— Ладно тебе. Смотри, как китайчонка взъелась насчет бородавок, а? Выходит, я должен Жоздри пять евро?! Ах, каналья… Ты Клеру скажи, что он может спорить наверняка.

Разговоры затихали. Патрульный катер шумно уходил вниз по Сене, к Лебяжьему, пропадая и из власти огней, и из нашего рассказа.

Строго секретно. Оперативные материалы № 0-895А-8897986

ФСБ РФ. Главк ОУ. Управление «Й»

Отдел радиоперехвата

Перехват телефонного разговора в рамках операции «Тетрада»

Париж, Авеню Шампобер, 014607-5303 — Новосибирск, 523-97-77

Фигуранты: Майбах — Пилатик

Перехват 0:45–5:32

Начало устойчивой связи: 0:54

— …Вы что-нибудь можете без меня? Сделайте ему рожу сзади, и все! Извини, Эрастик, приходится отвлекаться. Ну, и как там у вас погода?

— Тепло, но дожди пошли.

— А у нас плюс восемнадцать, и все эти мымры-француженки надели плащи… Думаю, надо приказ вывесить о запрещении плащей и колготок, пусть закаляют свои галльские ляжки. Ты сейчас в отпуске?

— Какое там! Половину не отходил, выдернули…

— А чего? Массовое убийство? Теракт?

— Почти. Товарищ приехал из Горно-Алтайска, от какого-то местного общества по развитию традиционной культуры. И к академику Шимерзаеву. Ну, его пустили. А он достал топор и говорит: если, мол, немедленно не отдадите приказ мумию вернуть, голову отрублю…

— Какую мумию? А… которая у вас там лежит. Алтайскую Принцессу. Элиз, вы меня вконец доконали. В зад! Понимаете, au derriere… Merde, espece de con![8] Черт, извини, сейчас… Элиз, я не помню, как называется последняя обложка… Ну и что, что у нас там рисунок оргии… Пусть там и будет. Эй, крысы мокрые, ну помогите ей разобраться! Expliquez-lui, quelq’un…[9] Лев Николаевич, да, будьте добры. Да… да… Эраст, я тебя слушаю. И что?

— Ну, как обычно, милицию, ОМОН подтянули. Шимерзаев не дурак оказался, говорит: «А топор-то у вас острый?» Тот попробовал: ну, говорит, острый. Академик ему: нет, мол, ерунда, вот у нас в приемной сабля лежит из могильника Тимура-Тамерлана, она, дескать, острая; я принесу.

— Что, правда? Сабля лежала?

— Да у него там этот… коньяк подарочный в бутылке — в виде сабли. Ну, тот в приемную, а окна приемной на козырек выходят. Там еще дерево такое растет, пальма.

— Знаю. Пальма над входом в Президиум СО РАН — это фишка… И что?

— Выпрыгнул. И с этой пальмой вниз, мягко.

— Ни черта себе! Деревце жалко… Якута-то задержали?

— Не якута, алтаец он. Пока наши согласовали, как его штурмовать, — академик-то со страху наговорил, что у того не топор, а бомба, — он из окон со зла все повыкидывал. Из кабинета.

— Много?

— Да так… Телевизор плазменный, проекционную установку, три компьютера, микроволновку, цифровые видеокамеры две… А потом простые менты-пэпээсники из Советского райотдела зашли да повязали.

— Да, история. Ну, а тебя-то чего туда? Ты же у нас по особо важным. Важняк прокурорский.

— Ущерб. В особо крупных размерах. Академик в приемную Президента пожаловался, что, дескать, не ограждают… Вот и разбираюсь.

— Алтаец-то сидит?

— Ну. В СИЗО. Молчит, как рыба об лед. Лечат его — он сразу синий какой-то стал.

— Я занят, разговариваю… Элиз, подите к черту! Я вас уволю… Мерседес, где мой кофе? Минутку, Эраст…

— Работаешь в поте лица?

— Обложку для третьего издания Зеланда[10] не можем слепить… издание на иврите, а наш художник все время одну порнографию рисует. Лев Николаевич, ну дайте оргию фоном, а поверх болдом пустите текст. Fuck! Русский забыли?! Болдом, говорю, жирный, жир-ный: bold!!! Извини…

— Да ладно. Я просто звонил, поговорить. А то вы ведь все разъехались.

— Не говори. Олег, консультант наш всех и вся, знаешь, что утворил?

— Он же в Нью-Йорке?

— Да. В биржевой компании. Прилепил на стенку лик Иисуса и написал: «Личные консультации. Посредничество. Недорого. При жизни!» И телефон. Так у него клиентов — как у дурака махорки. Ставит на уши всю биржу.

— Да… здорово. А Тарзания, говорят, в Испании, за «Реал» играет.

— Он футболист известный…

— А Капитоныч? В Лондоне?

— ИДИТЕ ВСЕ НА… я занят! Лев Николаич, объясните им всем. Да, он там скорешился с каким-то местным лордом, председателем «Лондонского Клуба Уличных Хулиганов». Симоронят по полной программе. Помнишь, как мы в мэрии грибы собирали?

— Конечно?

— А они в универмаге «Хэрродс» червей на рыбалку копали… Скандал такой был, что «Таймс» на первой полосе их тиснула. Ты-то как, что нового в Волшебстве совершил?

— Соросовский грант получил.

— На что?! Ты же следователь Генпрокуратуры!

— Да черт его знает, на что… У меня типус тут был, по мелким аферам с акцизами. Председатель какого-то общества «Соединение России». Ну и фото свое оставил, открыточку предвыборную, а там внизу сокращение, места не хватило: «об-во, Со. Рос». Открытка у меня на столе валялась, валялась… а потом я ее взял и этим… изображением в уголке монитора приклеил.

— Неудобно же.

— А он один черт виснет… За месяц третий раз Windows сношу. И каждое утро говорю — любуйся, Сорос, на мой компьютер, любуйся на ваши дела с другом Биллом! Пока денег не дашь, не отстану.

— И что?

— Неделю назад письмо пришло. Я же все-таки кандидат юридических… Грант на десять штук «зеленых» и письмо.

— От самого Сороса?

— Ну, с подписью, по крайней мере. Пишет: не знаю, мол, чем вам помочь, уважаемый господин Пилатик, но ваши настойчивые обращения в наш Комитет… и так далее.

— А ты что, обращался?

— Да ни в жизнь.

— Вот это здорово! Симорон рулит… черт, а у меня тоже, может, какая открытка на столе лежит… сейчас, сейчас… Merde! Кто подсунул мне эту порнографию?! Эй, крысы растленные?

— Что там у тебя?

— Йоко Оно в гинекологическом кресле. Голая. Тьфу… из свежих коллажей, наверно. Ну, ладно. В общем, поздравляю, Эраст, поздравляю. Стихи-то пишешь?

— Да нет… нету времени.

— Ну, ты смотри, если что. Мое издательство всегда к твоим услугам. Тиснем сборничек. Кто там? Лувр? Да черт с… ладно! Ладно, говорю, ça ira, apportez mon telephon…[11] Ну, Эраст, пока-пока! Позвоню!

— Счастливо, Дима.

(Окончание устойчивой связи: 05:38)