Вот тот жанр новеллы, который, мне думается, вряд ли доступен мужчине, ибо одна только женская душа способна передать эти нежные переживания, полные доброты и вдумчивости, нежности и сострадания, свойственные только женщине. Как тонко передана таинственная враждебность, испытываемая старушкой, при входе в дом, против молодой женщины, которая в течение нескольких лет занимала место ее дочери: вы так ясно чувствуете желание, чтобы у зятя не было никакого прошлого! Она мечтала для своей дочери о совершенно новой, блестящей новизною обстановке, с новой с иголочки мебелью и светлыми обоями. Но природная доброта, приспособляемость ко всем случаям жизни и жизненный опыт заставляют ее мириться с обстоятельствами: она старается находить красивой старую квартиру и убрать ее как можно параднее, чтобы доставить дочери приятное впечатление. И совершенно самостоятельно, без влияния какого-либо внешнего факта, из глубины ее сострадательного материнского сердца рождается ее искренняя жалость к бедной умершей и уже забытой. В сострадании ее чувствуется также как будто суеверный страх. Призывая все благословения неба на голову своей дочери, она вместе с тем не может не жалеть умершую, не может не упрекнуть неумолимую судьбу за то, что она уже изгнала образ умершей из воспоминания того, кто любил ее. Чудная книга Марии Гладес содержит еще несколько новелл, представляющих собой, но форме и по содержанию — образцы чисто женского литературного искусства.
Гладес, швейцарская уроженка, никогда не была знакома (по крайней мере, судя по сведениям, которые дает о ней ее учитель и друг Род) с шведскою писательницею Лефлер-Кайянелло, писавшею за двадцать лет до нее повести, совершенно тождественные по своему чувству, удивительно тонкой женственности. Их можно бы было принять за сестер. Несмотря на расстояние, на различие рас, они обе писали под импульсом одинаково горящего сердца, полного прелестных и оригинальных, чисто женских эмоций.
Прочтите книжку Шарлотты Лефлер: «Густав получил пасторат». — Это всего тридцать страниц; но они так полны реализма, что врезываются в память, как события и лица, виденные нашими собственными глазами. Это история опустившейся буржуазной семьи: старая, восьмидесятилетняя мать, живущая с тремя дочерьми на общий заработок. Старшей из дочерей уже 60 лет, а младшая приближается к сорока годам, но мать все еще обращается с ним, как с девочками. Старшая, немного хромая, белошвейка неизменно сидит за своей работой в углублении окна — она сознательнее других относится к жизни и хотя никогда не могла мечтать о чем-либо определенном, тем не менее все еще надеется на лучшие времена, когда девушке можно будет жить независимой в жизни полной свободы и любви. Вторая сестра, вышивальщица — сплетница, любопытная и болтушка: настоящий тип старой девы: жалуется на то, что мать не постаралась выдать ее замуж и говорит ей это в лицо. Ведь другие матери интригуют, хитрят, сохраняют отношения, делают знакомства, чтобы пристроить своих дочерей. Младшая еще не потеряла надежду, несмотря на свои сорок лет, и к ней относятся, как к малютке. Она очень занята своей особой и когда выходит из дома (в редких случаях, потому что девочкам не прилично бегать одним по улицам), то это целое событие. Она рисует этикетки на коробки, виньетки для альманахов и картинки на веера, а потому считает себя художницей, одержима манией порядка и имеет претензии на изящество.
Изо всего этого Лефлер извлекает восхитительную картину внутренней жизни, рисуя эти неопытные существа, полные романтических иллюзий, такие пустые, болтливые и вместе с тем восхитительно наивные.
Есть еще в семье член, на котором эти женщины сосредоточили свои надежды: это Густав, брат и сын, который много, много лет надеется получить церковный приход. На каждом конкурсе он остается за флагом, но при каждом новом конкурсе, если не в нем, то в его близких возрождаются надежды. Он уже стар; это несчастный добряк, честный и прямой, но ограниченный неудачник, бестолковый, не имеющий ничего привлекательного, один из тех, о которых можно сказать наверняка, что они никогда ничего не добьются. Но может ли понять это мать, которая смотрит на его глазами любви, и сестры, которые так давно привыкли рассчитывать на его приход. Вот, когда он наконец получит приход, все разом изменится для них: от бедности они перейдут к довольству, будут жить в хорошем доме с садиком. И они уже распределяли комнаты, рассчитывали, что придется купить, обсуждали все подробности, как будто все это должно случится завтра. Два раза в неделю, из дальнего предместья, где он исполняет обязанности помощника пастора, Густав навещает семью. Он приходит в своем старом, изношенном пальто, и каждый раз младшая сестра заводит с ним спор. Густав имеет массу недостатков: он кашляет, плюет на пол, пачкает скатерть, роняет свою понюшку табаку на пол, и сестра не может сдержать своего негодования по поводу его неисправимой неловкости. Вся семья в данную минуту ожидает исхода конкурса. На этот раз они все уверены, что Густав получит приход.
