Знаешь, а это может оказаться судьбой.

Оберн

Какого черта я творю?

Я так не поступаю.

Я не приглашаю парней в свой дом.

Техас превращает меня в шлюху.

Завариваю кофе, прекрасно понимая, что не нуждаюсь в кофеине. А уж после такого дня, как сегодня, точно знаю, что не смогу заснуть, тогда какого черта?

Оуэн выходит из туалета, но не идет обратно к двери. Вместо этого, он останавливается у картины на дальней стене гостиной.

Не спеша, он подходит и изучает ее.

Лучше бы ему не говорить о ней ничего плохого. Хотя, он художник. Он наверняка оценивает ее.

Только он не знает, что эта картина - последнее, что сделал для меня Адам до того, как умер. Она значит для меня больше, чем все, что у меня есть. Если Оуэн начнет ее критиковать, я его выгоню.

Независимо от нашего флирта, то, что происходит между нами, закончится быстрее, чем началось.

- Твоя? - спрашивает он, указывая на картину.

Ну вот, начинается.

- Моей соседки, - вру я.

Думаю, он будет более честен в своей критике, если не будет знать, что она принадлежит мне.

Он оборачивается, бросает на меня взгляд и смотрит несколько секунд, прежде чем снова повернуться к картине. Он проводит пальцами по самому центру, где две руки тянутся друг к другу.

- Невероятно, - говорит он спокойно, как будто разговаривает не со мной.

- Он и был таким, - бормочу я себе под нос, не особенно заботясь о том, что он меня услышит. - Хочешь чашечку кофе?

Он говорит «да» не оборачиваясь. Еще какое-то время смотрит на картину, а затем начинает осматривать гостиную, изучая все остальное.

К счастью, поскольку большинство моих вещей все еще в Орегоне, эта картина - единственная деталь, которая доказывает мое проживание в этой квартире, поэтому ни одна вещь здесь не может что-либо сказать обо мне.

Наливаю ему кофе и передвигаю чашку по барной стойке. Он приходит на кухню, садится и притягивает ее к себе. Добавив в свой кофе сливки и сахар, передаю их ему, но он отодвигает все от себя и делает глоток кофе.

Не могу поверить, что он сидит здесь, в моей квартире.

Но еще больше потрясает то, что с ним я чувствую себя достаточно комфортно. Он, наверное, первый человек после Адама, с которым у меня появилось желание пофлиртовать.

Не то чтобы я вообще ни с кем не встречалась с тех пор. У меня было несколько свиданий. Ну ладно, два. И только одно из них закончилось поцелуем.

- Ты говорила, что познакомилась со своей соседкой в интернете, - начинает он. - Как это произошло?

Похоже, он просто хочет получить ответы на свои вопросы, поэтому, успокоившись, решаю ответить ему на один.

- Я выложила свою резюме в интернете, перед тем, как переехать сюда из Портленда. Она созвонилась со мной и в конце разговора предложила переехать к ней и разделить арендную плату.

Он улыбается.

- Значит произвела неизгладимое первое впечатление

- Нет, - отвечаю. - Ей просто нужно было разделить с кем-нибудь арендную плату. Иначе, она бы осталась без места проживания.

Он смеется.

- Ты говоришь с идеальной грамматикой.

- Можешь сказать это еще раз.

- Говоришь с идеальной грамматикой, - повторяет он с усмешкой.

Я смеюсь над ним. Он не тот, за кого я приняла его изначально, когда вошла в его студию.

Я предполагала, что художники тихие, задумчивые и эмоциональные существа. Оуэн же оказался сразу всяким. Он достаточно зрелый для своего возраста, учитывая, что создал успешный бизнес, но также он очень приземленный и... веселый. Его жизнь, кажется, отлично сбалансирована, и это, наверное, то, что я нахожу в нем привлекательным.

А еще, меня разрывает противоречивое чувство, потому что я вижу в нем главное. И для обычной девушки в двадцать лет, это было бы увлекательно и весело. То, о чем вы бы написали в смс своей лучшей подруге.

«Эй, я встретила очень привлекательного, успешного парня, и он действительно кажется нормальным».

Но моя ситуация - это что угодно, но точно не обычная. Это объясняет огромное количество сомнений, которое множится вместе с моей нервозностью и ожиданием.

