– Видишь? – раздался рядом шепот, и я резко обернулся. За спиной никого не обнаружилось, но краем глаза удалось уловить мерцание, присутствие, хоть и ускользавшее при попытке сфокусироваться. – Оглянись. Вот что произошло бы, не стань Меган Железной Королевой. Все и вся было бы уничтожено. Железные фейри погубили бы Небыль, если бы не Меган Чейз. А если бы не ты, она бы не смогла стать той, кто она есть.

– Кто ты? – искал я обладателя голоса, но напрасно, ведь он постоянно ускользал, затаившись в уголке моего глаза. – Зачем показываешь мне это? – Удивить меня не удалось, ведь я прекрасно понимал, что случится, если Железные фейри одержат победу. Хотя даже при самом худшем раскладе воображение не рисовало настолько пагубные последствия.

– Потому что ты должен увидеть своими глазами второй вариант развития событий. – Я ощутил, что собеседник сократил расстояние между нами, хотя по-прежнему не мог его рассмотреть. – У тебя нарушенное восприятие, Эш из Зимнего Двора. Ты любил девушку. И сделал бы ради нее что угодно, несмотря на обстоятельства. – Неуловимый сместился за мою спину, хотя я бросил попытки его отыскать. – Я хочу, чтобы ты смотрел внимательно, сын Мэб, и постарался осознать значимость своего решения. Если бы Меган Чейз не выжила, чтобы взойти на трон как Железная Королева, так бы выглядел твой мир.

Жжение внутри становилось невыносимым. Каждый вдох походил на удар ножа, а кожа начинала пузыриться. Это напомнило мне о временах, когда я оказался в плену у Вируса, одного из полководцев Железного Короля, вживившей в меня разумного металлического жука. Насекомое завладело моим телом, обратило в пешку Вируса и вынудило сражаться за нее. Даже отдавая себе отчет о каждом действии, я оставался бессилен. И ощущал металлического захватчика, чье наличие в мозге можно сравнить с прикосновением раскаленного угля, обжигающего и испепеляющего, я едва не слеп от боли, хотя и не мог этого показать. Что было хуже всего.

Я встал на колени, силясь подняться на ноги, а кожа обугливалась и отслаивалась от костей. Пытка не прекращалась, и даже в состоянии полубреда я задавался вопросом, почему до сих пор не проснулся. Ведь, насколько понимал, мне снился сон. Отчего же не получалось из него выбраться?

И внезапно пришло ясное осознание. Меня не отпускал голос. Он держал меня здесь, привязывая к миру кошмара, невзирая на все мои попытки стряхнуть сон. И тогда я задумался, возможно ли умереть во сне.

– Прости, – пробормотал голос, словно уносившийся вдаль. – Знаю, тебе больно, но я хочу, чтобы при следующей встрече ты все это помнил. И осознавал, какую жертву придется принести. Да, сейчас ты не понимаешь, но поймешь. И скоро.

В то же мгновение все исчезло, и узы, связывавшие меня с видением, ослабились. С тихим вздохом я вырвался из сна и вернулся в реальный мир.

На улице было темно, но от скелетообразных деревьев исходило мягкое белое свечение, из-за чего те казались подернутыми дымкой и чем-то эфемерным. В нескольких метрах на ветках покоился Пак, все так же убрав руки за голову и пожевывая стебель травинки. Он покачивал ногой и не смотрел в мою сторону: я давным-давно научился маскировать свою боль и молчать даже во сне. В Неблагом Дворе слабость не показывают. Пак не заметил, что я проснулся, а вот Грималкин уселся на ветви ближайшего дерева и уставился на меня своими сверкающими желтыми глазами.

– Кошмары?

Судя по интонации, вопрос носил скорее риторический характер. Я пожал плечами.

– Бывает. Ничего, с чем я бы не справился.

– На твоем месте я бы не был так уверен.

Я резко посмотрел вверх и прищурился.

– Ты что-то знаешь, – предположил я, и Грималкин зевнул. – Чего ты недоговариваешь?

– Больше, чем ты хотел бы знать, принц. – Грималкин переместился на задние лапы и обхватил себя хвостом. – А я не глупец. Осторожнее бы задавал такие вопросы. – Кот фыркнул, награждая меня взглядом немигающих золотистых глаз. – Я уже говорил, это непростая задача. Тебе придется отыскать ответы самому.

