На палубе второй день чинили и латали все, что было потрепано штормом. Свежий еще ветер налетал порывами, и волнение было немалым, однако погода установилась теплая, солнце приятно пригревало. На лице сама собой воцарялась улыбка. Двое матросов подчеркнуто старательно смазывали и подгоняли механизм лебедки лодки, пригодной для схода на берег без причала. Я задумчиво последила за работниками и ушла на любимое место на бухте каната.

Спустя некоторое время над головой послышался разговор. Чуть надтреснутый, глубокий голос капитана Далина и сразу отдавшийся дрожью хрипловатый баритон.

– Завтра к ночи будем в виду Таритского залива. Только в северную бухту я до полуденного прилива не пойду.

– Волну не сможешь поднять?

– Перенапрягся, – я почти воочию увидела, как морской волк пожимает плечами.

Тут меня заметили.

– Леди Лира, – приветствовал капитан, когда я обошла пристройку и поднялась к мужчинам.

– Доброго дня, капитан Карас.

– Почему леди Лира? – заинтересовался Арван.

– Ну так леди же, – ответ был дополнен пожатием плечами и улыбкой.

– Почему Лира, а не Лирана? – не сдался брюнет.

Седой мужчина замер на некоторое время, видимо, прислушивался, не нарушит ли ответ границу клятвы. Но все-таки ответил:

– Еще будучи очаровательной девчушкой, она настояла, чтоб я звал ее именно так.

А я вспомнила…

И тоже припекало солнце, пронзительно орали чайки, проносясь над парусами. Им иногда что-то отвечал и грозил кулаком старый боцман Мика. Слова были незнакомые, но когда я попросила повторить, мне было объявлено, что это не для юных ушек. Ну ничего, когда я вырасту, то смогу слушать и говорить любые слова.

Мама переносила качку плохо, поэтому мы или сидели на палубе, где для нее ставили плетеное кресло, или она скрывалась в каюте. Сейчас она как раз ушла отдохнуть, и отец отправился с ней. А мне была предоставлена свобода действий. Абсолютно упоительное чувство, когда тебе семь лет.

Мика удил рыбу, а я ему помогала, подставляла бадейку, в которую он складывал улов, да накрывала крышкой. А еще кидала крикливым птицам куски унесенной с обеда лепешки, наблюдая, как они ловят подачки на лету или срываются за упавшими кусками в волны. Наверно, мой дар проявлялся уже тогда, воду я обожала. Хотелось так же нырять в пенный след, тянущийся за медленно идущим кораблем.

– Не запачкайте платьице, маленькая леди, – подошедший капитан Карас указал на жидкие подарочки от птиц, порой попадавшие на палубу.

– Я не маленькая, мне скоро будет восемь, – возразила я. – И я не хочу быть леди, я хочу быть капитаном и плавать в море.

– Капитан Лирана, – усмехнулся мужчина.

– Лира, – полное имя я не любила.

– Значит, капитан Лира.

– Да, – раз я теперь капитан, то могу спросить: – Капитан Карас, а что такое курва криворотая?

И тогда я не поняла, почему этот морской волк закашлялся, а старый боцман запылал ушами.

В следующий раз я увидела капитана, когда мы плавали в Марвею запечатывать мой дар. Тогда они пропадали с отцом, и я с ним совсем не общалась. Почти всю дорогу мы просидели с мамой в каюте, погода была не располагающая к прогулкам. Трудно поверить, что прошло уже десятилетие с тех пор. Как всегда при воспоминании о родителях, на сердце стало грустно.

Из воспоминаний меня выдернули легшие на мою талию ладони.

– Мыслями ты где-то далеко? – привычно щекотнул нервы хрипловатый баритон.

– Скажи, демонстрацию этих ваших жезлов проводили на людях? – неожиданно даже для себя спросила я.

– Естественно, нам предоставили нескольких подозреваемых в чародействе.

– Не жалко было… – я замялась.

– Нет, – Арван убрал руки, облокотился на фальшборт рядом со мной. – Они были достаточно недальновидны, чтобы попасться. И если б не жезл, правду из них, вероятнее всего, тянул бы палач.

