— Только не надо сильно шуметь, — сказал он.
В отличие от шатра Фригийца здесь царил полумрак. Калхас узнал треножник, узнал ложе и столик, которые видел еще в Тарсе. Небольшая человеческая фигура, укрытая плащом, свернулась клубочком на ложе и не сдвинулась с места даже когда аркадяне вошли внутрь. Дотим пожал плечами, вытащил из ножен меч и кольнул лежащего пониже пояса.
— А-ой! — человек подпрыгнул, безумно завертелся на месте, потом остановился, увидев Калхаса и глаза его постепенно обрели осмысленность: — Прорицатель!..
Изможденный, посеревший старик. Но это, несомненно, был Антиген. Только необычайно испуганный, измотанный страхом. Он сделал быстрое движение — теперь между ним и аркадянами было ложе. Потом слегка наклонился вперед и выставил перед собой руки — получилось что-то среднее между мольбой и борцовской стойкой. В шатре действительно не было оружия. На краю ложа лежала тонкая бронзовая пилка для ногтей, но пастух никогда не видел, чтобы ею пользовались не по назначению. Он немного расслабился. Фригиец не обманул, Антиген был полностью беззащитен.
— Убери меч! — почти завизжал старик, глядя на Дотима. — Убери сейчас же!
— С каких это пор ты стал бояться смерти? — язвительно произнес наемник.
— Смерти? Вы пришли… чтобы угрожать мне смертью? — Антиген присел еще ниже. — За что? Кто прислал вас?
— Эвмен, — коротко ответил Дотим.
— Эвмен?? — от ужаса лицо Антигена вытянулось. — Он же мертв. Он же сегодня…
— Ага! — торжествующе воскликнул наемник. — Ты знаешь! Тем лучше!
Дотим, нахмурившись, сделал шаг к Антигену.
— Стой! Подожди! Это охранники. Они сказали! Калхас! — умоляюще повернулся к пастуху аргираспид. — Умоляю, останови его! Неужели ты не помнишь?..
Спасаясь от Дотима Антиген перескочил через ложе и схватил предсказателя за руку. Речь его стала быстрой, старика колотила дрожь, по дряблой коже на висках тек пот.
— Ведь это ты спас меня в Танафе! Зачем? Только для того, чтобы убить сейчас? Это несправедливо. Боги не допустят этого. Я добыл тебе жену. Я мог забрать ее себе, но оставил для тебя. Я сделал тебя человеком, близким стратегу. Неужели после этого ты дашь меня убить? Одумайся, прошу… Зверь! — завопил он, когда Дотим занес меч, и укрылся за спину пастуха. — Что тебе этот зверь?
— Отойди, Калхас, — нетерпеливо буркнул наемник.
К своему удивлению прорицатель колебался. Он испытывал не ненависть, а жалость, смешанную с брезгливостью. Всего, чего угодно, ожидал пастух, но только не такого поведения аргираспида.
— Калхас, останови его! — умолял ветеран. — Ты не понимаешь, что все это на руку Антигону! Он хочет, чтобы мой гарнизон открыл ворота в Сузах. Но я не дам ему золота! Не дам, не дам! Пусть сломает зубы о Сузы — там на несколько лет пищи, внутри источник, сокровища глубоко под землей. Не достанет! — неожиданно голос аргираспида стал плаксивым. — Он угрожает, что сожжет меня в деревянной скрыне. Варвар! Думает, что испугает! Все равно не дамся!
— Долго это будет продолжаться? — устало спросил Дотим. — Чего мы ждем?
— Да, хорошо, — встряхнулся пастух.
Он с силой вырвал руку у Антигена и оттолкнул того к стене шатра.
— Ты мог остановить македонян. И я тебя просил об этом.
— Нет, не мог бы. Уже не мог бы! — аргираспид метнулся в сторону и опять укрылся за ложем.
— Мог бы. Даже я, наверное, мог. Иначе зачем ты собирался меня убить?
— Нет, нет! — кричал Антиген. — Я не хотел тебя убивать! Лишь оглушить. Только оглушить!
— Чушь, — Калхас отвернулся. — Дотим, давай.
Пастух спиной ощущал, как наемник сделал шаг, занес меч. Но вместо удара он услышал странный кашляющий плач.
Обернувшись, потрясенный Калхас замер. Антиген успел схватить пилку для ногтей и вонзил ее в живот наемника. Дотим выронил меч — тот медленно, неправдоподобно медленно упал вниз. Почти тут же македонянин дернул пилку вверх. Плач сменился хрипом. Дотим неестественно всплеснул руками, ноги его разъехались и аркадянин — так же медленно, как и меч, — повалился на спину.
Только теперь Калхас заставил себя действовать. Он прыгнул вперед и ударом кулака опрокинул Антигена. Затем, все не веря случившемуся, склонился над наемником. В глазах Дотима еще теплился светлячок жизни.
— Терпи, терпи, — дрожащим голосом пробормотал пастух. — Сейчас я отправлю к Фригийцу, сейчас приведут лекарей…
— Уже? — обращаясь в пустоту прошепелявил Дотим. — Пусть Калхас возьмет пояс. Пояс… — наемник втянул щеки и лицо его перекосила гримаса смертной боли. — Пояс…
Серая тьма залила глаза Калхаса. Где-то в темени билось сердце, а руки онемели — он даже не чувствовал их. Вот только кто-то был рядом, кто-то мешал его скорби, говорил нечто странное, гадкое, глупое.
— И хорошо, и хорошо, — утирая с губ кровь весело причитал Антиген. — Он должен был умереть. Фригиец будет доволен, клянусь Зевсом. Он меня испытывал, испытывал. — Безумный взгляд македонянина остановился на прорицателе. — Нет, его хранят боги. Его нельзя, не получится. Но Одноухий… это хорошо! Не сожжет меня Фригиец. Зачем меня сжигать? Зачем ему золото? У него столько золота!..
Наконец Калхас прорвался сквозь серую пелену и увидел Антигена. Рука пастуха сама потянулась к мечу.
— Эй! — старик заметил это. — Не надо! Остановись, мы поговорим с Фригийцем, у тебя будут деньги… Остановись!..
Защищая голову, он обхватил ее руками. Калхас заметил, что Антиген все еще сжимает в правом кулаке окровавленную пилку. Багряное бешенство вспыхнуло перед его глазами. И все это бешенство он вложил в удар.
Кисти и голова Антигена отлетели в дальний угол шатра. Обезглавленное тело старика рухнуло на ложе. Кровь волнами полилась с него на пол. Сжав зубы, Калхас нашел более или менее чистую тряпку и тщательно вытер меч. Потом подошел к пологу, приподнял его и позвал:
— Тевтам!
Вождь аргираспидов торопливо нырнул в шатер. Некоторое время он привыкал к полумраку. Затем подошел к Дотиму и удивленно осмотрел тело. Пожав плечами, неопределенно хмыкнув, шагнул к ложу. Кровь все медленнее и медленнее бежала из обезглавленного тела Антигена. Словно собака, Тевтам склонился над своим соперником. Его грудная клетка судорожно вздымалась: аргираспид жадно вдыхал в себя горячий терпкий дух.
