— Да.

— Что мне делать, Брук?

— Просто держи меня за руку, пока я наблюдаю, как мой парень сделает это.

Будто слыша меня, Ремингтон продолжает приканчивать Скорпиона. Мои нервы в клочья. Почти черная кровь Скорпиона брызнула на пол ринга и, хотя он и спотыкается, все равно отказывается падать.

Тяжело дыша, но не останавливаясь, Ремингтон хватает его за шею и дергает в сторону, где пустует место Норы. Его губы шевелятся, когда он что-то бормочет Скорпиону на ухо и в тот момент, когда Скорпион издает смешок, арену заполняет громкий хруст.

— АААААА! — ахает толпа, когда видит сломанный локоть Скорпиона, его рука безвольно болтается.

Мой живот связывается в узел, когда бой становится еще более жестоким, и Реми заводит Скорпиона в угол и ударяет его голову с обеих сторон, атакуя его так, будто он является его скоростной боксерской грушей. Скорпион отбивается и наносит удар коленом в живот Реми.

— Брук, — всхлипывает Нора. — Они убьют друг друга!

Горящий шар страха образуется в моем горле, когда мы обе в ужасе наблюдаем бой. Они все еще действуют жестко. Скорпион сделал несколько пинков и они вернулись в центр. Реми испачкан кровью, и Скорпиона и своей, и несмотря на то, что Скорпион едва может стоять прямо, он напрягает плечи и пытается ударить Ремингтона своей головой.

— Один из них должен остановиться сейчас же! — шепчет Нора себе под нос.

— Это должен быть Скорпион, — говорю я.

И затем, Ремингтон наносит быстрые сильные один-два-три удары, от которых Скорпион моментально падает на колени. Вопль волнения вспыхивает среди толпы, а Реми проводит тыльной стороной руки по лбу и отыскивает меня среди зрителей.

Когда он находит меня, то не отрывая от меня глаз, хватает Скорпиона за волосы, поднимая на ноги, показывая ему Нору возле меня.

Он шепчет что-то Скорпиону, а в ответ Скорпион сплевывает красную кровь.

Реми толкает его в сторону и снова занимает позицию, поднимая свою защиту, которая явно говорит, "Ладно, мудак, мы просто продолжим драться и посмотрим, кто не выдержит первым".

И они снова дерутся. Ремингтон отклоняется и ударяет с той же неестественной силой, которую так любит его толпа, и они сразу начинают кричать в одобрении, когда мы все наблюдаем, как он работает мышцами. Скорпион выдерживает два джеба и хук, затем падает лицом вниз.

Толпа возбуждена и взволнована, и все громче звучит знакомое скандирование:

— РЕМ-ИНГ-ТОН! РЕМ-ИНГ-ТОН!

— Разрывной! Кончай с ним!!!!!!!! — кричит молодой человек с угла первого ряда.

Все затихает, когда Ремингтон подходит к неподвижному телу Скорпиона и, кажется, я даже не дышу. Мое сердце делает всевозможные движения в груди, когда я слышу, как Нора начинает тихо всхлипывать возле меня.

Скорпион ползет по полу. Ремингтон пристально смотрит на меня, его широкая блестящая грудь расширяется с каждым изможденным вздохом, и я знаю, что мой лоб сморщился от боли, но пожалуйста, пожалуйста, я не хочу, чтобы он понял, что что-то не так.

— Вперед, Реми!!!!! — кричу я, но не могу встать, и мне приходится кричать это со своего сидения. Он поворачивается и ударяет Скорпиона, когда тот пытается встать.

Люди воют в своем одобрении.

Ремигтон хватает здоровую руку Скорпиона и ломает все пальцы одним движением; затем ломает запястье.

Скорпион выпучивает глаза. Он начинает извиваться, когда Ремингтон скользит руками к его неповрежденному локтю. Ремингтон начинает скручивать его в неудобный угол, и болезненная схватка разрывает мое тело, заставляя меня сглотнуть страдальческий стон.

Скорпион бьется под ним и начинает плеваться. Внезапно раздается громкий вопль, и черное полотенце падает на ринг, прямо рядом с телом корчащегося Скорпиона.

Ремингтон сжимает челюсть, когда замечает это, а публика начинает освистывать, когда понимает, что команда Скорпиона сдалась за него. На лице Ремингтона появляется разочарование и ему требуется несколько секунд, прежде чем он, наконец, выпускает своего противника. Скорпион выплевывает тонну крови и смотрит на Ремингтона, тяжело дыша.

