* Я употребляю выражение "подниматься над" за неимением лучшего. "Независимость от" подразумевает слишком простую дихотомизацию себя и окружения, а потому в данном случае не годится. К сожалению, "подниматься над" подразумевает существование чего-то "высшего", с презрением отвергающего нечто "низшее", то есть снова имеет место ложная дихотомия. В другом контексте, в качестве противоположности "дихотомическому образу мысли" я использовал "иерархически-интеграционный образ мысли", в соответствии с которым "низшее" является не только основой, на которой покоится "высшее", но также и частью высшего. В качестве примера иерархической интеграции можно привести центральную нервную систему, иерархию фундаментальных потребностей или армию. "Подниматься над" в данном случае используется мною в интеграционном, а не дихотомическом смысле.
Другим примером, к которому я бы не стал относиться серьезно, не относись к нему серьезно другие, является попытка (в духе Гарри Стэка Салливана) попросту определить Я человека тем, что думают о нем другие люди. Эта идея представляет собой полное соотнесение индивида с культурой, к которой он принадлежит, в результате чего полностью утрачивается здоровая индивидуальность. Если речь идет о незрелой личности, то так оно и есть. Но мы говорим о здоровом, полноценно развитом человеке. А уж его-то определенно отличает способность быть выше мнений других людей.
В подтверждение своей убежденности в том, что мы должны продолжать воспринимать "я" и "не-я" по отдельности во имя способности понять полноценно зрелого (подлинного, неподдельного, осуществившего себя, прошедшего индивидуацию, продуктивного, здорового) человека, я хочу привлечь внимание читателя к следующим, очень кратко изложенным, соображениям.
Прежде всего я напомню некоторые данные, которые я привел в опубликованной в 1951 г. статье, называвшейся "Сопротивление окультуриванию" (96). Я писал тогда, что наблюдаемые мною здоровые индивиды внешне соглашались с принятыми в обществе нормами, но в душе не придавали им особого значения. То есть они могли им подчиняться, а могли и не подчиняться. Практически у всех из них я заметил спокойное, добродушное неприятие глупостей и несовершенств нашей цивилизации, в сочетании с более или менее активным стремлением их исправить. Эти люди определенно демонстрировали волю к борьбе, если считали такую борьбу необходимой. Приведу цитату из этой своей статьи:
"Сложная смесь доброжелательности и одобрения с враждебностью и критичностью указывала на то, что они выбрали из американской цивилизации то, что им представлялось хорошим, и отвергли то, что им представлялось плохим. Короче говоря, они оценили ее по своим критериям и приняли свое решение".
Эти индивиды также проявляли на удивление большую отстраненность от людей вообще, сильную склонность к уединению, даже потребность в нем (97).
"По этим и по другим причинам их можно назвать самостоятельными, то есть живущими по своим собственным законам, а не по законам общества (если, конечно, они различаются). В этом смысле можно сказать, что они являются не только или не просто американцами, а представителями всего рода человеческого. Тогда я сделал предположение, что "эти люди должны иметь меньше "национальных черт", и что у них больше общего с такими же представителями других наций, чем с менее развитыми представителями их родной цивилизации".*
А сейчас я хочу подчеркнуть отстраненность, независимость, самостоятельность характера этих людей, их склонность жить в соответствии с ценностями и правилами, установленными ими самими.
* В качестве примера можно привести Уолта Уитмена или Уильяма Джемса, которые были настоящими, "стопроцентными" американцами, но при этом стояли над американской культурой, являясь представителями всего рода человеческого. Однако они стали "гражданами мира" не вопреки своему американскому происхождению, а именно благодаря тому, что были именно такими американцами. Так, Мартин Бубер, еврейский философ, был философом не только для евреев. Чисто японские картины Хокусая имеют всемирное значение. Вероятно, любое произведение искусства, имеющее всемирное значение, не может не иметь национальных корней. Сугубо региональное искусство – это не то же самое, что искусство, имеющее региональные корни, но вместе с тем – общечеловеческое значение. Здесь мы можем вспомнить о детях, описанных Пиаже, которые никак не могли понять, каким образом они могут одновременно быть женевцами и швейцарцами, пока они не доросли до способности объединить эти два понятия в рамках иерархии. Этот и другие примеры взяты из работы Олпорта (3)
Кроме того, только отстраненность создает пространство для медитации, созерцания и всех остальных форм проникновения в себя, ухода от внешнего мира с целью услышать внутренний голос. Сюда входят все процессы всех форм терапии "инсайта", для которой уход от внешнего мира является обязательным условием, а путь к здоровью лежит через страну фантазий, через первичные процессы, то есть через восстановление общего интрапсихического состояния. Диван психоаналитика вне пределов цивилизации. Разумеется, в той мере, в какой это возможно. (При любом более подробном обсуждении, я бы обязательно поговорил о пользе удовлетворения собственно сознания и пользе опыта и переживания как ценностей; см. 28, 124.)
Мне кажется, что возникший в последнее время интерес к психическому здоровью, творчеству, искусству, игре и любви многое говорит нам о психологии в целом. Интерес к этим сферам жизни привел к многочисленным последствиям, из которых я бы выбрал одно, соответствующее теме данной книги, а именно изменение отношения к глубинам человеческой природы, бессознательному, первичным процессам в связи со сферами архаики, мифологии и поэзии. Поскольку корни недугов, как оказалось, следует искать главным образом в бессознательном, возникла тенденция воспринимать бессознательное как нечто плохое, злое, безумное, грязное или опасное Мы стали думать, что первичные процессы искажают истину. Но сейчас, когда мы открыли, что эти глубины могут быть также источником творчества, искусства, любви, хорошего настроения, игры и даже, в определенном смысле, основанием истины и знания, мы можем начать говорить о здоровом бессознательном, о здоровом регрессе. В частности, мы можем начать ценить первичные познавательные процессы и архаическое или мифологическое мышление, а не считать их патологией. Сейчас мы можем обращаться к первичным процессам познания, чтобы получить определенного рода знания, и не только о самих себе, но и о мире, который невозможно постичь на основании исключительно вторичных процессов. Эти первичные процессы – часть нормальной или здоровой человеческой природы и могут быть включены в общую теорию здоровой человеческой природы (84, 100).
Если вы согласные этим, то вы должны смириться с фактом, что эти процессы являются интрапсихическими и подчиняются своим автохтонным правилам и законам, что они изначально не соотнесены с внешней реальностью, не сформированы ею и не призваны оперировать ею. Это работа верхних слоев дифференцированной личности. Отождествить всю psyche с этими средствами "борьбы" с внешним миром значит потерять то, что мы больше не имеем права терять. Адекватность, приспособляемость, адаптируемость, компетентность, мастерство – все это понятия, ориентированные на окружение, и потому они не годятся для определения psyche в целом, которая отчасти независима от окружения.
Здесь большое значение имеет и разница между адаптивным аспектом поведения и его экспрессивным аспектом. У меня есть масса оснований подвергнуть сомнению аксиому, будто все поведение является мотивированным. Здесь я хочу подчеркнуть тот факт, что экспрессивное поведение является либо немотивированным, либо, по крайней мере, менее мотивированным, чем поведение адаптивное (в зависимости от того, что понимать под "мотивацией"). В своей чистой форме экспрессивное поведение имеет мало общего с окружением, не ставит себе задачу изменить его или адаптироваться к нему. Слова "приспособляемость", "адекватность", "компетентность" или "мастерство" можно применять в отношении адаптивного поведения, но уж никак не экспрессивного. Ориентированная только на реальность теория полноценной человеческой природы вряд ли сможет объяснить или включить в себя экспрессивность. Естественной и наиболее удобной позицией для понимания экспрессивного поведения, является интрапсихическая (97, гл. 11).
