Император Франц Иосиф, его внучатый племянник эрцгерцог Карл (будущий император Карл) и сын Карла эрцгерцог Отто играют в солдатики. Раскрашенная литография. 1915 год
“Мультикультурализм” вообще опасное слово. Я понимаю под этим термином союз культур, оказавшихся в состоянии сосуществовать, не смешиваясь, в отличие от американского варианта мультикультурализма, когда разные культуры теряют самобытность. В моем офисе есть фотография, которая приводит меня в восторг. Это снимок времен Первой мировой войны, фото одного из боснийских полков австро-венгерской армии; рядом запечатлены военные священники – фельдкурат, полковой имам, полковой раввин, – стоящие перед солдатским строем. Сейчас такое трудно себе представить. В наследии Австро-Венгрии можно отыскать много такого, что сегодня послужит примером для Европейского союза.
Говоря об империи Габсбургов, я часто употребляю понятие Reichsidee в том его смысле, который трудно адекватно передать на других языках. Английская imperial idea – это махараджа верхом на слоне, но у нас-то речь не об этом! Французская idée imperial – Наполеон – тоже не то! Reichsidee в ее австро-венгерском смысле – идея империи, основанной на принципе субсидиарности [1]. Это означает ускоренное развитие регионов, специфических национальных культур. Для меня это еще один пример того, что хорошо бы перенести из истории в сегодняшний день.
– У вас есть какие-то особые связи с другими монархическими домами Европы, правящими сейчас или правившими в прошлом, скажем, с Романовыми?
– Со многими мы дружим, что неудивительно, – с несколькими династиями мы состоим в близком родстве. У нас тесные связи, родственные и дружеские, например с испанской королевской семьей или с семьей великого герцога Люксембургского.
– Габсбурги славились строгими внутрисемейными правилами, существовал статут, утвержденный императором Францем Иосифом и регулировавший поведение членов семьи. Сейчас что-то изменилось? В частности, может ли нынче Габсбург жениться или выйти замуж за человека недворянского происхождения?
– Конечно. Без всяких проблем. Мой отец Отто фон Габсбург был в этом отношении прагматиком. А я, как человек с опытом военной службы, могу сказать: не стоит отдавать приказ, выполнения которого невозможно добиться. Время идет, и наша семья меняется в соответствии с его новыми требованиями. Это отражает и тот факт, сколь активны сегодня Габсбурги в разных сферах деятельности, от высоких технологий до высокой моды. Свою задачу я вижу в том, чтобы за этим стояли, во‐первых, знания, а во‐вторых – чувство семейной солидарности, представление о том, что мы одна большая семья. По-моему, это здорово – иметь так много родственников, столь разнообразных как в географическом, так и в профессиональном отношениях. В мире насчитывается 500 или 600 Габсбургов. Точное число не могу назвать, но Габсбурги есть везде – в Африке и в Латинской Америке, один даже в России.
– Один из ваших предков, Франц Стефан Лотарингский, супруг королевы Марии Терезии, благодаря личной деловой активности основал в XVIII веке семейный фонд Габсбургов, отделив тем самым финансы династии от государственной казны. За счет этого фонда Габсбурги и жили до конца империи в 1918 году. Этот фонд в том или ином виде существует сейчас? Как устроены габсбургские финансы?
– Тут все просто: по окончании Первой мировой войны имущество нашего рода было конфисковано. За исключением некоторых младших ветвей династии, которые остались в Австрии и частично сохранили свою собственность (например, замок Персенбойг принадлежит потомкам эрцгерцогини Марии Валерии, младшей дочери Франца Иосифа). Но наша старшая ветвь, высланная за границу, подверглась полной экспроприации. То есть все, что у нас есть сейчас, – это собственность, на которую мы заработали в течение последних примерно 90 лет.
– Вы были депутатом Европарламента, являетесь членом Австрийской народной партии. Не собираетесь продолжать активную политическую карьеру?
