Филипп в ответ на мой смех нахмурился и молча толкнул ко мне айпад, уже включенный, с открытым письмом. Первое, что я увидела – это текст сообщения.

«Не трогай ее. Никогда. Или все, что случится потом, останется на твоей совести»

Ни подписи, ничего более.

Только прикрепленная видеозапись. Ее длительность – полминуты ровно. Посмотрев в очередной раз на Филипп, я нажала на старт.

Первый кадр. Кромешная темнота. Какое-то движение. Тот, кто снимал включил фонарик, осветил пространство перед собой. Из темноты показалась девушка, она стояла спиной к какому-то подобию столба. Связанная, рот заклеен синей лентой. Фонарь слепил ее, все лицо в слезах, глаза красные, девушка мелко дрожала… и видеозапись резко оборвалась. На экране застыло лицо девушки – напуганное, зареванное, пугающее.

Дрожащими руками я отодвинула айпад подальше.

– Это что за хрень? Если это какая-то шутка, то…

– Какие уж тут могут быть шутки, – ровно заметил Филипп. – Вчера один из моих ребят проверял запись: нет сомнений в том, что она подлинная. То есть, не вырезана из фильма или не скопирована из интернета, это не монтаж. Какой-то урод на самом деле снял все на камеру. И если это не какая-нибудь постановка, в чем лично я сам сильно сомневаюсь, то… – он замолк, предлагая мне додумать самостоятельно.

– Но это же… что это значит? Кто-то похитил девушку? – в голове такое не укладывалось ну никак, потому что… да потому что так не бывает! – Это надо срочно отправить в полицию!

– Успокойтесь вы, уже сделано. У меня там есть друзья, приняли запись без лишних вопросов, уже занимаются. Думаю, скоро должны выяснить, что за девушка там заснята.

– Но…

– Почему я не связался с вами еще вчера? Потому что я понятия не имел, о ком говорится в письме. Если вы заметили, имени там не указано. И честно говоря, про текст послания я вспомнил не сразу, слишком колоритно видео. После, когда я позвонил в полицию, подошел к письму более вдумчиво.

– «Не трогай ее. Никогда. Или все, что случится, останется на твоей совести», – прочитала я вслух. – С чего вы вообще решили, что это про меня?

На мгновение пришло облегчение: все это не может касаться меня.

– Да вы последняя, о ком я вообще подумал. Перебрал всех сотрудников вплоть до уборщиц, и всех своих бывших вспомнил. На это ушел весь вчерашний день и даже часть ночи. Никто не подходил. Пока этот урод, – он кивнул в сторону айпада. – Не намекнул мне, где искать. Если это вообще можно считать намеком, но сдается мне, так оно и было. Видите ли, я уже отремонтировал тачку после субботы, а сегодня с утра некто въехал мне в зад, то есть в зад Ягуара, конечно.

– Какой-то сомнительный намек, – не согласилась я.

– Сначала я тоже так решил. Возможно, действительно совпадение. Но так или иначе, благодаря новой аварии я наконец-то вспомнил про вас и все встало на свои места: единственное, что я сделал – это отправил вам цветы. После этого сразу же получил сообщение на почту. Некто бьет мою машину, совсем как вы в субботу. Если совместить все это, то на вас указывает жирная красная стрелка. Письмо о вас, Кира.

Внутри у меня все похолодело. Я сидела, точно током шандарахнутая, не представляя, я все это точно слышу или мне только кажется.

– Ничего не обо мне. У вас какие-то гадальные доводы.

– Ваше счастье, если это так. А если нет… – Филипп пожал плечами, нагнетая обстановку еще больше. – В любом случае, пока нельзя сказать ничего конкретного. Полиция разбирается с записью, теперь это их проблема.

– Но письмо неизвестный отправил вам.

– Вот этот факт и не позволяет спихнуть все на полицию окончательно. Поэтому я и нашел вас – хотел, чтобы вы поучаствовали.

– Чтобы я что? – ахнула я, уже вообще ничего не понимая. Обычно я соображала лучше, но перед глазами застыло лицо девушки в свете фонаря, ее заплаканное лицо… это не лицо актрисы, ни один актер так не сыграет. Видео настоящее, где-то глубоко внутри я это понимала, пусть и пыталась убедить себя в обратном. И поэтому было так страшно. И думать нормально, без эмоций, не получалось.

