Мемуары – штука интересная. Но документы войны интереснее. Как же к ним прорваться?

Наши вожди много десятилетий держали в секрете не только содержание архивов, но и способы проникновения в них. И только через 46 лет после германского вторжения, когда бушевала и на все лады воспевалась так называемая «гласность», «Военно-исторический журнал» наконец объяснил всем любителям способ проникновения к архивным сокровищам времен войны:

Видите, как все просто: нужно пойти в Генеральный штаб. «Кто тут у вас главный начальник?» Вам непременно дверь укажут. Стучитесь: «Здрасьте, мне бы по архивам помести, по сусекам поскрести…» И Начальник Генерального штаба вам тут же выпишет разрешение.

Правда, за этой простотой кроются две оговорочки и одна недоговорочка.

«Военно-исторический журнал» разъяснил, что, во-первых, исследователь должен рыскать по архивам не по своему хотению, а «по направлению воинских частей, учреждений и государственных организаций». Но какой, объясните мне, прок главе учреждения инициативу проявлять, на свою голову приключения искать, брать ответственность за ваши исторические изыскания в сферах, где изыскания вовсе не поощряются, а весьма решительно пресекаются?

Вторая оговорочка вот какая: «направляемый ими исследователь должен иметь справку о допуске к работе с секретными документами».

Круг замкнут быстро и надежно: особо любопытным допуска к работе с секретными документами не дают. А тот, кому такой допуск дан, им дорожит, не высовывается и за разрешением к начальнику Генштаба никогда не попросится. Но если и попросится, если ему и откроют доступ, то и тогда никто результатов изысканий не узнает: поработал в архиве, любопытство удовлетворил, и помалкивай. Ты допущен к секретным документам, разглашать их содержание не имеешь права. Попытка разглашения попадает под действие статьи 283 УК Российской Федерации («Разглашение государственной тайны») и в некоторых случаях может быть квалифицирована как измена Родине. Со всеми вытекающими.

Оценим: государство сделало историю нашей Родины государственной тайной, а попытка разгласить историю своей Родины приравнена к измене Родине и карается лишением свободы, а в былые времена каралась расстрелом.

Это такие оговорочки. А вот недоговорочка: все сколько-нибудь важные решения по вопросам ведения войны принимались Сталиным и его ближайшим военным окружением, то есть Ставкой Верховного Главнокомандующего – СВГК. Все остальные государственные и военные органы, все командующие и все штабы были всего лишь исполнителями сталинской воли. Но в перечисленном выше списке сказано о многих весьма высоких инстанциях, но не о Ставке ВГК.

Так что если у вас и есть допуск к работе с секретными документами, если вашему большому начальнику и загорелось нечто такое о войне узнать, и он оформил соответствующее направление, если начальник Генерального штаба вам и позволит по архивам рыскать, то главного там все равно вы не найдете. Ибо допускают вас к второстепенным бумажкам, второстепенных штабов.

Заместитель начальника Генерального штаба по научной работе генерал армии М. А. Гареев это подтвердил: «Документы Ставки ВГК после войны были изъяты из Генштаба» (Красная звезда. 27 июля 1991 г.).

О том, кто изъял и куда спрятал, генерал армии Гареев почему-то не рассказал.

Вот и ищите правду о войне, ломая головой непробиваемые стены.

Михаил Горбачев, первый (он же – последний) Президент СССР, однажды объявил, что в стране когда-нибудь будет объявлена гласность. И тут же из-за кремлевской стены посыпались обещания: в ближайшей исторической перспективе военные архивы будут открыты! Будут сняты запреты на изучение катастрофы 1941 года! Ученые товарищи когда-нибудь обязательно приступят к сочинению официальной версии войны!

О том, как Горбачев правил страной, скупо говорит статистика. С 11 марта 1985 года, когда он принял верховную власть, до 25 декабря 1991 года, когда Горбачев сложил с себя полномочия главы государства, золотой запас страны сократился с 2 500 до 240 тонн. В десять раз. С гаком. В 1985 году официальная цена доллара составляла 64 копейки, в 1991 году – 90 рублей. Внешний долг возрос с 31,3 миллиарда долларов до 70,3 миллиардов. А доллары тогда другую цену имели, не в пример современным.

Во всех остальных областях, в том числе на историческом фронте, успехи были того же порядка. Никто, понятно, никакой официальной истории войны не сочинил, запреты на изучение войны никто не снимал, архивы были открыты только для тех, кто их беспощадно расчищал от «ненужных» завалов пожелтевшей бумаги.

Но вот Горбачева прогнали, и можно было надеяться, что уж теперь-то что-нибудь изменится. Кое-что в стране изменилось. Но только не в области изучения нашей столь неоднозначной истории.

Поясню ситуацию на одном примере. Исследователь Дмитрий Юрасов с 13 лет ведет картотеку репрессированных. Окончив школу, поступил в Историко-архивный институт, по окончании которого был кадровым работником архивов Октябрьской революции, Народного хозяйства, Верховного суда СССР. За многие годы (данные на февраль 1993 года) собрал 430 тысяч карточек и 60 тысяч писем. Интересуется человек историей.

Вот таких-то приказано выявлять. Вот за такими и охотятся недремлющие органы. Повышенный интерес Юрасова к нашей истории был изобличен Верными Русланами. И вылетел любопытствующий Юрасов из архивов, и более туда не пускаем.

А ведь Дмитрий Юрасов всего лишь собирает данные о преступлениях, которые, как заявляют горластые «дети ХХ съезда», давно разоблачены. Юрасов военных тайн не касался. В военные архивы не рвался. И собирал сведения НЕ СЕКРЕТНЫЕ. Таких собирателей наше родное руководство не жалует и при случае с чувством глубокого удовлетворения вставляет им рельсы в колеса.

А тот, кто интересуется войной, находится в еще худшем положении. Вокруг военных архивов барьеры куда как выше.

Генерал армии М. А. Гареев, сообщив в «Красной звезде», что документы Ставки ВГК находятся неизвестно где, продолжает: «Как это ни печально, но, трезво оценивая обстановку, видимо, придется считаться с тем, что к какой-то части документов доступ будет открыт еще не скоро».

Перевести генеральские слова можно так: дорогие товарищи исследователи, самого интересного в Генштабе давно нет, а к тому, что есть, мы вас, к великой нашей печали, допустим еще не скоро.

Опубликовано это было в «Красной звезде» 27 июля 1991 года. С момента германского вторжения до момента публикации генеральского заявления прошло ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ, ОДИН МЕСЯЦ И ПЯТЬ ДНЕЙ. В сравнении с этим сроком как прикажете, товарищ генерал, понимать термин «еще не скоро»? Это когда?

И вот вам, генерал армии Гареев, все тот же вопрос: ЗАЧЕМ? Объясните – не мне, а народу, который вас кормит: ЗАЧЕМ секреты войны надо хранить? ЧТО ВЫ ОТ НАРОДА ПРЯЧЕТЕ?

Самое пикантное тут вот что: именно этого генерала из породы стерегущих назначили президентом Академии военных наук, именно он и является самым активным исследователем войны, стирателем белых пятен.