«Это просто сказки напуганных рабочих. Никто пока не видел твоих кукол в действии. Рано радуешься. Помни о Кевине», – жестикулирует Брендон.

– Ты прав. То ли еще будет, когда они увидят, на что я способен! Такие сказки мне только на руку. Отец Виктории сам пригласил меня на встречу. Этот напыщенный денежный мешок заинтересовался мной, понимаешь?

«Я рад за тебя».

Брендон отвечает ему, не открывая глаз. Лишь порхают в темноте экипажа кисти рук, обтянутые белыми перчатками.

– Да. Я забыл. – Тон Алистера становится серьезным. – Я навел справки о твоей семье. Утром пришел ответ из городского архива. Родители умерли. Отец скончался пятнадцать лет назад, мать пережила его на семь лет. Твоя жена Кимберли осталась без содержания после того, как ты умер. Какое-то время она работала гувернанткой, но три года спустя была уволена из-за скандала. Ее имя далее всплывало в реестрах работного дома, но в итоге след затерялся. О судьбе твоего ребенка ничего не известно. Такие дела, парень. Как думаешь, пойдет ли моей синеглазой невесте кольцо с семью сапфирами?

Тело наливается свинцом. Бездна заботливо заглядывает Брендону в глаза, щерится рваными краями хищной пасти. Вечность склоняется над ним и целует в лоб.

«Ты теперь навсегда со мной», – слышит он голос Кэрол Баллантайн.

Из вечера, проведенного в доме Крейтонов, Брендон запоминает только обращенный на него взгляд красавицы Виктории – взгляд опытного, расчетливого оценщика.

Пять лет спустя куклы Алистера Баллантайна на улицах Нью-Кройдона становятся привычными, как бороздящие небо дирижабли, дребезжащие по мостовой автомобили и постепенно вытесняющие конку трамваи. Тихие, послушные, неутомимые, не требующие за свою работу ни еды, не денег – достаточно, чтобы им периодически подбрасывали топливные брикеты в чугунное нутро. Куклы входят в моду, лучшие рестораны и отели города заказывают швейцаров, официантов и портье на фабрике Баллантайна.

Алистер не только занимается типовыми куклами, но и берет частные заказы. Он возвращает умерших родных в богатые семьи – и получает за это баснословные деньги. Число желающих вернуть близких с того света увеличивается. Бизнес Баллантайна вырастает в империю.

Алистер часто выезжает за границу. Говорит, что подправить здоровье и посмотреть достопримечательности, но причина куда проще. В Нью-Кройдоне он больше не ощущает себя в безопасности. Церковь объявила его пособником дьявола, на улице перед его домом то и дело собираются группки пикетчиков с лозунгами «Верни нам наши рабочие места!» и «Дай жить живым!». У ворот постоянно дежурит вооруженная охрана.

Нью-кройдонская элита души не чает в Алистере. Когда он в городе, в его доме не прекращаются светские рауты, или же наоборот – чета Баллантайнов посещает то один прием, то другой. Алистер, дарящий бессмертие, становится живым символом города.

Брендон работает. Обучать растущее поголовье кукол все труднее. Каждый день один и тот же маршрут, одна и та же информация, которую он старается вложить в головы «второго поколения». Никакого удовлетворения, только усталость. Дома неуютно. То шумные полчища гостей, то Алистер привозит на частные уроки амслена кукол знакомых аристократов.

– Ты лучший учитель города, Брендон, – подбадривает его Алистер. – Только представь себе, скольких механических детей ты обучил языку жестов за прошедшие годы!

Брендон не хочет об этом думать. О чем угодно, только не об этом. Мысли о растущем поголовье возвращенных мертвых вызывают у него оторопь.

«Они не такие, как я, – говорит он Абби. – Баллантайн плодит безвольных, пустых существ. Я говорю с ними, а они ничего не чувствуют. У них нет желаний, они не видят снов. Зачем Алистер возвращает их к такой жизни?»

«А богатые? – спрашивает Абби жестами. Они полностью переходят на амслен, когда не хотят быть услышанными. – Те куклы, что мистер Баллантайн делает для частных клиентов, они такие же, как фабричные?»

«Нет. Но большинство из них несчастны».

