— Аиша Аль — Джан! — С какой‑то гордостью представил девушку полурослик. Впрочем, о выражении его лица мне оставалось только догадываться, поскольку зависшая на шесте прелестница якобы впала в отчаяние от невозможности справиться с верхней деталью своей одежды и потянулась к нижней. Но мини — юбка из какой‑то полупрозрачной ткани, едва — едва прикрывающей верхнюю треть бедер, упорно противостояла натиску гравитации и изящных хрупких пальчиков. — Жемчужина гарема великого султана Назрияда…Ныне покойного. Дворец одного из властителей юга сгорел в огне вырвавшихся из преисподней демонов, но к счастью загнавшим тварей обратно смельчакам удалось спасти многие ценности…Самые разные ценности…И гибель некоторых из них стала бы воистину трагедией. Да, кстати, она джиния, как легко догадаться по её имени и облику.
Сосредоточиться на цвете кожи девушки и понять, что её смуглость близка не к черному, а к синему цвету, удалось не сразу. Только после того, как провернувшаяся вдоль шеста Аиша продемонстрировала красующуюся у неё между спиной и ягодицами татуировку в виде двух обнявшихся в страстном поцелуе суккуб и таки сбросила с себя юбку…Под которой оказалась еще одна, точно так же непостижимым образом удерживающаяся вопреки гравитации на пышных бедрах, но уже чуть меньших размеров и большей прозрачности. Достаточной, чтобы сказать, что трусики под ней спрятать бы уже не получилось. Даже стринги. Нужна ли мне в замке высококачественная проститука нечеловеческой национальности? С одной стороны, вроде как и нет. А с другой у меня рука сама чуть к кошельку не потянулась.
— Сколько? — На всякий случай уточнил я, мысленно пытаясь усмирить свои же инстинкты своей же жадностью. Увы, та похоже была в доле. И собиралась получать оплату от грядущей сделки натурой.
— Двадцать пять тысяч. — Сказал как отрезал полурослик. И, не то услышав мое удивление икание, не то увидев округлившиеся до стандартов аниме глаза, принялся пояснять. — Сам взял за двадцать три. Все накопления вложил. Думал, что шанс приобрести почти настоящую джинию бывает раз в жизни!
— Заберите её уже. — Внезапно подал голос тот, кого я до этого времени считал чем‑то вроде передвижной мебели. То есть тролль — телохранитель. Вопреки известной мне об этой расе информации, говорил он достаточно членораздельно и осмысленно. Только очень жалобным тоном. — Пожалуйста. Я уже больше не могууу!
Внутрь частокола заглянул кто‑то из моих бойцов. Увидев вострубившего параходной сиреной здоровяка, он успокаивающе махнул рукой остальным. А потом зацепился взглядом за джинию и, шагнув обратно, врезался со всего маха в створку ворот.
— Ой, здоровяк, ну хватит тебе так стонать. Я здоровая вечно молодая женщина, у меня есть свои потребности. — Мелодичным голоском, напоминающим звон маленьких серебряных колокольчиков, рассмеялась танцовщица. А потом прямо с шеста, из положения вниз головой, прыгнула в воздух и, сделав тройное сальто, встала на ноги. На расстоянии вытянутой руки от нас. В голове у меня боролись друг с другом сразу две мысли. Что с такой прокаченной акробатикой она явно может не только танцевать стриптиз, но и уходить от практически любых ударов. И что другая одежда под этой юбкой таки отсутствует. — А это, возможно, мой будущий господин? Миленький временный мохнатый хозяин, а ты уже успел объяснить ему, какие я имею личные…Особенности. И что из‑за них мое появление в его окружении может вызвать…Неприятные последствия?
Джиния, которая едва доставала мне до плеча и отличалась изрядной миниатюрностью, потрепала за щеку мечтательно зажмурившегося хоббита. А после лукаво подмигнула всем взирающим на неё мужчинам, к которым как‑то сами по себе добавилась большая часть скопившихся снаружи бойцов, выгнулась назад и встала на мостик. Ну а потом, чуть заметно напрягалась, завела оторвавшиеся от земли ноги за голову и прямо так, на руках, пошла обратно к шесту. Мои мозги, при виде того, с какой грацией изгибается это тело, выдали всего одну мысль. Но очень глубокую. «Ы!».
— Заберите! Заберите! Заберите! — Тролль упал на колени и принялся бить лбом об землю, мгновенно оставив там все углубляющуюся после каждого удара ямку. Казалось, подставь ему под массивный плоский лоб сваю и он её заколотит. — Умоляюууу!
