— Ты не должна стыдиться того, что не делала. Это все Гертруда, — твердо ответил Гриффин.

— А я все равно стыжусь! Все равно! Ведь она — это тоже я!

Внезапно Сэлли расплакалась. Гриффин успокаивающе обнял ее, она не противилась.

— Смешно, — всхлипнула Сэлли. — Я ведь поклялась, что ты больше никогда до меня не дотронешься, и вот сама бросилась тебе на шею.

— Да, — ответил Гриффин. — Смешно.

— Я не могу сдержать ни одного обещания даже для спасения собственной жизни!

Джимми отодвинулся. Больше ничего интересного подслушать не удастся.

Гертруда между тем все говорила.

— Вы когда-нибудь замечали, что станции расположены строго в конце эпох? — спросила она. — Как раз перед очередным глобальным вымиранием? Вы никогда не думали о том, что станция в Вашингтоне — не исключение?

— Научно выражаясь, — ответил Джимми, — наше родное время находится как раз в середине одного из величайших процессов вымирания в истории планеты.

Джимми достаточно долго крутился около ученых, чтобы нахвататься разной премудрости.

— Возможно, — согласилась Гертруда. — Взгляните вокруг. Мы вымерли. Я имею в виду человечество. И вымерли уже давным-давно.

— Почему? — прошептала Молли. — Почему мы вымерли?

— Оставляю вопрос без ответа, как задачку для студентов первых курсов, — высокомерно отозвалась Гертруда.

На лице ее застыло странное выражение — триумфальное и тоскливое одновременно. «Она одинока, — подумал Джимми. — Старушка так долго жила здесь совершенно одна, что почти разучилась общаться с людьми. И все-таки иногда она скучает по ним».

Джимми почувствовал сострадание, но не более. Ему не хотелось ничего делать для Гертруды. Он прибыл сюда не для этого.

Зазвенел сигнал.

— Что это? — спросила Молли.

— Пришло время познакомиться с нашими спонсорами, — ответила Гертруда.

Ворота располагались в маленьком помещении в самом центре башни. Дверца отворилась, и появился Неизменный.

— Мы пришли, — объявил он, — чтобы пригласить вас на совещание. Не вас, — сказал он Гертруде. — Идемте, — кивнул он всем остальным.

Холмы затерянной экспедиции: мезозойская эра, меловой период, сенонская эпоха, маастрихтский век. 65 млн. лет до н. э.

Плот медленно и мирно плыл по течению Идена. Даже водившиеся здесь во множестве крокодилы не обращали на него ни малейшего внимания. А так как период миграции еще не закончился и река протекала среди мест более оживленных, чем покинутая ими долина Счастья, Лейстер увидел еще несколько редких динозавров. Попадались животные, которых он и не мечтал встретить. И это привело его в прекрасное расположение духа.

Джамал все еще испытывал слабость после перенесенной лихорадки, но пока они строили плот, сломанная нога начала срастаться, и парень не мог дождаться момента, когда можно будет избавиться от лубка. Время от времени он начинал настаивать, что все уже прошло и эту штуку надо снять немедленно, но Далджит пресекала любые попытки бунта.

— После всего, что я пережила, ухаживая за тобой, — говорила она, — я не имею ни малейшего желания повторять представление. Я тебе не Флоренс Найтингейл номер два, ясно?

Они обсуждали и другие способы возвращения домой, но сошлись на путешествии по реке как самом безопасном для Джамала. У Лейстера болело сердце при мысли о том, сколько метров веревки пошло на связывание бревен, но другого выхода не было. Тамара окрестила плот «Джон Остром» в честь человека, который первым признал динозавров предками птиц, и воткнула палку с привязанным на нее пучком пестрых перьев на носу — на счастье.

Путешествие началось рано утром, они погрузили пожитки, отвязали концы и длинными шестами оттолкнули свое судно от берега. То тут, то там в густую коричневую воду ныряли за рыбой речные птицы, суматошно взлетая при приближении плота.

