© Дубчак А. В., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Она с легкостью призналась мне, что убила своего мужа. Убила и избежала наказания. Не то что я. Мы посмотрели друг другу в глаза, словно проникая взглядами в наши судьбы, и поняли, что в это мгновение родилась наша дружба. Я даже подумала тогда, что она, эта прекрасная женщина открылась мне словно в благодарность за то, что я отсидела вместо нее. Вот такое странное у меня было чувство.

Конечно, выглядели мы весьма контрастно. Была зима, холодно. За окном мелькали белые январские пейзажи, плавилось бледное холодное солнце, черными частоколами проплывали озябшие леса. Моя соседка вошла в купе в роскошной шубке из чернобурки, в меховых сапожках, голову ее украшал красный кокетливый берет, в то время как на мне были черная кожаная куртка, джинсы и летние кроссовки.

Из-под берета ее выбивались светлые локоны, моя же голова со спутанной гривой стриженных чуть ниже мочек ушей волос была не покрыта, да и выглядела я так, как и должен выглядеть человек, сутки назад вышедший на свободу. Первые минуты этой самой свободы вскружили голову, как шампанское, но уже очень скоро это опьянение сменилось черной тоской, и я, оказавшись среди нормальных людей, в толпе на рыночной площади, где мне захотелось раствориться и затеряться, почувствовала себя чужой, другой. Я бы не удивилась тогда, увидев свое отражение в каком-нибудь грязненьком рыночном зеркале, к примеру, под навесом палатки, торгующей меховыми шапками: на моем лбу наверняка пульсировала бы розовым воспаленным рубцом надпись «зэчка».

То, что нас в купе ехало двое, оказалось счастьем, которое я смогла осознать лишь спустя время. И надо же было такому случиться, что мы в купе так до самой Москвы и ехали вдвоем.

Мою попутчицу звали Ларисой. Очень люблю это имя. И, если бы мне представилась такая возможность, сменила бы свое, не в меру яркое, как дешевая помада, имя «Тамара» на «Лору», «Ларису». Лариса – это красота, изящество, тайна, это перламутр, облитый позолотой и усыпанный изумрудами и сапфирами.

Она вошла, держа в одной руке новенький «луивюиттоновский» чемодан, украшенный чуть ли не золотом, другой прижимая к груди рыжую замшевую сумочку. Эта молодая дама благоухала сладкими духами, в то время как от меня пахло, я думаю, тюрьмой. Во всяком случае, такой грязной и дурно пахнущей я себя ощущала. И это несмотря на то, что, добравшись из Видима до Саратова, перед тем, как отправиться на вокзал, я посетила общественную баню и вымылась там как следует.

– Девушка, поезд скоро отправляется, – заметила я из своего угла, куда забилась, как мышь, – и в вагоне, я видела, полно пустых купе. Вы можете попросить проводницу, и она переселит вас подальше от меня.

У дамы округлились глаза. Она была очень удивлена моими словами.

– А в чем дело? – спросила она наконец, приблизившись ко мне, чтобы получше рассмотреть. – Вы что, заразная?

– Я вчера вышла из тюрьмы.

И вот тогда-то она, не выяснив подробностей, раскрылась передо мной, как раковина-беззубка.

– Подумаешь. Все люди немного преступники. Просто одним повезло больше, другим – меньше. Кто-то попался, а кто-то – нет. Вы понимаете меня?

Произнеся эти слова, она как-то очень уж спокойно принялась раздеваться, раскладывать свои вещи.

Я спросила себя, зачем я ей сказала, что вышла из тюрьмы. Какая в этом была необходимость? Я что, совсем рехнулась в камере?

Поезд еще не тронулся, а она уже захлопнула дверь, заперлась на металлическую защелку, переоделась, не обращая внимания на меня (и на стоящих за окном на перроне, в синих вечерних сумерках, провожающих), в широкие удобные штаны табачного цвета и тонкий черный свитер.

– Лариса, – она совсем неожиданно повернулась ко мне и протянула руку. Улыбка играла на ее красивом бледном лице. Большие темные глаза горели странным, загадочным светом.

– Тамара, – я легко пожала ей руку. – Вы извините… Сама не знаю, зачем я вам это сказала.

– Подумаешь… тюрьма. Я тоже преступница, мужа убила. Теперь вот вдовствую с большим удовольствием, денег столько, что не знаю, куда девать!

И засмеялась, просто захохотала тихо так, но заразительно. Я вдруг представила ее в компании, рассказывающую анекдоты. У нее это, должно быть, очень хорошо получается.

– Врете?

– Нет. Просто каждое преступление надо хорошенько обдумать, подготовиться, понимаете? И тогда ничего страшного не случится. Тамарочка, вы будете переодеваться или можно открыть дверь?

– У меня только то, что на мне надето, – призналась я. – Так что можете спокойно открывать.

Поезд к тому времени уже поплыл вдоль перрона, оставляя позади себя здание вокзала с горящими окнами, фигурки людей, темные склады, домишки, мрачные пустыри…

Лариса извлекла из чемодана бутылку с коньяком, после чего, легкая на подъем, сходила к проводнице за стаканами.

– Выпьем за знакомство?

У нее была чудесная улыбка. А взгляд пробирал до костей. Таким людям хочется довериться, вывернуться перед ними наизнанку, рассказать о себе всю правду. Да еще под стук вагонных колес!

Мы выпили. Быстро перешли на «ты». Решили пойти в ресторан – поужинать. Конечно, это была не домашняя еда, но вполне сносная. Жареная картошка, отбивная, салат.

– У меня есть витамины для лошадей, – сказала мне Лариса, с аппетитом уминая отбивную.

– Зачем они тебе? – Я пьянела от выпитого в купе коньяка, от сытной еды, от тепла и сознания того, что мне жутко повезло с попутчицей.

– Не мне, а тебе. Это такие витамины, чтобы у лошадей лучше росла грива. Умные люди используют их для роста человеческих волос. Приедем в Москву, остановишься у меня, и поделаем тебе маски для волос. Потом я познакомлю тебя с одной волшебницей, девочка-косметолог, она поколдует с твоей кожей. Я, конечно, не сидела в тюрьме, знаю ее только по фильмам, точнее, по сериалам, но все равно имею какое-то представление. Это настоящий ад. И там тебе точно было не до внешности. Но я помогу тебе. Тебе кто-нибудь говорил, что ты красивая?

Стены ресторана поплыли, все закружилось перед глазами, и я оказалась в центре большого провинциального города Саратова, за стойкой ночного бара, с бокалом «Маргариты» в руке.

– Девушка, вам кто-нибудь говорил, что вы красивы?

Боже, как же давно это было!

Я повернула голову и встретилась взглядом с мужчиной. Лет тридцати с небольшим. Он был, как мне тогда показалось, даже чем-то похож на меня. Черные волосы, синие глаза. Мы были с ним одной масти. Он был сильно пьян, смотрел куда-то мимо меня. Воротник его белой сорочки был расстегнут, синий с изумрудной полоской галстук свободно обвивал шею. Смуглая кожа в вырезе белой сорочки, темная кудрявая шерсть спускается к груди – вот на что я смотрела как-то очень долго, чтобы не утонуть в синих глазах.

– Я пьян. Но вы все равно очень красивая.

Я пожала плечами. Что тут ответишь? Был бы смысл во всем этом, а так он был слишком пьян. Все равно ничего не понял бы, не запомнил.

– Меня зовут Григорий, – он протянул мне руку, она была теплая, даже горячая. – Я потерялся. Верите?

– Как это?