Я и не сомневался, но зловещий тон Грималкина меня обеспокоил, да и раздражало, что кайт ши знал больше, чем сообщал. Игнорируя кота, я отвернулся и уставился на деревья. Из темноты выполз бродячий травник, крошечный зеленый фейри с пучком травы, растущим из его спины. Поглядев на меня, он несколько раз моргнул, вежливо приподнял шляпу из гриба и быстро скользнул обратно в заросли.

– Этот Провидец, – спросил я Грималкина, запомнив место, куда умчался травник, чтобы случайно его не растоптать. – Где он обитает?

Но Грималкин уже испарился.

В Диком лесу время не имело значения. Дней и ночей здесь не существовало – лишь свет и тьма, которые отличаются непостоянством и перепадами настроения, как и прочие. «Ночь» может закончиться в мгновение ока, а может тянуться вечность. Свет и тьма носятся друг за другом в небе, играют в прятки, салки или догонялки. Иногда один из них может обидеться из-за какого-то пустяка и отказывается выходить неопределенное количество времени. Однажды свет так разозлился, что решил появиться вновь, только когда по меркам смертных прошла сотня лет. И хотя в человеческом мире солнце продолжало восходить и садиться, во вселенной фейри наступили неспокойные времена, ведь существа, таившиеся лишь во тьме и тенях, разбушевались под лишенным света небом Небыли.

Так что когда мы с Паком собирались в путь, готовые следовать за кайт ши в Дикий лес, полный бесконечных переплетающихся троп, нас все еще окружала тьма. Грималкин скользил между деревьями, словно туман, плывущий над землей, – серый и почти невидимый на фоне лишенного цвета ландшафта. Кот двигался быстро и бесшумно, не оглядываясь, и чтобы поспевать за ним и не потерять его в высокой растительности, приходилось задействовать все свои охотничьи навыки. Закрадывались подозрения, что он испытывает нас или играет в некие раздражающие кошачьи игры, пытаясь искусно избавиться от нас, при этом как будто специально не скрываясь. Пак старался не отставать от меня, а я мчался за неуловимым кайт ши и благодаря этому не потерял его из виду, когда мы забрели вглубь Дикого леса.

Наконец решил пролиться свет, и именно в этот момент Грималкин без предупреждения резко остановился. Он запрыгнул на нависавший сук и на мгновение прекратил шевелиться, навострил уши, прислушиваясь к ветру, и начал дергать усами. Кроны склонившихся деревьев не позволяли рассмотреть небо, их стволы и ветви окружили нас, заключив в подобие клетки. Я понял, что эта часть Дикого леса мне незнакома, хотя ничего необычного в этом не было. Вечный, тянувшийся на километры лес постоянно менялся. Я не видел многих его уголков, не ступал в самые разные его области, несмотря на годы охоты под его сенями.

– Эй, мы остановились, – подал голос Пак, приближаясь ко мне. Глянув мне через плечо, он фыркнул. – В чем дело, кот? Ты в кои-то веки заблудился?

– Помолчи, Плут. – Грималкин вытянул уши, даже не взглянув на нас. – Здесь что-то не так, – заявил он, поджимая хвост. – Деревья злятся. Ощущают присутствие чужаков. – Кот прищурился, поджал лапы, спрыгнул с ветки.

И сразу испарился.

Я посмотрел на Пака и нахмурил брови.

– Похоже, лучше выяснить, что происходит.

Пак лишь хмыкнул.

– Какое же это веселье, если мы не нарываемся на какие-нибудь неприятности. – Достав кинжал, он махнул им в мою сторону. – После вас, ваше высочество.

Мы начали осторожно обходить деревья, изучая растительность на предмет чего-то подозрительного. Уловив мой безмолвный жест, Пак сделал несколько шагов в сторону и скользнул за деревья справа от меня. Если в кустах затаилось нечто и оно вознамерится из них выскочить, нам лучше не попадаться ему сразу вдвоем.

Нам не пришлось долго искать то, что определенно не вписывалось в местный пейзаж. Растения стали коричневыми, они умирали, на деревьях виднелись следы от ожогов, в воздухе возник запах ржавчины и меди, защекотавший мне горло и вызвавший рвотные позывы. Внезапно вспомнился недавний сон, кошмарный мир Железных фейри, и я сжал рукоять меча покрепче.