А потом, в беседке, эта маленькая соблазнительница стала меня дразнить! Я уже рассчитывал узаконить наш брак, как эта бесовка оттолкнула меня и побежала к миске с отходами. Я, в оскорбленных чувствах, хотел уже уйти, когда она упала в обморок… А потом она вся бледная и такая беззащитная спит. Лекарь сказал, что это отравление, и я почувствовал себя самовлюбленным идиотом. Надо взять на немного той еды на проверку – есть у меня люди, могут поискать яды. Подозрительно все это – ели одинаково, а отравилась только Лил. Причем, лекарь сказал, что это не аллергия, а именно отравление. Мои люди узнают, что там было, а я найду, кто это сделал. И тому мало не покажется.
***
Я лежала на кровати в своих покоях и мелко дрожала. Мокрая от пота и бледная от истощения организма, я старалась не думать о том, как лорд расценил мое поспешное бегство до миски под улиточные панцири, и что он теперь обо мне думает. Кто же знал, что у меня будет такая реакция на какой-то компонент блюда с нашего свидания.
Блин, блин, блин. Чувствую себя дурой. Как же стыдно. Во время поцелуя начать бле…хм…очищать желудок. Не представляю, что он про меня подумал. У-у-у-у… Дайте мне ядуууу… Больше никогда не выйду из комнаты. Нет. Уйду в монастырь. И даже не в мужской. Куда-нибудь к отшельникам.
Раньше меня никогда так не выворачивало от какой-либо пищи, только было легкое расстройство желудка, когда можешь до полудня просидеть на белом фаянсовом друге. А так, чтобы сидеть у подножия «трона», и взывать к Ихтиандру… Такое было только пару раз, когда я поступила в университет, и мы с соседками по общежитию отмечали успешное завершение вступительных экзаменов. Тогда я, молоденькая девочка, только что вырвавшаяся из-под родительской опеки, и почувствовав неожиданную свободу, я впервые в жизни напилась как матрос, сошедший на берег, после длительного плавания. Не надо думать, что живя с родителями, на праздники мне даже крышечку понюхать не давали, нет, мне разрешалось выпить пару бокалов легкого вина или шампанского. И всегда строго следили, как бы я не выпила больше отмеренной мне нормы. Вот теперь, стоило только вырваться из-под надзора, и результат на лицо… Я обнимаюсь с белым другом, как с самым близким существом в мире, и страшным голосом вызываю Ихтиандра на поверхность. Потом еще пару раз, на студенческих вечеринках я обнималась белоснежным фаянсом. У нищих студентов редко есть деньги на еду, но на алкоголь, денег найти – святое дело. И не важно, что до стипендии еще две недели, подумаешь, будешь один – два раза в день питаться роллтоном, какая право ерунда. Подхарчиться можно и у соседей по комнате или общаге. Родители помогали мне с деньгами по мере своих сил, но в те тяжелые времена, было очень сложно выделить лишнюю копейку. Студенты старших курсов бегали на подработки, хватаясь за любую работу, на которой платили хоть какие-то деньги. На первых курсах было очень тяжело с финансами, зато к концу второго года обучения на вольнице, я красовалась перед завистливыми взглядами подружек идеальными формами тела. К концу третьего курса обучения на своем отделении высшей математики – по настоянию родителей, запихнувших меня именно на него, хоть и давался мне этот предмет с некоторым усилием, у меня появилось время на подработку. Ведь как говорят – сначала ты работаешь на зачетку, а потом она работает на тебя. В оригинале это высказывание про репутацию, но студиозусы могу подстроить под себя почти любую ситуацию и изречение. Так что, я с чистой совестью устроилась в бухгалтерскую компанию, оказывающую услуги по ведению бухучета и созданию отчетов для мелких и средних предпринимателей. Сперва, конечно, взяли меня на полставки, стажером, читай – девочкой на побегушках, подай, принеси, отнеси, распечатай… Зарплата, конечно соответствующе – маленькая, да и носилась я как сайгак по отделам, разнося бумажки, но как я уже говорила, сначала ты работаешь на репутацию, а потом репутация работает на тебя. И когда через полтора года работы в этой конторе решали, кого из нас, девочек на побегушках, взять на работу в штат, за мной оставалось