Одна богатая родственница, светская дама, которую они просили похлопотать и которая пришла сказать им, что надежды никакой нет и результат экзаменов самый плачевный, находит четырех женщин в такой полной уверенности в успехе, что не имеет храбрости объявить им правду и уходит, ничего не сказав. Густав является в обычный день к своим и на этот раз также уверен в успехе. Он уходит, обещая прислать официальное извещение, как только получит его завтра. Некоторое время спустя после его ухода мать, приготовившая обед и уже опорожнившая свою тарелку супа, вдруг падает в обморок. Она приходит в себя, но чувствует, что конец ее настал. Однако она спокойна; потому что отныне уверена в счастье своих дочерей; она радуется, что Густав получит приход и возьмет к себе сестер. Речь ее, обращенная к дочерям, маленькая поэма. «Вы должны жить дружно и подчиняться брату, говорит она; а ты, обращается она к младшей дочери, не должна постоянно делать ему выговоры, если он плюет, рассыпает табак или пачкает пол; с мужчинами надо иметь терпение, и у вас теперь нет другой защиты и другого руководства, кроме него». И дав эти разумные и смиренные наставления, прелестные по своим чертам тонкого реализма, показывающим в ней до последней минуты ее заботу о детях, засыпает навеки.
Между тем сын, получив извещение о своей неудаче и не зная, как объявить о ней семье, получает известие о болезненном припадке матери. Он спешит к ней, весь дрожащий от волнения, утирая слезы своим изорванным носовым платком, взволнованный страхом ухудшить состояние матери, принеся ей печальное известие. Но на лестнице, по рыданиям и всхлипываниям сестер, он догадывается, что мать умерла. У изголовья умершей он застает старшую сестру, которая рассказывает ему, что мать умерла спокойно, в полной уверенности в его успехе. Бедный помощник пастора падает на колени перед кроватью и горячо благодарит Бога за то, что он дал матери умереть с этой утешительной мыслью. «То, что она поверила в мою победу, равносильно тому, как если бы я получил приход!»…
Чем ничтожнее и смиреннее жизнь тех личностей, о которых повествует новелла, тем больше благородства в самой новелле, где каждая черточка ярко освещает значение в жизни самых скромных подробностей, которые никогда не бывают банальными и ничтожными для того, кто умеет смотреть на них глазами человеколюбия и разума.
После Лефлер, писавшей двадцать лет назад, по той же линии идет Джордж Эллиот со своими рассказами из жизни духовенства и провинции. Прочтите столь ясную в своем реализме историю доброго, но недалекого пастора, с совершенным отсутствием знания людей, имеющего умную, добрую и работящую жену, которая всегда старается помочь ему, поддержать его и исправить его неловкости и бестактности. Этот совершенно неопытный добряк принимает в свой дом некую графиню, которая в сущности просто женщина легкого поведения, и берет ее под свое покровительство. Он даже считает своим пасторским долгом защищать ее против злых языков и жителей местечка, скандализованных ее присутствием в его доме. И мало-помалу прихожане отходят от его прихода. — Сколько труда стоит бедной жене его удовлетворять требовательную гостью, которая не платит ни копейки, поддержать мужество пастора и справляться со своими шестью детьми. Наконец, она заболевает от переутомления, и служанка, верная помощница ее, которую не удерживает более ее присутствие, высказывает в лицо гостье свое мнение и приводит ее к решению уехать. Слух о болезни бедной пасторши распространяется между соседями, и простодушие пастора открывается и прихожане друг перед другом стараются помочь больной, которая перед смертью так трогает своей неизменной любовью и заботливостью сердца прихожан, что побеждает их недоверие к пастору, и они возвращают ему место, которое уже отняли от него.