Ремингтон начинает уходить, но услышав, что Скорпион что-то бормочет себе под нос, поворачивается и наносит удар кулаком, вырубая несчастное насекомое.

— РАЗРЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫВНОЙ! — слышу крик диктора.

Реми смотрит на меня, выражение его лица такое ожесточенное, как боль внутри меня. Буря тестостерона вихрем кружится вокруг него, и я могу увидеть его эмоции, кипящие в голубых злых глазах, тихо кричащих:

— Никогда больше не связывайся со мной или с тем, что принадлежит мне!

Он подходит к краю ринга и я качаю головой "нет", не подходить. Я хочу видеть его там, с поднятой рукой, принимающего свой чертов титул, услышать его имя от конферансье, услышать, что то же самое имя разрывает динамики.

Конферансье хватает его руку и поднимает в воздух прежде, чем Ремингтон достигает канатов, и счастье настигает меня, смешиваясь с моей болью, когда я слышу...

Когда я слышу то, что должна была услышать еще на том финальном бое в прошлом сезоне...

— Победитель чемпионата “Андеграунд” этого сезона, представляю вам: РЕМИНГТОН ТЭЙТ, РАЗРЫВНОЙ!!! Раааааааааазрывной!! Разрывной... куда ты идешь?

У меня щиплет глаза и он становится красивым пятном.

Я всхлипываю, потому что знаю, что сейчас он спрыгнул с ринга и направляется ко мне. Я знаю, что он знает, что что-то не так — он всегда знает. Мне не нужно говорить ему. Пит, сидя рядом со мной, не замечает этого. Но моя сестра знала. И Реми, он знает. Я чувствую его руки, потные и в крови, когда он встает на колени передо мной.

— Брук, о, детка, она подходит, да? — когда я киваю, он говорит, тяжело дыша, с горящими голубыми глазами, вытирая мои слезы: — Я держу тебя, хорошо? У тебя есть я, детка; теперь я держу тебя. Иди сюда, — он поднимает меня, и я плачу в его чертово горло, обнимая его руками, когда он начинает нести меня к выходу.

— Он не... должен... уже родится... Еще слишком рано... Что если он не справится...?

Все мои эмоции были закупорены, а сейчас они топят меня. Мы должны были сделать это после, после боя. После того, как будет готова комната. После того, как вернемся в Сиэтл.

Толпа окружает нас, и фанаты дотягиваются, чтобы прикоснуться к его чертовой загорелой мускулистой груди, когда он прокладывает нам путь, игнорируя все крики, оклики, все, кроме меня.

— РАЗРЫВНОЙ, ТЫ СКАЛА! РААААЗЗЗЗРЫЫЫВНОЙ!

Начинает реветь песня, прямо реветь через динамики, и я не узнаю певца или мелодию, когда голос присоединяется к этому реву.

— По просьбе нашего победителя, который должен задать очень особенный вопрос... — слышу, как говорит конферансье, когда Ремингтон проводит нас сквозь толпу, с моей головой, прижатой к его груди. Я слышу его сердцебиение. Его дыхание. Я чувствую каждую его часть.

Он продолжает идти сквозь толпу людей, и даже через свою боль, я замечаю, что поклонники держат в руках белые розы, когда мы проходим мимо них, а некоторые бросают их к нам с трибун. Затем я слышу, как начинаются слова песни, пока три слова не поражают меня, как выстрел адреналина, проносящегося в моей крови: "Выходи за меня..."

— Ч-что? — выдыхаю я.

Он не отвечает.

Когда мы, наконец, выходим из “Андеграунда”, он говорит Питу пригнать машину, и когда мы в нее забираемся, Нора садится вперед вместе с Питом.

Ремингтон ладонями сжимает мое лицо, и смотрит на меня, его голос охрип от эмоций и обезвоживания, лицо - распухшее и окровавленное, и меня убивает, что я ничего не могу с этим поделать.

— Песня должна была попросить тебя выйти за меня замуж, но тебе придется сидеть на мне во время предложения, — шепчет он, а его глаза в темноте отсвечивают синим и силой. — Ум. Тело. Душа. Все это для меня – ты. Ты – вся моя.

Он сжимает мое лицо своими влажными, мозолистыми, кровоточащими руками.

— Выходи за меня, Брук Дюма.

Я сказала "да"!