Эта лекция просто выбила дух из учеников. Ориона начала понимать его идею. Он теперь может в качестве замены учителя спокойно раскрывать темные секреты Министерства и Родов, и при этом остаться сухим, Квирелл вроде из-за проклятия на предмете в следующем году уйдет, и ему тоже плохо не будет. Гарри решил поиздеваться над мировоззрением окружающих. Но как он узнал об Уизли, Ориона не знала. Все же Гарри был и остается весьма таинственным человеком.

 - Есть ли у вас вопросы? – Обратился он к залу.

 - Аааа… это что значит? – Выдал Блейз.

 - Какой конструктивный вопрос, мистер Забини. – Улыбнулся Гарри. – Может уточните, что вы имели в виду?

 - Я хотел спросить, неужели все Непростительные были придуманы для других нужд? – Обрисовал он свой вопрос.

 - Хороший вопрос. Это действительно так. Расцвет проклятий пришелся на период Инквизиции. Чтобы защититься от Карателей Церкви, целителям пришлось отрастить себе собственные клыки. Истощители, как их тогда называли, оборачивали свои заклинания наоборот. Из-за Инквизиции мир магии потерял очень много целителей, которые потеряли себя в проклятиях.  А Непростительные создавались именно для помощи. Только потом некоторые начали их использовать для других нужд. Но мне кажется, это глупо, хотя бы Аваду не трогали. Магию можно разделить на Чувства и Намерения. Чувственные - это заклинания, созданные на основе чувств мага, любовь, ненависть, ярость, презрение. Так вот, известное заклинание против дементоров - Патронус, является Чувственным. Вам нужно пробудить хорошие воспоминания и чувства. А Намерения - это заклинания, основанные на четких алгоритмах их действий. Ступефай бьет и оглушает цель. Это его алгоритм. Почти все «темные» заклинания созданы на Чувствах. Чтобы убить Авадой, нужно быть хладнокровным и хотеть смерти. А для Круцио нужна ненависть. Так что можно смело сказать, что большинство ранее «светлых» заклинаний стали «темными».

Руку подняла Ориона.

 - Да, мистер Блэк.

 - А в чем тогда причина такой ненависти и страха перед темными магами?

 - Причина заключается в том, что некоторые заклинания Чувств слишком расшатывают сознание мага. Некоторые особо чувствительные маги способны через Круциатус, применяемый к другим, чувствовать эйфорию. Да, такие маги есть. Но не все Чувственные заклинания такие. Есть много хороших вещей. Боятся таких магов, потому что не знают, как на них реагировать. Представите себе человека, в совершенстве владеющего собой, который в мгновение ока из добряка, превращается в машину смерти. Это страшно. Страх ведет к ненависти и глупости. Мы перестали учить нашу историю и понимать магию. Мир магии давно погряз в средневековье.

 - Зато мы лучше маглов! – Крикнул кто-то из Слизерина.

 - Минус 10 баллов с Слизерина, мисс Булстроуд. И, к тому же, вы не правы.

 - Ха-ха, так вам и надо, слизни! – Смеялся Уизли.

 - Минус 10 баллов с Гриффиндора мистер Уизли.

 - Ты что себе позволяешь, Поттер?!

 - Минус 20 баллов с Гриффиндора.

 - Ах ты урод! – Завопил он. Ориона еле сдержала гнев. Ей не нравилось, когда кто-то обзывает Гарри.

 - Минус 30 баллов с Гриффиндора. Мистер Уизли, ваш язык вас сейчас до петли доведет, на которой вас повесят другие Гриффиндорцы.

 Шестой затих под гневными взглядами сокурсников.

 - Мы не сильнее маглов, и я могу это доказать. – Продолжил он лекцию. Он достал какой-то прибор и поставил его на стол перед собой. Это оказалась небольшая черная пирамидка. Он нажал на вершину, и по залу пронесся удивлённый вздох. Пирамидка оказалась иллюзорным проектором из магазина Римы. Он вывел перед учениками полную карту Лондона. – Итак, господа. Попрошу сейчас всех обретенных и просто знакомых с миром маглов помолчать. Сами поймете. А говорить будут чистокровные маги. Посмотрим, чем вы лучше.

На это заявление мнения разделились. Знающие мир маглов заулыбались, понимая, что они тут на коне, а чистокровные только фыркнули. Ориона с нетерпением ждала, когда начнется балаган.

 - Господа чистокровные, назовите мне все самые разрушительные заклинания. – Обратился он к залу. – Вот вы, мистер Нотт, думаю знаете названия хотя бы парочки.

 - Адское пламя, Смерч и пожалуй Цепная молния.

 - Очень хорошо. А теперь скажите, сколько человек примерно можно убить одним таким заклинанием заа… секунд десять.

 - Нуууу… - Задумался Нотт. – Человек сто думаю можно.