— Так! Стоп! — Я с трудом оторвал взгляд от танцовщицы, наконец‑то принявшей нормальное вертикальное положение и начавшей одеваться. Причем, черт побери, у неё это получалось даже более сексуально, чем медленное снимание с себя всяких тряпок! Видимо более удобная поза сказывалась… — Кого вы мне втюхать пытаетесь?!
— Да если бы втюхать. — Страдальчески вздохнул полурослик, занимающейся незаконной торговлей. — Только она же не дает…Вообще никому не дает. В общем, видели у неё татуировку? Это не столько украшение, сколько знак заключенного ей когда‑то магического контракта. Обычным то ошейником этих высших духов можно только рассмешить. И южные чародеи, заклинающие джинов, нередко вынуждены оставлять тем весьма существенную свободу в определенных аспектах поведения. А жаль, искренне жаль.
— Я доплачууу! — Взвыл тролль, поднимая голову из ямки, один в один повторяющей контуры его лица. — Двести монееет! Триста монееет! Больше нетууу!
— Короче, султан Назрияд был старый. Очень. И ревнивый. До безумия. Но по — своему справедливый. Сильно. Поскольку женскую красоту с годами он меньше любить не стал, а на всех его еще и в молодости не совсем хватало, то среди его жен и наложниц последние годы начали нарастать склоки, истерики и общая неудовлетворенность создавшимся положением. Ну а великий владыка юга принялся искать решение проблемы. — Вздохнул хоббит с лицом матерого уголовника. — И нашел. Нескольких прекрасных, вечно юных и неутомимых джинний, с охотой согласившихся вместо обычного рабства заключить достаточно оригинальные кабальные магические клятвы и снимать образовавшееся в гареме напряжение. К ним султан ни капельки не ревновал, да и остальные жены и наложницы тоже остались очень довольны, поскольку на внимание их владыки новенькие претендовать не могли. Ведь скрепленный волшебными печатями договор очень жестко ограничивал Аишу и её подруг только женщинами. И заставлял их желать только их же.
— Грыня, лапочка моя, ты здесь? — Заглянула в окно ближайшего строения танцовщица, уцепившись руками за подоконник и далеко выпятив назад аппетитную пятую точку. — Грыня, не прячься! Грыня, найду хуже будет! Жестче!
— Меня тута нету! — Раздался из недр строения испуганный рев. Очень, похожий, кстати на тот, которым голосил по — прежнему бьющий поклоны тролль. — Совсема нету!
Джиния почему‑то не не поверила этому громогласному объявлению. Вместо этого она плотоядно облизнулась так, словно на полставки подрабатывала вампиршей, а потом будто змея проскользнула внутрь чьего‑то жилища. И уже спустя тридцать секунд оттуда понеслись такие женские взвизги, охи и страстные вздохи, что мог бы покраснеть даже камень.
— Великанша — полукровка. Жена моего телохранителя. — Пояснил хоббит в ответ на недоумевающе — вопросительный взгляд. — Монументальной красоты дама, пусть и с несколько пустоватыми мозгами. Сам бы за ней приударил, если бы не столь большая разница в пропорциях.
— И вы не пытались намекнуть Аише, что данный пункт её договора и султаном несколько устарел? — Я на всякий случай решил отвернуться от окна строения, в котором на секунду мелькнуло нечто большое и белое. Но глаза сами в ту сторону пытались косить. — Как собственно и весь договор?
— Разумеется, пытался. Сразу как протрезвел достаточно, чтобы понять, что за сокровище мне всучил один ушлый работорговец, пользуясь временно невменяемым состоянием случайного знакомого. Уйти от лампы, к которой его привязали правильным кабальным контрактом, ни один джинн не может. Как и самостоятельно взять её в руки. — Хмыкнул хоббит, почесывая шрам на своем лице. — Собственно я даже приказ отдать не успел, почему и цел остался. Мои подчиненные, ну те которые снаружи, решили показать наглой женщине её место и настоящих мужчин. Вот только Аиша первой показала нам целое шоу из двух пунктов. Сначала достала из воздуха две огненные сабли и продемонстрировала, как она умеет с ними танцевать. В итоге не самым слабым в мире рубакам пришлось идти искать себе новую одежду. И хорошо, что волосы у них все‑таки начали в последний месяц отрастать обратно. Но это оказались еще цветочки. Ягодки пошли, когда она обезоружив и обнажив кочевников взяла орех и вложила его себе…Ну, понятно куда.
