Это был последний визит Русалочкиного отца. Он исчез бесследно, но никто из воспитательниц не удивился и не стал подавать в международный розыск. Мужчины часто пропадают в неизвестных направлениях, будто отдельных особей мужского пола забирают в свои тарелки НЛО – для опытов, или подпольные врачебные учреждения – на органы. После обнаруживается, что потерянные никуда не делись. Мужчины просто больше женщин склонны к перемене мест жительства и перемене жизни в целом.

Чуть погодя Галина Родионовна сказала что-то насчет «замерз». Да, «замерз насмерть алкаш», так и сообщила нянечке в коридоре во всеуслышание, поминая фамилию Русалочки. С плохо скрытым злорадством, которое чуткий мальчик приметил, не ведая, конечно, его причины. А проистекало оно из ненависти к алкашам вообще и в частности за то, что они презирают брошенных ими же детей, ненависти к стране с вечной ее перестройкой и в какой-то мере к себе – невезучей, безмужней, с двумя такими же спиногрызами в съемной квартире.

Девочка знала, что такое смерть, но все не могла поверить, что папа умер, и перестала есть. Отощала, ослабла, в уголках губ появились заеды. Не от простуды – Галина Родионовна, зажимая нос воспитанницы твердыми пальцами, насильно заталкивала ей кашу в рот большой ложкой…

Одна из нянь, жалея сиротку, садилась перед сном на край ее кровати, гладила по голове:

– Ишь, волосенки какие завитушчатые и две макушки на затылке. У кого враз две – счастливыми вырастают. Спи. Счастье свое во сне увидишь.

Сны Русалочки были не снами, а скорее воспоминаниями. Она любила отца и хорошо помнила прогулки с ним по набережной, походы в зоопарк и театр, выходные поездки на пляж за город. Папа наряжал дочку в красивое платье, неумело заплетал косички. Учил плавать и, загорая на песке, разглядывал с нею облака. Они видели в небе крылатых коней и других сказочных животных. Девочка не уставала слушать одни и те же рассказы о жизни гор, джунглей и моря и чудесные папины сказки.

По его щадящей версии, грустная сказка о Русалочке, соединившаяся почему-то со сказкой о Спящей царевне, была как бы настоящей историей, к тому же пока незавершенной. В этой истории морская ведьма обманула Русалочку. Забрав голос в обмен на ножки, ведьма усыпила девушку в заколдованном дворце. Ее могла разбудить только волшебная раковина в руках принца, но злая колдунья выбросила раковину в беличье дупло. А принц не забыл свою спасительницу и разыскивал ее повсюду. Белка, которой стала известна история, тоже принялась искать принца. Жила в лесу то одной страны, то второй, и все без толку, ведь принцев на свете много…

– Он найдет Русалочку? – спрашивала дочь.

– Обязательно. Все у них будет хорошо, не сомневайся…

Месяцы папиной депрессии и запоя как-то выпали из памяти девочки, а матери она и не знала. О том, что мама лежит в земле, потому что всех, кто умирает, закапывают в землю, объяснила детдомовке няня…

Русалочка могла теперь претендовать на новых родителей и новые сказки.

Как и Принц.

В клейкую паутину часов и дней мальчика черными мушками влипали никем не исчисляемые события. К мастерству длинно плеваться прибавились иные мужские умения и просто необходимые навыки. За полную окурков банку из-под пива можно было выторговать у больших мальчиков всякие нужные вещички. Как бы ни гнушался Принц запахом табака, он собирал «бычки» по колеям дорог, вместе с первыми уроками рынка получая сведения о качестве и градации сигаретных марок. Научился залихватски отвечать на дразнилки «домашних» баловней, заимел привычку вставлять в речь слово «блин», участвовал следующим летом в набегах на огороды дачников. Овощной ассортимент на любовно ухоженных частных грядках был не в пример разнообразнее и вкуснее луково-редисочной мелочи детдома. Огородные вылазки представлялись своеобразной аттестацией на смелость. Принц не считал их кражей, находя справедливыми доводы Белоконя о том, что, по человеческим законам, люди обязаны делиться друг с другом, а если кто-то жадничает, то так ему и надо!