Сейчас он заинтересовал меня, разглядывая его губы, руки и шею, ловлю себя на мысли, как чертовски много великолепных вещей они способны сделать, помимо его живописи.

Моя неопытность, в значительной степени, увеличивает мои сомнения, ибо не уверена, что знаю, что делать своими руками или губами, если бы дошло до дела.

Пытаюсь напомнить себе сцены из фильмов или книг, где парень и девушка тянутся друг к другу и как они переходят от первого притяжения к месту..., на котором все решается.

Я была с Адамом так давно, что забыла, что бывает дальше.

Конечно я не буду спать с ним сегодня ночью, но это было так чертовски давно, когда я чувствовала себя так комфортно, чтобы считать кого-то достойным просто поцелуя. Я просто не хочу, чтобы моя неопытность была так очевидна, хотя уверена, он уже давно все заметил.

Моя неуверенность действительно мешает моим мыслям и, видимо, нашему разговору, потому что я молчу, а он просто пялится.

И мне это нравится. Мне нравится, как он смотрит на меня, потому что я так давно не чувствовала себя красивой в чужих глазах. И сейчас, он смотрит на меня так внимательно и с таким удовольствием, с таким теплом в глазах, что я была бы счастлива, если бы мы провели остаток вечера занимаясь только этим, вообще не разговаривая.

- Я хочу нарисовать тебя, - объявляет он, нарушая молчание, голосом полным уверенности, которой так не хватает мне.

Видимо, мое сердце так заволновалось, что я забыла о его существовании, потому что сейчас оно громко и быстро бьется в моей груди, напоминая о своем присутствии. Изо всех сил пытаюсь не обращать на это внимания.

- Ты хочешь нарисовать меня? - спрашиваю, удивляясь своему слабому голосу.

Он медленно кивает.

- Да.

Я улыбаюсь и пробую скрыть тот факт, что его слова стали самой эротичной вещью, которую мне когда-либо говорил парень.

- Я не..., - я выдыхаю в попытке взять себя в руки. - Это будет... Ну, знаешь... в одежде? Потому что я не буду позировать обнаженной.

Я жду, что он улыбнется или засмеется, услышав это замечание, но он этого не делает.

Он медленно встает и подносит свою чашку с кофе ко рту. Мне нравится, как он пьет кофе. Будто его кофе настолько важен, что заслуживает все его внимание. Когда он заканчивает, ставит чашку на барную стойку и фокусируется на мне, оценивая меня острым взглядом.

- Тебе даже не обязательно быть рядом, когда я буду тебя рисовать. Я просто хочу нарисовать тебя.

Не знаю, почему он сейчас встал, но это заставляет меня нервничать. Это означает либо, что он собирается уйти, либо, что он собирается действовать. Ни к одному из этого я не готова.

- Как ты будешь рисовать меня, если меня не будет рядом?

Ненавижу, что не могу придать уверенности в голосе, которая, в отличии от меня, окружает его, как аура.

Он подтверждает мои опасения, что собирается действовать, потому что медленно обходит вокруг бара, направляясь ко мне.

Все это время я слежу за ним и отхожу, пока моя спина не упирается в стойку, а он не встает прямо передо мной.

Он поднимает свою правую руку и, да, я знаю, что ты там, сердце, его пальцы слегка касаются моего подбородка, медленно поднимая мое лицо вверх.

Я ахаю.

Его взгляд опускается на мой рот перед тем, как начать медленно сканировать мое лицо, задерживаясь на каждом сантиметре, уделяя свое полное и абсолютное внимание каждой частичке меня, начиная с шеи.

Я смотрю в его глаза, как они двигаются от моей челюсти, скулам, лбу и снова к моим глазам.

- Я нарисую тебя по памяти, - объясняет он, когда отпускает мое лицо.

Он делает два шага назад и врезается в стойку за ним.

Я не понимала, насколько тяжело дышу до тех пор, пока не вижу, что его взгляд на долю секунды падает на мою грудь. Но, честно говоря, у меня нет времени беспокоиться о том, насколько очевидна для него моя реакция, потому что все, на чем я сейчас могу сосредоточиться - это то, как вернуть кислород в мои легкие, а голос в горло.