Здесь имеет смысл говорить о наследственных, конститутивных и весьма рано складывающихся предпосылках индивидуального Я, даже если такое биологическое определение Я страдает неполнотой, поскольку это слишком уж сложная вещь, чтобы ее можно было определить так просто. В любом случае, это скорее "сырой материал", чем конечный продукт, объект реакций самого индивида, индивидов, имеющих значение для данной личности, ее окружения и т.п.
В эту сущностную внутреннюю природу я включаю инстинктоидные фундаментальные потребности, способности, таланты, анатомию, физиологическое равновесие или уравновешенность темперамента, предродовые и натальные травмы и травмы, получаемые новорожденным. Эта внутренняя сердцевина проявляется в форме естественных склонностей, пристрастий или внутренних убеждений. По-прежнему остается открытым вопрос, стоит ли включать сюда защитные механизмы и механизмы адаптации, "стиль жизни" и прочие черты характера, которые формируются в первые годы жизни. Этот сырой материал очень быстро начинает превращаться в "я", когда он сталкивается с внешним миром и начинает с ним взаимодействовать.
Все это потенциальные возможности, а не реальные окончательные состояния. Поэтому у них есть своя история и они должны наблюдаться в развитии. Они осуществляются, формируются или подавляются по большей части (хотя и не полностью) экстрапсихическими детерминантами (цивилизацией, семьей, окружением, образованием и т.п.). В самом начале жизни устанавливаются связи этих "бесцельных" стремлений и тенденций с определенными объектами ("чувствами") посредством канализирования (122), но также и посредством произвольных ассоциаций.
Эта "сердцевина", несмотря на свою биологическую основу и "инстинктообразность", в определенном смысле скорее слаба, чем сильна. Она легко преодолевается, подавляется или загоняется вглубь. Ее даже можно убить раз и навсегда. У людей больше не осталось инстинктов в животном смысле этого слова, – мощных, исключительно внутренних голосов, которые недвусмысленно говорят им, что, когда, где, как и с кем делать. Мы обладаем лишь остатками инстинктов. Они очень слабы, нежны и хрупки и очень легко гибнут под воздействием образования, требований культуры, страха, неодобрения и т.п. Их очень трудно познать. Подлинное Я отчасти определяется как способность услышать эти внутренние голоса-импульсы, то есть способность знать, чего ты на самом деле хочешь, а чего – нет, на что способен, а на что – нет и т.п. Похоже, что в разных индивидах эти голоса-импульсы звучат с разной силой,
Внутренняя природа каждой личности обладает как характеристиками, которые свойственны всему виду, так и характеристиками, свойственными только данной конкретной личности. Потребность в любви изначально характерна для каждого человеческого существа (хотя при определенных обстоятельствах она может и исчезнуть). А вот стать гением в музыке дано очень немногим, да и те отличаются друг от друга, например, Моцарт и Дебюсси.
Внутреннюю природу человека можно изучать научно и объективно (если, конечно, применить ту "науку", что нужно) и открыть, что она из себя представляет (открыть – не значит изобрести или сконструировать). Ее можно изучать и субъективно, посредством самонаблюдения и психотерапии. Эти два подхода дополняют и усиливают друг друга. Расширенная гуманистическая философия науки должна включить в свой предмет данные экспериментальные методы.
Многие аспекты этой внутренней, глубинной природы либо, (а) как писал Фрейд, активно подавляются, потому что вызывают страх, неодобрение или являются чуждыми эго, либо, (б) как писал Шахтель, "забываются" (не используются, выпадают из внимания, не артикулируются). Поэтому большая часть внутренней, глубинной природы является бессознательной. Это может относиться не только к упоминаемым Фрейдом импульсам (стремлениям, инстинктам, потребностям), но также и к способностям, эмоциям, суждениям, установкам, мнениям, восприятиям и т.п. Активное подавление требует больших усилий, что приводит к большим затратам энергии. Существует, однако, немало способов поддержки таких форм активного бессознательного, как отрицание, проекция, формирование реакции и т.п. Но подавление не убивает того, что подавляется. Подавляемое остается действенной детерминантой мышления и поведения.
Как активная, так и пассивная формы подавления, скорее всего, возникают в самом начале жизни, в основном, как реакция на неодобрительное отношение родителей и культурной среды.
Однако имеется ряд клинических свидетельств того, что подавление может иметь и интрапсихические, внекультурные основания. Это может наблюдаться у маленьких детей и у подростков в период полового созревания, то есть тогда, когда имеет место страх быть захлестнутым своими же импульсами, утратить внутреннее единство, "развалиться на куски", "взорваться" и т.п. Существует теоретическая возможность того, что у ребенка могут спонтанно сформироваться боязливое и неодобрительное отношение к своим собственным импульсам и готовность защищаться от них самыми разными способами. Не одно только общество может быть подавляющей силой, если, конечно, наше предположение верно. Контролировать и подавлять может также и интрапсихическое начало. Эти силы мы можем назвать "внутренним противодействием".
Лучше всего отличать бессознательные стремления и потребности от бессознательных механизмов познания, поскольку последние зачастую гораздо легче перенести в сознание и, стало быть, внести в них изменения. Первичные механизмы познания (Фрейд) или архаическое мышление (Юнг) больше поддаются восстановлению, например, посредством обучения искусствам, танцу и другим невербальным навыкам.
Но несмотря на свою "слабость", внутренняя природа человека очень редко исчезает или умирает в обычном гражданине Соединенных Штатов (хотя такое исчезновение или смерть возможны на раннем этапе жизни). Несмотря на то, что ее подавляют, или даже отрицают ее существование, она продолжает существовать в "подполье", в бессознательном. Подобно голосу разума (который является ее частью), она говорит негромко, но этот голос так или иначе будет услышан, пусть даже в искаженной форме. То есть наша внутренняя природа обладает своей динамической силой, жаждущей вырваться наружу. Для того чтобы подавить ее или загнать вглубь, требуются большие усилия, что приводит к усталости. Эта сила является одним из основных аспектов "воли к здоровью", стремления к развитию, жажды самоактуализации, поисков своего истинного Я. Это благодаря ей в принципе возможны психотерапия, образование и самосовершенствование.
Однако эта "сердцевина" или истинное Я лишь отчасти проявляется во взрослом человеке путем ее раскрытия (объективного или субъективного) и принятия "того, что есть" в человеке изначально. Отчасти же она является творением самой личности. Для индивида жизнь представляет собой постоянную необходимость делать выбор, а выбор определяется, в первую очередь, тем, что представляет собой на данный момент этот индивид (включая его цели, отвагу или страх, чувство ответственности, силу эго или "силу воли" и т.п.). Мы больше не можем думать об индивиде, как о "всецело предопределенном", поскольку эта формулировка означает "детерминацию исключительно внешними для личности силами". Личность, если это подлинная личность, сама есть своей основной детерминантой. Каждая личность есть, отчасти, "своим собственным проектом" и создает сама себя.
Если эта "сердцевина" (внутренняя природа) личности прошла через разочарования, отвержение и подавление, это приводит к болезни, – иногда в явных формах, иногда в скрытых и более коварных. Иногда это происходит сразу же, иногда – со временем. Психических недугов гораздо больше, чем числится в списке, составленном Американской ассоциацией психиатров. Например, проблемы характера сейчас считаются куда более важными для судеб мира, чем классический невроз или даже психоз. С этой новой точки зрения, именно новые виды заболеваний являются наиболее опасными. В качестве примера можно привести "упадок" личности, то есть утрату любой из определяющих характеристик человека, утрату самобытности, неспособность дорасти до своих собственных возможностей и т.п.
