– Я?!

– Почему ты оставила окно открытым, ты же знаешь, она ужасно боится человека-рыбу.

– Я забыла… – Маша виновато опустила голову. В это время Морена вышла из ванной.

– Маша, ты поможешь мне одеться, раз у тебя свободное утро, потом доспишь, а как выспишься, вымоешь ванную, перестелишь постели, выстираешь полотенца. До учебы. Делать тебе теперь все равно нечего.

Девочка в негодовании раскрыла рот. Ей хотелось сказать, что в служанки она не нанималась, но о чем было спорить – Морена так решила, а она, Маша, была ей должна – с работы ее уволили, как расплачиваться? Пока девочка боролась с собой, раздумывая, становиться ли добровольной служанкой Морены или снова остаться одной в городе, без дома, денег, еды, с огромным долгом, Морена выясняла отношения с охранником.

– Вы все еще здесь? – спросила она странно изменившимся голосом.

– Не вы меня нанимали, не вам меня увольнять.

– Я сейчас же позвоню Урию Алею и расскажу, что вы сделали.

Морена взяла со столика мобильный телефон. Молодой человек моментально сообразил, что сейчас будет – его телефон ответит на ее звонок, – и быстро запустил руку в карман, но успел только достать сотовый, как тот запиликал. К счастью, Морена стояла к нему спиной. Он быстро сунул телефон в руки Маше, а та, недолго думая, вышвырнула его в открытое окно. Урий Алей охнул, в это время Морена повернулась.

– Не берет трубку.

– Простите меня, больше это не повторится. Я сам отрапортую Урию Алею, что произошло, пусть он принимает решение.

Реал слегка склонил голову и решительно пошел к двери. Вдруг его догнал возглас Морены.

– Не надо!

Он замер. Замерла и Маша, во все глаза глядя на лицо красавицы. А та явно мучилась очень, и видно было по ней, как нелегко ей дается эта борьба с самой собой, как она не может принять решение, и словам, что только что сорвались с ее языка, она и сама не рада и удивлена не меньше других.

– Морена, – позвала ее Маша, в беспокойстве оглядываясь на спину Реала. – Морена, что ты придумала?

– Я… – Морена глубоко вздохнула. Потом сглотнула. Затем откинула с плеча волосы. – Я не думаю, что стоит говорить Урию Алею. Он, наверное, вас просто убьет. А вы… Вы сказали вроде, что больше так не будете.

– Так что, мне остаться? – мягко спросил Реал, оборачиваясь.

– Нет! – поспешно воскликнула Морена. – Нет, я вас не увольняю. Пока. Ну, это ведь дело Урия Алея, увольнять вас или нет, а ему-то как раз мы ничего сказать не можем, потому что он вас убьет. Но я вас видеть не хочу. Пока. Пока я сержусь – да, я сержусь. Наверное. В общем, идите и не показывайтесь мне на глаза… Какое-то время.

Реал грустно сказал Маше:

– Вот я влип.

Потом он вышел за дверь. Морена плюхнулась – не села, а именно плюхнулась перед зеркалом так, будто ее кто-то пнул под коленки. Растерянными, полными слез глазами она рассматривала свое отражение.

– Мореночка, миленькая, – Маша осторожно погладила ее по голове.

– Так не бывает, – ответила Морена, не глядя на девочку. – Нет, так не бывает.

– Как не бывает? – не поняла Маша.

– Я люблю его, понимаешь? Я люблю Реала. Когда он ворвался, готовый меня защищать, а потом так нежно поцеловал, чтобы утешить, я подумала, что просто умру.

– А… Урия Алея?

– И Урия Алея тоже люблю. Так не бывает. Небеса, что же мне делать!

Морена уронила голову на руки, а Маша принялась кусать губы, чтобы не рассмеяться. Пока девочка придумывала, что сказать красавице, чтобы ее утешить, в дверь громко постучали.

– Ой, это он! – вскрикнула звезда и схватилась за пуховку с пудрой, замазать следы слез. Маша бы многое отдала, чтобы узнать, кого Морена имела в виду в этот момент. Но в дверь влетела Лилия.

– Морена, приехала мама Дельфы! Иди, поговори с ней, она там так кричит…

Мама Дельфы – высокая, полная женщина со стрижкой риджбек, напоминавшей гребешок цыпленка с волосами желтого цвета, – уже сидела в кафе и жадно пила воду из высокого стакана. Капельки скатывались с подбородка и капали на ее светло-розовую футболку, оставляя темные влажные пятна. При появлении Морены она закашлялась, отставила стакан в сторону и начала говорить, резкими жестами стряхивая пролитую на себя воду.