Пришлось признать его правоту, храмовые палачи – само порожденье бездны.

– Ты ведь увидела знакомое имя в документах на столе?

– Возможно, – уклончиво ответила я.

Думать о том, что в рамках демонстрации Арван тыкает жезлом в пухленькую хохотушку Малин и та оседает кулем на пыльный пол, скорчившись в последней попытке защититься… Я тряхнула головой, отгоняя неприятное видение. Малин Роуз была одной из востребованных в определенных кругах чародеек, на которую закрывали глаза. Мне она помимо прочего ставила противозачаточные чары. По дружбе.

– Насколько я знаю, – неожиданно улыбнулся лорд Нойон, – на днях из храмовой тюрьмы для одаренных был совершен дерзкий побег. И теперь группа лиц, уличенных в колдовстве, движется в сторону перевалов и границы с королевством Марвейским.

Предрассветную тишину разорвал очередной мой стон удовольствия. Уже далеко не первый раз за ночь я откинулась на постель. Дальше раздавалось лишь прерывистое дыхание Арвана, продолжавшего двигаться во мне. Чуть придя в себя, я проказливо улыбнулась, прогнула спинку и сжала мышцы, позволяющие ему ощутить меня плотнее. Результат не заставил себя ждать, тихий рык и разрядка последовали уже через минуту.

Какое-то время мы лежали молча. Я наслаждалась поглаживаниями его длинных сильных пальцев на своей спине и ягодицах.

– Что-нибудь хочешь, – он провел ногтем вдоль позвоночника, вызвав волну мурашек.

– Угу…

– И что же, – палец недвусмысленно скользнул между полукружьями попки, а губы принялись исследовать шею.

– Крем от мозолей, – получилось немного ворчливо.

Мой неутомимый любовник оторвался от целования плечика и коротко хохотнул.

– Последние пару раз ты спровоцировала меня сама.

– Я, может, хотела выяснить предел твоей выносливости.

– Выяснила? – это почему-то прозвучало угрожающе.

– А разве это не все? – я невинно похлопала ресницами, но не удержалась и широко зевнула.

– Сама напросилась!

Мои возмущенные трепыхания быстро перешли в мольбы не останавливаться. Занимался новый день.

Умывшись и позавтракав, я оставила Арвана разбирать бумаги и сбежала на палубу. Записка обнаружилась там, где я и предполагала. Светлый квадратик торчал из еле заметной щели в лодке, лебедку которой чинили на днях. Прочитав несколько слов, я отпустила комочек бумаги в волны и шутливо попыталась поймать его брызгами пены.

Стихия ответила. Не знаю, как я не подпрыгнула и не завизжала от радости.

Некоторое время лениво поигрывала огибающими корабль струями, отрешившись и стараясь не думать ни о чем.

Однако любое неловкое движение напоминало о недавнем марафоне. И о мужчине. В мышцах поселилась легкая усталость, а между ног начинало сладко ныть от одного воспоминания о творимых нами безобразиях. После шторма мы почти не отрывались друг от друга, иногда ели, понемногу гуляли на палубе или сидели в компании Криса и бумаг. Остальное время было только наше. Между погружениями в пучину чувственных удовольствий даже умудрялись поговорить, рассказывая какие-то несерьезные мелочи из детства или обсуждая политику. Но прерывались на полуслове, чтоб, забыв предмет разговора, снова и снова узнавать друг друга прикосновениями, обводить изгибы пальцами, пробовать кожу на вкус губами, совпадать и соприкасаться телами. И было в этом что-то очень правильное. Потерять это потрясающее чувство единения было жалко.

Я глядела вперед, туда, где ждала меня новая жизнь, и пыталась не думать о том, что мне предстоит.

– Почему мне кажется, что ты собираешься сбежать? – обладатель этого будоражащего голоса подошел очень тихо, оперся на фальшборт по сторонам от меня.

Мысленно застонала.

– Сбежать, – я попробовала слово на вкус. – Значит, я пленница?