-то дезинфектантом, настолько вонючим, что Ногара едва не стошнило. Пытаясь как-то отвлечься от тошнотворного запаха, он поинтересовался:

— Ну что там, насчет Смита?

Мэнни оглянулся на агента, который вышел вместе с ним из лаборатории. Выражение лица пария было безучастным.

— Клиент твой — чрезвычайно странный Франкенштейн. Впрочем, его и франкенштейном-то нельзя назвать — генетическая структура даже отдаленно не напоминает человеческую модель. Впечатление такое, будто во всех образцах, которые мне удалось собрать, не существует абсолютно никакой клеточной дифференциации. Словно этот парень был с ног до головы изготовлен из одного и того же материала.

Мэнни вытащил из саквояжа пластиковый бандаж — на этот раз белый, непрозрачный — и туго перевязал им колено Ногара.

— У него не было ни органов, ни нервов, ни ногтей… насколько я понял, все эти совершенно одинаковые клетки являются мультифункциональными и способны удовлетворять любые потребности организма.

Это уж действительно странно, подумал Ногар. Даже более чем странно. Не было органов? Нервов? Но ведь оно… он должен был обладать мозгом. Он был разумен. Он говорил со мной, черт побери…

— Его так называемый «разум» был, вероятно, распределен по всему организму в виде электрических сигналов, так же, как и все другие функции — принятие пищи, выделение… размножаются подобные особи, видимо, посредством бинарного деления.

Мэнни выпрямился и проследил взглядом, как бандаж сжимается в соответствии с температурой тела Ногара. До Раджастана по-прежнему не совсем доходил смысл того, что мангуст говорил ему.

— Ты хочешь сказать, что Смит был просто-напросто гигантской амебой?

— Что-то вроде этого. Только многоклеточной амебой. И все не так просто. Генетики, изготовившие это существо, — гениальны.

— Гениальны… но кому и зачем понадобилось создавать нечто подобное?

Мэнни волнообразно повел плечами.

— Я сделал свои заключения на основе ограниченного количества образцов. Но твердо уверен в одном — такие твари должны быть невероятно живучи. При таком равномерном распределении жизненно важных функций по всему организму им трудно причинить чем-нибудь вред — огнем ли, кислотой…

— Так от чего же тогда он умер?

— От электрических разрядов. Удар станнера вызывает временный паралич нервной системы. Нервный паралич у этого создания означает поражение всего организма. Как только это произошло, масса начала растворяться изнутри.

Мэнни положил пакет с использованными шприцами в черный саквояж и закрыл его.

— Здесь есть душевая для персонала, ступай помойся. Я оставил там хирургический костюм, он должен подойти тебе по размеру. Пойду посмотрю, как там обстоят дела у ребят с анализатором.

Мангуст направился к двери лаборатории.

— Мэнни, — окликнул его Ногар, — а что с ним такое, с анализатором этим?

— Да вроде бы ничего особенного, но немного барахлит. Мы только начали анализировать аминокислоты, а дисплей вдруг закапризничал — выдает формулы в обратном порядке, и все тут. Ну ничего, ребята здесь головастые, разберутся.

Когда Мэнни скрылся за дверью лаборатории, Ногар махнул рукой «своему» рыжеволосому агенту, который еще не совсем оправился от приступа тошноты.

— Слыхал приказ доктора? Мне нужно принять душ.

Ковыляя к душевой, Раджастан попытался разговорить парня.

— Что ты думаешь об агенте Ишэм?

Парень ответил бесцветным голосом:

— Она хороший агент.

— А где она сейчас?

— Она передо мной не отчитывается.

— Да расслабься ты. Говоришь так, будто боишься в штаны наложить от напряжения.

Неуклюжая шутка подействовала. Губы парня тронула легкая улыбка. Ногар смерил его слегка ироничным взглядом:

— Ты недоволен, что тебе поручили охранять моро?

Агент покачал головой.

— Мне и прежде доводилось работать с моро. Наше подразделение именно для этого и предназначено.

Ногар остановился перед дверью душевой.

— Я не о том тебя спрашиваю.

Парень снова чуть улыбнулся.

— Я понимаю. Да, я немного волнуюсь. До сих пор мне не приходилось иметь дело с такими моро, как ты. Я занимался в основном с федеральными новобранцами из латиноамериканских беженцев…

— Тебя не готовили для работы с тиграми?

— Невозможно обучить всему сразу. Извини, если я показался тебе несколько… ну, скажем, необщительным. Ты — важный свидетель, а не подозреваемый…

— Меня зовут Ногар Раджастан. А тебя?

Парень протянул руку.

— Агент… Патрик Шонесси.

Ногар энергично потряс протянутую руку.

— Рад познакомиться.

— Взаимно. Значит, желаешь принять душ?

Ногар развел руками.

— Приказ доктора, ничего не попишешь.

Шонесси открыл дверь.

— Ну что же, поскольку я охраняю всю эту зону, почему бы мне не смотаться в кафетерий и не принести нам с тобой по стаканчику кофе.

Ногар питал отвращение к кофе, но сейчас не отказался бы от чашечки, надеясь хотя бы немного снять усталость от недосыпания.

— Давай, только не один стаканчик, а несколько.

Они вошли в раздевалку, и Шонесси жестом приказал Ногару подождать у двери. Агент бегло осмотрел раздевалку и душевые кабины.

— Сахар, сливки?

— И то, и другое.

Шонесси заглянул в туалет.

— Что-нибудь перекусить?

— Ненавижу больничную еду.

Агент вернулся к входной двери и удостоверился, что в ней есть замок.

— Запрись, пока я не вернусь. Я быстро. Если ты будешь еще под душем, я подожду.

Шонесси вышел, и Ногар запер за ним дверь.

«Удивительно, — подумал он, — пинк, агент ФБР, и совсем неплохой парень».

Как раздевалка, так и душевые кабины сияли стерильной белизной. Белые пластиковые шкафчики, белые квадраты фибростекла на потолке, белый линолеум на полу, белый свет люминесцентных ламп — единственными предметами другого цвета были хромированные душевые установки да зеленый хирургический костюм, оставленный мангустом на опять-таки белой скамейке. Сияние раздражало, поэтому Ногар выключил свет и подождал, пока глаза привыкнут к темноте.