– Где моя девочка? Что вы с ней сделали? Я вчера была в Совете морских дев, я слышала ужасные вещи. Вы, избалованная маленькая богачка, собираете талантливых девочек для удовлетворения своих амбиций…

– Прекратите! – нахмурилась Морена. Но сразу же взяла себя в руки и села рядом с женщиной, заговорила спокойно и дружелюбно: – Вы прекрасно знаете, что Дельфа еще слишком молода для того, чтобы стать морской девой, и если бы не такие проекты, как мой, не видать бы ей работы и заработка. Я сама начинала в подобном проекте.

– Если бы не вы, она бы не пропала. Что вы с ней сделали, чем вы ее обидели…

Мама Дельфы зарыдала, потом шумно высморкалась. Маша стояла ни жива, ни мертва, она вдруг представила себе, что если навсегда останется в этом мире, ее мама вот так же будет приходить в школу или к подругам и плакать. «А ведь я здесь уже полторы недели и при этом понятия не имею, что мне нужно сделать в этом мире, чтобы вернуться домой», – подумала девочка. Кто-то положил руку ей на плечо. Маша обернулась – это была Лилия. Она взволнованно следила за сценой в кафе, в ее лице не было ни кровинки. Наклонившись к уху Маши, она прошептала:

– А твои родители вообще в курсе, что ты с нами? Морена с ними встречалась?

– Мои родители на другой планете, очень далеко, – ответила Маша. Ей было неприятно, что Лилия сказала про Морену. Или будущая воспитательница чересчур ответственная, или она хочет навредить звезде, например, докладывая обо всем происходящем Совету морских дев.

– Дельфа пропала более двух дней назад. Я хочу знать, что вы сделали, чтобы ее найти.

– Предоставьте работу профессионалам, они справятся лучше нас с вами, – Морена подалась вперед и взяла женщину за руку. – Не волнуйтесь.

– У меня еще вопрос… Вчера Дельфа должна была привезти свой заработок. Может быть, ее ограбили? Где эти деньги?

– Она не успела их получить, – ответила Морена.

– Ну так могу их за нее получить я?

Девочки одновременно удивленно вскрикнули. Что было важнее для мамы Дельфы – деньги или дочка?

– Что вы ахаете? – всхлипнула женщина. – Отца Дельфы вот-вот заберут сердцееды. Проигрался на дельфиньих гонках. Если бы не это, разве ж я вообще отпустила бы ее работать… Наши заработки все уходят на оплату долга.

– Я сейчас же распоряжусь, чтобы вам выдали деньги, – взяла себя в руки Морена. А Маша с содроганием вспомнила лязгающие шестеренки сердцеедов, отчаянный крик забираемого и подумала: «Для Дельфы наверняка не было ничего важнее папиного долга. Она бы в лепешку расшиблась, но принесла бы родителям деньги. Значит, никуда она не убежала, с ней действительно случилась беда».

– Маша, тебе ведь этим утром нечем заняться, – сказала Морена. – Я тебя прошу – проводи маму Дельфы до бухгалтерии, это там, где стилисты, от кабинета маникюра подниметесь по лестнице на один этаж. Потом можешь проводить ее до дома и расскажешь мне, все ли в порядке. Возьмите мою ракушку. Хотя я точно знаю, что Маша не заблудится.

Маша, напрочь забыв про еду, заторопилась прочь по коридору. Но женщина шла за ней медленно, дотрагиваясь рукой до стены. Смутившись, девочка предложила ей руку. Мама Дельфы тут же схватилась за ее локоть, тяжело и неуклюже, так что тонкая Машина лапка заныла от боли, но девочка сжала зубы и решила не жаловаться. Она поняла, что женщине намного хуже, чем ей.

Стараясь не клониться набок, она медленно повела свою спутницу к лифту. Бухгалтерию они нашли быстро благодаря не столько указаниям Морены, сколько путеводному лучику колокольцев. Но мама Дельфы не отпустила Машу даже после того как получила деньги. Вцепившись в ее локоть, она торопливо шла по коридору к лифту, затем к стоянке ракушек. Девочка была не против проводить ее до дома, но она не завтракала и теперь хотела даже не столько есть, сколько пить, к тому же солнце поднималось все выше и пекло все сильнее. Оказавшись в ракушке, мама Дельфы объяснила водителю, куда ехать, а сама достала из сумочки бутылку русалочьей воды и отпила несколько глотков. Маше она попить не предложила.