 - Неплохо. Все согласны с мистером Ноттом? – Спросил он аудиторию, возражений не последовало. – Отлично. А вот у маглов есть Ядерная бомба. Как думаете, сколько она может уничтожить за десять секунд или разрушить? Покажите на карте. Не стесняйтесь.

Чистокровные задумались, а маглорожденные тихо хихикали. Первым вышел Шестой, он подошел к карте и с минуту завороженно смотрел на нее, но потом вспомнил и очертил метров двацать.

 - 50 маглов убьет, думаю. – И довольный собой сел обратно.

 - Возможно. – Улыбнулся Гарри. – Есть еще предложения?

Потом вышел Нотт, и очертил еще меньше. Следом подошел Драко и собрал сто метров, Кребб триста, из Хафлпаффа Сьюзен где-то столько же. И за пять минут максимум достигли километра.

 - А теперь смотрите. – И он продемонстрировал на иллюзии работу бомбы. Небольшая черная капля падает в центре Лондона. Яркая вспышка, взрывная волна, грибообразный столб дыма и полное уничтожение города. Все тихо и с ужасом смотрели на карту, такого откровения мало кто хотел. Он только что опустил все магическое общество ниже уровня моря.

 - И пару тысяч лет жить на этой земле будет невозможно. Можете посмотреть фотографии Хиросимы и Нагасаки, для пущей убедительности. – Подвел он итог. – Как видите, маглы весьма преуспели в делах смерти и постоянно практикуются в улучшении устройств самоистребления.  Но их так много, что это почти не заметно. Смотрите внимательнее. Это будущее мира, если мы будем и дальше относиться к маглам пренебрежительно. Рано или поздно они найдут нас и сотрут в порошок, и никто нам не поможет. – Закончил он. – Урок окончен. Можете идти на обед.

 Ученики молча встали, собрались и вышли. Никто не проронил ни слова. Сегодня все получили пищу для размышлений, и к чему это приведет - неизвестно. Возможно, в будущем, это спасет кому-нибудь жизнь или откроет глаза.

 Ориона осталась на месте. Она ждала, когда все выйдут, чтобы поговорить с Гарри.

 - Почему нас не предупредил? – Спросила она, когда он перестал вести себя, как серьезный учитель.

 - Хотел сделать сюрприз. – Добро улыбнулся он.

 - У тебя получилось. Следующий урок опять ты ведешь?

 - Нет, дальше все, как обычно.

 - Хорошо. Тебе идет костюм.

 - Спасибо. Пошли поедим, я голоден.

 - Ага…

========== Глава 29. Апокалипсис.  ==========

        Внимание, тут меня немного понесло, наверное, трава особо сильная была. Так что держитесь.))))

 Жужужу жужужу жужужу! – Как пчелка. Так можно описать мой разговор с Дамби, на который он вызвал меня на следующий день. Нажаловался ему на меня Шестой, за то, что я снял с него 60 баллов, в связи с чем сокурсники устроили ему темную. Темную он пытался устроить и мне, но уровни у нас разные и он получил еще раз. А потом и от Ориона, когда тот хотел выместить злость. Потом слизеринцы его пошпыняли в компании с реями. Короче, не получил он по голове только от Барсуков, потому как до них не дошел. И с этими бедами он приперся к директору. Пока все остальные думали над моими словами, Шестой себя таким обременительным действием не утруждал.

 Дамби среагировал быстро и уже на следующий день вызвал нас с Квиреллом в кабинет, где после пчелиной лекции, совершил страшную ошибку, дав нам возможность рассказать свою версию событий. Том разлился соловьем о больной кошке его троюродной бабушки по линии тещи сестры, внука его хомяка, о том, что ему нужно было немедленно идти ее спасать, через тернии и драконьи долины, даже не смотря на то, что стен Школы он не покидал. И что я - такой невинный ангел во плоти, подал руку помощи страдающему профессору, святой Гарри Поттер, с которого давно пора писать иконы, согласился взвалить на себя бремя ответственности и труд преподавателя. Профессор отдал флаг ответственности юному дарованию, дабы он поведал истину невинным чадам, во имя «святаго духа». Я даже прослезился от его тирады, такая чувственность и экспрессия, что ему давно артистом театра стать нужно было. Я честно старался не ржать, чего не сказать об остальных учителях, которые катались по полу от смеха. А так же самого Лорда, который под тюрбаном на затылке старался громко не хихикать. Похоже, он сам от себя такого таланта не ожидал, вот и давай ему книжки читать. Его монолог продолжался минут сорок. Скрежет от зубов директора походил на звук мела на доске. От него так же пробивал озноб. Но придраться было не к чему, да и сил не было. Затем он понял, что еще не говорил я, и посмотрел на меня огромными глазами полными невинности и боли. Он уже был готов отпустить нас и просто молился, чтобы я молчал. Я посмотрел в эти невинные глаза, полные мольбы и подумал: «Хрен тебе, старикашка».