Тамара стояла на корме, правя веслом, а Лейстер сидел на корточках в нескольких шагах от нее, держа лот. Время от времени он измерял глубину. Река была широкой, медленной и илистой, со множеством опасных отмелей. Далджит и Джамал загорали. Обдумывая доклад об инфразвуке, Лейстер лениво наслаждался скульптурной красотой их обнаженных тел. Внезапно по плоту скользнула тень птеранодона.

Лейстер резко повернулся, но поймал взглядом лишь дальний взмах крыльев животного. Птеранодон исчез за высоким холмом на берегу и, судя по всему, направлялся на «птичий базар», слышный даже с реки. В этот момент палеонтолога и озарило.

«Межвидовое инфразвуковое общение в группах хищников и травоядных позднего Маастрихта».

— Я начинаю оформлять работу, — сообщил Лейстер.

Оформление в силу обстоятельств оставалось мысленным. Среди тающих ресурсов самым редким и ценным была бумага. Все блокноты обобществили и приняли железное правило, что ни на одном из них ничего не напишут без крайней нужды.

В результате Лейстер изрядно натренировал память, оформляя в голове научные работы, затем представляя их на суд общественности и только после учета всех исправлений и дополнений записывая бисерным почерком на крошечных листках бумаги.

— Итак, заглавие? — спросила Тамара. Далджит и Джамал сели и приготовились слушать.

Лейстер ответил.

— Не очень-то цепляет, а? — заметил Джамал.

— А оно и не должно цеплять. Заглавие должно информировать читателя о содержании работы настолько точно, насколько это возможно.

— Да, но…

— Ох, Джамал, опять ты со своей коммерцией! — вздохнула Далджит. — Тебе все неймется получить лицензию на поставку пластиковых игрушек для «Макдоналдса».

Лицо Джамала вспыхнуло.

— Снимаю возражение.

Далджит погладила его по плечу.

— Не обижайся, солнышко, это была шутка. Все видят, что ты теперь не такой.

И без всякого перехода обратилась к Лейстеру:

— Ты не собираешься включить в работу теорию Чака?

— Возможно.

— Напомните мне, — сказал Джамал, — в чем конкретно состоит его теория?

— Чак решил, что, поскольку основные виды динозавров обладают способностью воспринимать инфразвук, они могут слышать звуки, образующиеся при подвижках гор и континентов. Движение это настолько размеренно и регулярно, что по нему динозавры ориентируются на местности. Получается своего рода звуковой компас: при миграциях животные направляются туда, где Земля звенит нужным образом. Далее он сделал вывод, что, когда метеорит ударил Землю, это вызвало долголетнюю вибрацию, похожую на ту, что сопутствует землетрясениям. Но так как удар был во много раз сильнее любого землетрясения, динозавров поразила своего рода «глухота»: они не слышали звуки, на которые привыкли ориентироваться, не знали, в каком направлении мигрировать. Кроме того, шум от удара получился столь сильным, что животные не могли больше контактировать между собой. Это, в свою очередь, сделало невозможными привычные способы питания и размножения. Их сила стала слабостью, они слишком приспособились к привычным условиям, чтобы выжить после катастрофы. Другие виды, такие как крокодилы и птицы, смогли адаптироваться к новой жизни просто потому, что не настолько специализировались. Они выжили, а динозавры — нет.

Джамал потряс головой.

— Чак был хорошим парнем, но эта теория полна воды.

— Вовсе нет! — запротестовала Тамара. — Что тебя смущает?

— Ну, во-первых, ее невозможно проверить…

— Это не…

Лейстер отвернулся и засмотрелся на проплывающие мимо покрытые лесом горы. Голоса ребят превратились в невнятное бормотание. Впереди показалось дряхлое, морщинистое дерево, простирающее к воде искореженные временем ветви. Когда плот поравнялся с ним, оттуда попадали ныряльщики — крокодильчики не больше ладони; между передними и задними лапками у них были натянуты радужные мембраны. Они спрыгивали с ветвей, извилисто планировали над водной гладью и с бульканьем скрывались под водой.