Задворки окрестных дворов были исследованы до каждого куста, как и лесок перед речкой, но полосатая кошка с желтыми глазами, жившая под пнем у мертвой березы, нигде не встречалась. Любой зверь, подобно человеку, не может бесконечно жить в одиночестве. Кошка, наверное, ушла в город.

Лето выдалось жарким. Воспитанникам почти по полдня разрешалось проводить у реки для укрепления иммунитета перед школой, воспитательницы приводили и своих детей. Принц построил дворец из досочек, камней и песка, такой красивый, что люди специально ходили фотографировать. Белоконь уважительно сказал: «Здоровский дворец» и помог укрепить над ним тент от дождя – повариха позволила взять большой целлофановый мешок из-под каких-то продуктов.

Следы босых ступней Русалочки на песке напоминали слабые оттиски серповидного ножа, которым бабушка срезала в палисаднике крапиву для щей. Принц удивлялся, какие они маленькие. Его ладонь закрывала всю прорисованную пальцем подошву.

– Русалочка спит в таком же дворце, – шепнула ему девочка. – Только он настоящий и заколдованный.

– Ты спишь в заколдованном дворце? – не понял он. – Где?..

– Не я, другая русалочка… А может, я, – путалась она. – Не здесь, далеко.

Девочка бежала к реке, с которой у нее был особенный сговор. Вольная водяная стихия перебрасывала ее из волны в волну, как из ладони в ладонь, – нежно, родственно, приводя в изумление тех, кто еще не видел русалок. Жаль, что женщина, с чьей легкой руки Русалочка получила свое сказочное прозвище, перестала ездить на пляж.

Иногда Принц «плавал» на мелкоте, держась руками за дно. Девочка звала войти в воду глубже чем по грудь. Почти захлебнувшись, он в панике едва не закричал: «Помогите!» Выскочил на берег с ринувшейся в голову болью, запрыгал, выбивая горячие заглушки из ушей. Не скоро согласился снова рискнуть… и поплыл. Русалочка плыла рядом, подстраиваясь под неуклюжие гребки его рук, под неловкое еще парение, и оба были счастливы, словно летели в небе.

Речка понемногу сделалась холоднее, небесная синь разбавилась дымчатой предосенней известью. Яркий зеленый цвет деревьев смягчился беглой желтизной, и лес в сквозных тропках раздвинулся шире для солнца. Сидя однажды на бревне у сарая, девочка пересказала Принцу папину незаконченную историю о спящей русалочке.

– Придет время, и белка найдет принца, или он сам найдет волшебную раковину! Тогда никакие злые силы не помешают ему снять заклятье и Русалочка проснется, – говорила она чужим голосом, и мальчик сообразил, что она подражает отцовской повествовательной интонации. Его изумило совпадение в прозвищах.

– Здорово, правда, что у нас клички – будто из сказки?

– Здорово… А может, это мы?

– Но ты же не спишь, и папа у тебя не морской король… был.

– Злая ведьма заколдовала всех – меня, папу, маму, – прошептала девочка, сладко плача на плече Принца. – Раковина есть на самом деле, я знаю. Она – моя…

Плечо затекло, но мальчик боялся спугнуть минуту ее откровения и не шевелился. Разболтав секрет одной из подружек, девочка была наказана за простодушие насмешками, стала осторожна и доверилась Принцу впервые.

От нее хорошо пахло смесью детского пота и молока. В предосеннем воздухе витал пряно-горький аромат увядающих смородиновых листьев, так похожий на запах кадушки из-под огурцов. На лопухах висели бисерные паучьи сети, унизанные вечерней росой. Сорвался и полетел лист смородины, полупрозрачный, с отчетливым рисунком каркасных нитей. А шелковистые веки Русалочки походили на чуть загибающиеся к вискам цветочные лепестки… Мокрые ресницы вздрагивали и сверкали, как густые щетинки лучей.

Принц прикоснулся губами к ее теплой щеке, и в его закрытых глазах запылало красное солнце. Волосы на виске девочки были влажными, от лица несло солоноватой прохладой… и красный-прекрасный мир вдруг взорвался выбросом тяжко разбрызганных слов.