– Я увлекаюсь разными вещами, но больше всего меня привлекает международное гуманитарное право. В этой области сейчас многое серьезно меняется. Я рад участвовать в этом процессе, поэтому сотрудничаю, в рамках организации “Голубой щит” [2] и в иных своих качествах, с различными международными организациями, которые занимаются соответствующей проблематикой. Не считаю эту свою деятельность лишенной политического содержания, сформулирую это так. Я люблю вспоминать годы, проведенные в Европейском парламенте. Кажется, мне кое-чего удалось тогда добиться – особенно как депутату, выступавшему по правозащитным вопросам. С другой стороны, я рад, что сейчас у меня остается больше времени для занятий другими делами. Хотя ничего не могу исключать в будущем. Опять вспомню отца: Отто фон Габсбурга впервые избрали в Европарламент, когда ему было 68 лет.
Не будем скрывать: разговор с Карлом фон Габсбургом произвел на нас необычное впечатление. Несомненно, он интересуется прошлым своей семьи и досконально это прошлое знает. С умением опытного фехтовальщика собеседник отбивал наши выпады “тонких знатоков” австро-венгерской истории и географии: Карл фон Габсбург помнит, что его дедушка-император в молодости служил в армии в украинском теперь городке Коломыя, да и сам в Коломые (в отличие от авторов этой книги) побывал. Он привык общаться со всякими журналистами, он дал сотни интервью и ответил на тысячи вопросов, и вряд ли отыщется таковой на австро-венгерскую тематику, который мог бы застать его врасплох. Фон Габсбург не играет в потомка повелителей центральноевропейской вселенной, а потому не кажется ни чудаковатым, ни смешным, как иные представители древних родов, потерявшие власть и славу, но не утратившие спесь и важный вид. Не так легко нести бремя многовековой фамильной родословной, но жизнь и опыт, видно, учат с этим справляться: когда пожилая фрау с субботней прической, узнав фон Габсбурга, сделала почтительный книксен, он ответил благодарным полупоклоном и легкой полуулыбкой. В меру достоинства, едва уловимая тень самоиронии: вы, уважаемая госпожа, приветствуете согражданина, но мы оба помним о нашем общем великом прошлом.
Карл фон Габсбург. Фото Виктории Гребенюк. 2018 год
В то же время глава дома Габсбургов – современный политик, смотрящий на Европу без чрезмерной ностальгии и ложной уверенности в том, что мир, который похоронила в 1914 году Первая мировая война, был правильным и единственно возможным, а все, случившееся потом, – лишь череда трагических недоразумений. Трагических – безусловно. Недоразумений – вряд ли, если учесть, что история представляет собой непрерывный поток событий; каждое последующее проистекает из предыдущего и определяется им. Все это не исключает возможность выбора, перед которым европейцы оказались и в 1914, и в 1918, и в 1939 годах, и, к сожалению, далеко не всегда предпочитали лучший из возможных вариантов. Скорее наоборот.
Карл фон Габсбург делает акцент на наднациональной идентичности. В этом Карл настоящий потомок своего рода: империя, выстроенная его предками, была именно такой – населенной чертовой дюжиной народов, пестрой, связанной общностью истории и географии больше, чем единством языков или культур, хотя и они за столетия совместной жизни сближались, пересекались, проникали друг в друга. Десятилетие за десятилетием, век за веком эта монархия прирастала новыми народами, территориями, строилась неторопливо, как храм Божий, камень на камень, кирпич на кирпич. Габсбурги терпеливо и кропотливо, хитростью и упорством, талантом и умом, изредка жестокостью, куда чаще путем компромиссов, за 600 лет владычества оборудовали большое многонациональное государство. Лучшего прообраза наднационального единства европейская история, пожалуй, не дала. В начале ХХ века вторая по площади и третья по численности населения европейская держава, Австро-Венгрия входила в число немногих стран, определявших содержание общественно-политических, социальных и культурных процессов в Старом Свете.