«Почему?»

«У нас нет будущего. Бессмертие отбирает у нас способность к деторождению. Нормальную речь. Даже возможность наслаждаться едой и напитками. Мы не меняемся, мы застыли во времени».

«Но разве вечная жизнь – не предел мечтаний?»

«Нет. Когда вечность выбирает тебя – это ад. А о нашем выборе никто не спрашивает».

«Тебе нужно найти смысл. Только тогда жизнь – это жизнь. Определись, для чего Господь вернул тебя обратно».

Брендон качает головой. Не Господь его вернул, а прихоть эгоистичной гениальной женщины. Но он не хочет спорить с Абби и потому прекращает разговор на неприятную тему. Однако вода точит камень, и Брендон все чаще возвращается к заданному однажды вопросу: для чего он здесь?

«Скажи, зачем ты держишь меня рядом с собой?» – спрашивает он Алистера.

– Глупый вопрос, компаньон, – пожимает плечами Алистер, тасуя колоду карт. – И я не понимаю, чем он вызван. У тебя слишком много свободного времени или ты чувствуешь недостаток внимания? Ты член семьи, ты мой партнер по бизнесу. У тебя свой счет в банке. Что не так?

«Зачем? – повторяет Брендон. – Какой во мне смысл?»

– А это – определять тебе.

Колода летит на стол, карты рассыпаются по мореному дубу столешницы веером.

– У тебя огромное число вариантов, парень. Наука, искусство, магия, путешествия. Но я бы не хотел, чтобы ты покидал Нью-Кройдон и вообще дом. Неспокойно становится.

«Ты запираешь меня тут?» – спрашивает Брендон, иронично улыбаясь.

– Ни в коем случае. – Алистер наливает в бокал немного коньяка и отходит к окну. – Ты вообще газеты читаешь? Радио слушаешь?

Брендон отрицательно качает головой. Весь его день уходит на обучение фабричных кукол, вечера он просиживает в домашней библиотеке, читая книги, принадлежавшие Кэрол. Его не покидает странная надежда, что в этих книгах он найдет что-то, что развеет его тоску.

– Парень, так ты совсем одичаешь. Хорошо, давай обратимся к очевидному. Пикеты у дома видишь? Мирные голодранцы трясут плакатиками, ничего опасного. Но это лишь потому, что дом охраняется. Отойди на квартал – там уже можно и перо в бок словить. Брендон, не все одобряют наше дело. Мне завидуют, меня ненавидят. А пострадать может моя семья и ты. Виктория и та старается лишний раз не выходить из дома. Понимаешь?

«Виктория на сносях, куда ей в город. А для себя я опасности не вижу. Каждый день мы с Абби ездим через весь город на фабрику и обратно. Все спокойно. У тебя мания преследования, компаньон».

– Да-да, я забыл, что ты бессмертен! – В голосе Алистера звучит тщательно скрываемое раздражение. – Черт с тобой. Лучше сыграем партию в экартэ. Ставлю десять тысяч серебром! Раздавай.

За спиной Брендона закрывается дверь учебного зала. Занятие по амслену на сегодня закончено. Сейчас он дождется, пока Абби в кабинете управляющего быстро попьет чаю и поест, затем они сядут в экипаж, и можно будет считать день завершенным. Тогда он наконец-то расскажет ей новость.

За окном – серая морось. Осень в Нью-Кройдоне всегда тосклива. Дожди словно слизывают краски с городских улиц, и все становится серым и безжизненным. Сырой ветер с океана пронизывает насквозь. Механические суставы плохо гнутся, Брендон чувствует себя старым ревматиком. Он даже ходит, прихрамывая и опираясь на дорогую трость – подарок Алистера.

Скорее бы домой. Там сейчас тихо и спокойно. Никаких посторонних. Только попискивает в колыбели крохотный Байрон – первенец Алистера. С его появлением многое изменилось. Алистер чаще стал бывать дома, чопорная и надменная Виктория смягчилась и еще больше похорошела. Брендон – один из немногих, кого молодые родители подпускают к сыну. Он часто подменяет Викторию, когда той надо отдохнуть, качает младенца в колыбели, носит его на руках по комнате.