– Чтобы вы поучаствовали, – терпеливо повторил Филипп. Надо сказать, он держался на высоте. Нервничал, я сразу это заметила, но был собран. И соображал явно больше моего.

– Не понимаю, как я могу быть связана… с этим.

– Пока усвойте следующее: если это правда, и в письме ублюдка говорится о вас, значит, скорее всего, вы уже встречались. Или вообще хорошо знакомы. Я вам никоим образом не угрожал, прислал цветы в качестве извинения за аварию, а он велит вас не трогать. Значит, не хочет видеть меня поблизости не оттого, что я угроза…

От этих слов я поежилась. Филипп продолжил:

– Это может быть кто угодно, Кира. Например, ваш бывший парень, или студенческая любовь. Или коллега. Или мужчина, что работает на парковке по соседству и видит вас каждый день, а вы его не замечали…

– На какой еще парковке? – не поняла я.

– Это просто пример, Кира. Автором письма может быть кто угодно, понимаете? С этого момента вам следует быть осторожной, ничем себя не выдавать. Никому о случившемся не рассказывать, Кира. Никому.

– А полиция? – жалко пролепетала я, тоже оглядываясь. Мне хотелось оказаться подальше от шумного забитого людьми заведения, все вокруг галдели, галдели… мне никак не собраться. Не обдумать все. Мысли скакали в голове и не собирались в единую кучу. Взгляд девушки, фонарь, направленный на ее лицо… нет, я так не смогу.

– Полиция занимается записью, как я вам сказал.

– Тогда, в субботы, вы были против полиции, – неожиданно вспомнила я. – Вы точно передали им запись? Я ведь вас не знаю, как могу верить?

– Можете не верить, я вас не заставляю. Но могу сказать, что о вас я ничего не сказал, только передал письмо. Не хотел обращать внимание на вас, Кира. Пока… пока мы не узнаем больше, понимаете? Мы не можем знать, как он отреагирует на полицию, а жизнь невинной девушки в опасности.

– Все это большая ошибка.

– Может и так, – не стал спорить Филипп. – Но давайте пока предполагать худшее, лучше проявить бдительность. От вас, Кира, сейчас требуется сосредоточиться и составить список всех знакомых, которые могут оказаться под подозрением. И я всех проверю и найду виновного, не сомневайтесь. Кем бы ни был этот ублюдок, он связался не с тем человеком.

– Моих знакомых? – бестолково переспросила я. – Но все они приличные люди, такого… такого никто бы не сделал. Это же целое похищение!

– Говорите тише, прошу.

– Извините.

– Вы нервничаете, я понимаю, любой на вашем месте бы нервничал. Но вас сейчас много не требуется: составить список ближнего окружения. Имена, фамилии, даты рождения. Я проверю всех, на всякий случай, а там уже посмотрим. Возможно, кто-то из ваших знакомых будет связан с похищенной и нам не придется копать глубже и проверять парковщиков и доставщиков пиццы.

– Но личность девушки полицией еще не установлена? – в вопросе я сомневалась, могла ведь и прослушать.

– Этим и мои ребята занимаются, шансов узнать личность девушки у нас много.

– Что за ребята? Кто вы вообще такой?

– Обстоятельства так и не позволили нам познакомиться, – Филипп слабо усмехнулся и посмотрел мне в глаза: – Филипп Андреевич, начальник сети охранных организаций. Сеть крупная и серьезная, так что я говорил правду: письмо было отправлено не тому человеку, я его из-под земли достану.

– Значит, вот как вы узнали мой рабочий номер.

– Именно так. Хотя на мобильный вам тоже стоило бы отвечать, вы его все время игнорировали. На будущее. И нам вообще не стоило встречаться в людном месте, но, запихни я вас в машину или нагрянь с визитом домой, разговора могло не получиться.

– Это точно, – я даже поежилась, представив картину.

– Сохраните мой номер – он должен был остаться во входящих. И отвечайте на звонки, Кира.

– Вы могли написать сообщение, – промямлила я, доставая мобильный. Я и в самом деле редко отвечала на незнакомые номера. По рабочим вопросам мне звонили в офис, а на мобильный только спам и магазины, я вообще не помню, когда в последний раз разговаривала просто через связь. С родителями – видеозвонки, с друзьями все больше переписка, даже Руслан, как правило, набирал сообщение.