преимущество. Вместе со мной на подхвате работали еще две девушки, посещающие такой же курс, как и я, но проживающие в других комнатах. Не скажу, чтобы мы дружили – конкурентки не могут быть подругами априори, но что-то приятельское все же существовало в наших отношениях. Так что, когда встал вопрос о выборе, на работу в штат приняли именно меня. В отличие от двух других стажерок, я никогда не опаздывала, не бегала курить каждые полчаса, и никогда ни с кем не сплетничала, плетя интриги в чисто женском коллективе. После того, как меня приняли на полную ставку, а девочки так и остались на посылках, и вполне естественно, что они на меня обиделись. И я считаю, что совершенно незаслуженно. Просто я приложила больше усилий, для получения этой работы. Через какое-то время до меня дошли невероятные слухи обо мне. Бывшие «подружки», с которыми мы набегали по офису не один километр, стали вести подрывную деятельность против меня, распуская всевозможные небылицы. Что в свободное от работы время, я подрабатываю в стриптиз клубе, то ли официанткой топлесс, то ли сама кручусь у шеста… То вообще, забросила учебу, и меня давным давно исключили из университета за аморальное поведение, так как я в общей комнате устроила чуть ли не наркопритон с борделем вкупе… Три месяца я держала осаду, стараясь не реагировать на распускаемые сплетни, пока бродящая по коллективу информация не дошла до ушей начальства. Меня вызвали на ковер к директору, а «подружки» пакостно улыбаясь провожали меня веселыми взглядами, пока я трясясь от страха, топала в кабинет биг босса. Мне устроили форменный допрос, побуквенно разбирая тот или иной слух. Мне стоило огромных усилий удержать себя от банальных оскорблений в сторону «подружек», в ответ тряся из грязным бельишком. Не знаю, как мне все-таки удалось оправдаться, но из кабинета я выпала еле стоя на ногах, и едва удерживаясь от истерики. Когда «подружки» пустили новый слух про меня и начальника, якобы, он меня оставил на своей должности и не уволил за все мои прегрешения, потому что я была «очень убедительна». Читай – без разговоров дала начальнику в разнообразных, самых развратных позах, а что, я же и проституцией оказывается подрабатываю…да, да, они сами меня видели на одной из пригородных трасс. А что они сами там делали, на это ответить они затруднились. Так что, когда мой шеф услышал про этот слух, терпение его лопнуло, и он с позором и без выходного пособия прогнал сплетниц.
Раздавшийся звук шагов вырвал меня из затянувшихся и ушедших совсем в другую сторону от насущной проблемы раздумий. Блин, блин, блииииин… Он идет! Что же делать? Прикинуться спящей что-ли? А лучше мертвой. От стыда… Я замерла и прикрыла глаза, оставив щелочку - буду подсматривать, нужно же посмотреть на его выражение лица. Кальвин присел на мою кровать, поправил одеялко – ми-ми-ми, заботливый мой.
- Лили, я вижу, что ты не спишь, как ты себя чувствуешь? Доктор прописал тебе лекарство, надо выпить. - черт, спалилась. Не буду на него смотреть, так еще более стыдно становится.
- Ты сильно обиделся? Прости меня, а? Я не специально, то есть не из-за тебя, то есть я что-то не то съела - вот и...
Пока я блеяла, ища себе оправдание, этот гад из последних сил сдерживался, чтобы не заржать в голос.
- О, дорогая, не стоит так переживать, я все понимаю. Конечно, в самом начале было обидно и немного неприятно, что девушке, с которой целуешься ты так противен, что она не может удержаться и...хм... Впрочем, так я думал, пока не понял что не я причина твоей желудочной слабости.- ну не может он не смеяться, да?
- Ты честно так думаешь? Я бы обиделась, наверное.
- Ну, я надеюсь, ты не станешь совершать поспешных выводов, если вдруг я стану так делать? – я ткнула в бок этого шутника. – Не надо смеяться надо мной. – меня чуть не оглушили взрывом хохота, этот… все-таки не сдержался.
Обиженно поджав губы, попыталась отвернуться к стене, но была моментально подмята под него. Заведя мои руки за голову, он стал щекотать меня. Визжа и извиваясь как змея, я пыталась вырвать свои руки и выползти из под него. Чмокнув меня в нос, он произнес:
