Именно об этих реальных проблемах, с которыми сталкиваются даже (или особенно) наиболее зрелые человеческие существа, я бы хотел говорить в дальнейшем. Например, о подлинном чувстве вины, подлинной печали, подлинном одиночестве, здоровом эгоизме, отваге, ответственности за себя и за других и т.п.
Разумеется, по мере развития личности происходит качественный (да и количественный) рост, наряду с чувством глубокого удовлетворения, которое посещает человека, когда он познает истину, вместо того чтобы предаваться самообману. Со статистической точки зрения, люди по большей части "виновны" в чем-то невротически, а не на самом деле. Освобождение от невроза освобождает от невротического чувства вины, хотя вероятность реальной вины никуда не исчезает.
Достигшая высокого уровня развития личность имеет более богатый опыт пиковых переживаний, и чувства эти представляются мне более глубокими (хотя это может быть и несколько по-другому в случае "маниакального" или "аполлонического" типа самоактуализации). Более полноценный человек тоже не свободен от проблем и страданий (хотя и более "высокого" толка), но эти проблемы и страдания в качественном смысле значительно менее острые. Зато такому человеку дана большая радость в жизни – и в количественном, и в качественном смысле. Короче говоря, достигнув более высокого уровня развития своей личности, индивид становится субъективно лучше.
Оказывается, что самоосуществляющийся человек, по сравнению с другими людьми, более способен к тому особому типу познания, который я назвал бытийным познанием. В главе 6 я определил это познание, как познание сущности или "бытийности", или фундаментальной структуры и динамики, постижение потенциальных возможностей чего-то или кого-то, или же всего сущего. Б-познание (Б = бытие) противоположно Д-познанию (Д = мотивация потребностью в ликвидации дефицита), или познанию антропоцентричному либо эгоцентричному. Но точно так же, как самоактуализация не означает освобождения от проблем, так и Б-познание не исключает определенных опасностей, что является одним из его аспектов.
Опасности бытийного познания
Основная опасность Б-познания заключается в том, что оно делает действие невозможным или, по крайней мере, необязательным. Б-поэнание не предполагает выставления оценок, сравнения, осуждения или одобрения. Оно также не приводит к принятию решения, потому что решение есть готовность к действию, а Б-познание есть пассивное созерцание, тонкое понимание и невмешательство. Его девиз: "Да будет так". До тех пор, пока человек благоговейно, восхищенно, пассивно наслаждаясь пониманием, наблюдает за раковой клеткой или бактерией, он ничего не делает. Гнев, страх, желание улучшить ситуацию, уничтожить, убить, осуждение, то есть "прикладные" выводы ("Это – плохо" или "Это – враг, он опасен") здесь неуместны. Добро и зло, правда и ложь, прошлое и будущее с Б-познанием не имеют ничего общего и, в то же время, не имеют смысла. Это "неземное" познание, в экзистенциальном смысле этого слова. Оно даже не является человеческим в обычном смысле этого слова; это – божественное всепонимание, не-вмешательство, не-деяние. Оно не имеет ничего общего с дружбой или враждой в прагматическом смысле. Оценка, принятие решения, действие, осуждение, наказание, планирование будущего возможны только при обращении к Д-познанию (88).
Стало быть, основная опасность заключается в том, что момент бытийного познания несовместим с действием.*
* Нечто подобное можно обнаружить в известных экспериментах Олдса (129а). Когда "центр удовлетворения" в мозгу белой крысы подвергается стимуляции, то крыса полностью замирает, словно "наслаждаясь" этим переживанием. Такое же поведение наблюдается у человеческого существа, испытывающего приятное воздействие наркотика, рели вы хотите "ухватить" ускользающее воспоминание о сновидении, то в этот момент лучше не двигаться (69).
Но поскольку мы большую часть нашего времени проводим "в мире", то действие нам просто необходимо (защита или нападение, действие, с точки зрения наблюдающего, а не наблюдаемого). Тигр имеет право на жизнь (как и муха, комар или бактерия) с точки зрения его собственного "бытия"; но такое же право имеет и человеческое существо. И здесь конфликт неизбежен. Потребность в самоактуализации может привести к необходимости убийства тигра, даже если восприятие тигра с точки зрения Бытия отрицает его убийство. То есть, даже с экзистенциальной точки зрения, необходимыми и изначальными предпосылками самоактуализации являются определенный эгоизм и чувство самосохранения, готовность к необходимому насилию и жестокости. Стало быть, не только бытийно обусловленное познание, но и обусловленное дефицитом познание является необходимым аспектом самоактуализации. Это значит, что обязательными составляющими самоактуализации являются конфликт, необходимость делать выбор и принимать практические решения. Это значит, что борьба, стремление, неуверенность, вина, сожаление также остаются "необходимыми" эпифеноменами самоактуализации. Это значит, что для самоактуализации необходимы как созерцание, так и действие.
В настоящее время общество может себе позволить определенное разделение труда. Созерцателей можно освободить от действия, если есть кто-то, кто может действовать. Нам больше не нужно самим забивать корову, чтобы приготовить бифштекс. На это (55, 56), в очень обобщенной форме, указывал Голдстайн. Точно так же, как его слабоумные пациенты могут обходиться без абстракций, не опасаясь никакой беды, потому что другие люди защищают их и делают за них то, что сами они делать не в состоянии, так и самоактуализация, в принципе (по крайней мере, самоактуализация в каком-то конкретном деле), становится возможной только потому, что другие люди позволяют и помогают ей произойти. (Мой коллега, Уолтер Томан, в беседах со мной также подчеркивал тот факт, что в обществе, разделенном на основании "специализации", гармоничная самоактуализация становится все меньше и меньше возможной.) Эйнштейн, человек очень специализированный в последние годы свой жизни, "стал возможен" лишь благодаря своей жене, Принстону, друзьям и т.д. Эйнштейн мог отказаться от разносторонности и самоосуществляться, потому что другие люди делали за него все остальное. Если бы он попал на необитаемый остров, то он, может, и мог бы самоосуществляться так, как это понимает Голдстайн ("использовать все свои способности настолько, насколько это позволяет окружающий мир"), но в любом случае это уже не была бы специализированная самоактуализация. А может быть, самоактуализация вообще стала быть невозможной, то есть он мог бы умереть или страдать от невозможности проявить свои способности, или же вернуться к дефицито-мотивированному уровню жизни.
Другая, таящаяся в бытийном познании и созерцательном понимании опасность заключается в том, что они могут сделать нас менее ответственными, особенно в плане помощи другим людям. Крайним примером тому является отношение к ребенку; Если девизом этого отношения станет "невмешательство", то это может привести к травме или даже смерти ребенка. У нас есть обязательства и перед взрослыми людьми, и перед животными, деревьями, цветами, перед землей. Хирург, застывший в неописуемом восторге от "великолепия" опухоли, может убить своего пациента. Если у нас вызывает восхищение наводнение, мы вряд ли сможем построить плотину. Правда, от бездействия страдает не только другой человек, но и сам созерцающий, поскольку он, несомненно, должен испытывать чувство вины за вред, причиненный другим людям его созерцательной пассивностью. (Он не может не чувствовать вины, потому что он так или иначе, но "любит" их; он любовно отождествляет себя со своими "братьями", а это значит, что его волнует их самоактуализация, возможность которой исчезает с их страданиями или смертью.)
