Последствия таких бомбёжек трудно просчитываемы, и не исключено, что англичане вовсе не бомбу одну пожалели, а ясно видели весьма опасные для самих евреев последствия воздушного разгрома. Мотивы могут оказаться противоположны для обоих сторон, хотя и тут нет полной ясности.
Надо учитывать, что лучшим средством уничтожения Геббельс называл непосильный принудительный труд [А.И. Полторак «Нюрнбергский эпилог» М.: Юридическая литература, 1983, с.287].
Про заключённых пишут, что основным средством физического уничтожения был «голод, непосильный рабский труд, вызывавший физическое и психическое истощение, чрезвычайно плохие условия жизни». Т.е., блокадный и лагерный голод «в арсенале главных средств» уничтожения [Н.С. Алексеев «Злодеяния и возмездие. Преступления против человечества» М.: Юридическая литература, 1986, с.89].
Голод более масштабное и более удобное средство уничтожения, чем какие-нибудь химически сложные для использования газовые камеры, что видно по лагерной системе СССР. Следовательно, относительно голода как главного средства уничтожения авиаудар не мог ничего изменить, а скорее ухудшить положение узников.
Так или иначе, У. Черчилль был самым последовательным сионистом, его невозможно противопоставить Х. Вейцману. 9.8.1942 г. Черчилль писал президенту США: «я твёрдо придерживаюсь сионистской политики, одним из авторов которой я являюсь», против большинства арабов, которые, как прекрасно понимал Черчилль, хотят не пустить евреев в Палестину, изгнать их [«Секретная переписка Рузвельта и Черчилля в период войны» М.: Терра, 1995, с.271].
Массовое уничтожение толкало оставшихся евреев на переселение в Палестину в соответствии с целями сионистов, остро полемизировавших с евреями – противниками создания особого государства, а заодно ставило еврейских политиков и финансистов в неуязвимую позицию. После такого уничтожения любая критика еврейского владычества будет клеветнически приравниваться к нацизму. Национализм намеренно смешивается с крайним экстремизмом.
Так, идеолог сексуальной революции, преклоняющийся перед западническим глобализмом, Игорь Кон то и дело зовёт всю историю России историей рабства: с одной стороны, он считает, что любой «подлинный русский интеллигент» ненавидит антисемитов и хорошо, если думает: «в каком-то смысле все мы евреи». А с другой: «обязательное преподавание «православной культуры» неизбежно усилит национально-религиозную рознь». Т.е. в своих собственных целых картотеках высказываний против традиционализма, консерватизма и православия И.С. Кон не усматривает постоянного разжигания розни, евреи и филосемиты у него никогда ничего не разжигают.
Столь же невероятно абсурдные умозаключения он делает дальше: «если авторитарные режимы, религиозный фундаментализм, международный терроризм и безответственное обращение с опасными технологиями (все эти явления взаимосвязаны) нашу общую цивилизацию обрушат, это будет гибелью человечества» [И.С. Кон «80 лет одиночества» М.: Время, 2008, с.71, 241, 386].
Но с чем в действительности связано применение оружия массового уничтожения? Активист либерального движения, никакой не фундаменталист, а цитирующий Бхагават-гиту еврей – творец адских бомб, «человек, которого американцы назвали «отцом атомной бомбы», Роберт Оппенгеймер, скажет: «Мы сделали работу за дьявола»» [В.Л. Мальков «Франклин Рузвельт» М.: Мысль, 1988, с.308].
Белоэмигрант Б.Ф. Пашковский, который стал заместителем руководителя «Манхэттенского проекта» по части контрразведки, подозревал сразу нескольких человек из числа создателей атомной бомбы для США, явно симпатизирующих коммунизму, включая Оппенгеймера: «все они были либо евреями, либо мужьями евреек» [Алексей Ракитин «Перевал Дятлова: загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на советском Урале» Екатеринбург: Кабинетный учёный, 2013, с.295].
«Из книги Лауры Ферми мы узнали, что Эйнштейн не только не был против применения атомной бомбы в войне, но именно письмом физика президенту начинается история создания атомной бомбы» [В.Т. Шаламов «Несколько моих жизней» М.: Эксмо, 2009, с.282].
Самую опасную технологию, разработанную евреями, пустила в ход против людей другой расы разлюбезная евреям самая демократическая на свете страна. Евреи разработали атомную бомбу и для СССР. В отличие от них именно традиционалисты и консерваторы всегда указывали на опасности прогресса, выше всего на свете чтимого И.С. Коном.
О безнравственности неумеренного атеистического прогресса и неизбежной подготовленной таким прогрессом катастрофе в духе сериала «Утопия» писал Василий Белов, один из наиболее национально и потому наиболее антисоветски настроенных писателей, он указывал на православное понимание проблемы: «научно-технический прогресс идёт рука об руку с глобальной урбанизацией и с глобальной милитаризацией, кои ведут человечество напрямую к всеобщей гибели» [В.И. Белов «Когда воскреснет Россия?» М.: Алгоритм, 2013, с.33-38].
Валерий Соловей и другие нац-демократы, осуждающие настоящих националистов за их отвержение глобализма и либеральной демагогии, несущих популярность более беспринципным политикам, нисколько не обеспокоены этой грядущей гибелью. Нац-демократам лишь бы набрать побольше голосов на ближайших выборах.
Идеологическая беспринципность нац-демократов, отвержение ими всего нелиберального и несовременного, лишает их действительных качеств настоящих националистов, гораздо более прозорливых и актуальных, чем мечтающие о сиюминутной славе нац-либералы.
По последним прогнозам, исчерпание энергетических ресурсов в течение следующих 50-100 лет «будет означать возвращение к натуральному хозяйству, какого мы не видели уже лет 150» http://vz.ru/economy/2012/11/2/605487.html
И что тогда будут делать укоряющие националистов за отсталость недальновидные поклонники оголтелой урбанизации и модернизма? Нынешнее торжество демократического глобализма столь очевидно временно, что цепляться за него как за что-то прогрессивное нет смысла.
В качестве другого положительного примера, верный католицизму Джон Толкин осуждал любое неумеренное стремление к прогрессу, не терпел демократию, в равной степени советскую и американскую, закономерно симпатизировал авторитаризму Франко. Толкин утверждал, что союзники не имеют никакого право истреблять немцев, как те – поляков или евреев. Однако такие призывы раздавались и затем осуществлялись как со стороны СССР с лозунгом «убей немца», пропагандируемым евреем Эренбургом и отстаиваемым его биографами-евреями, так и с дьявольски-погромной бомбой Оппенгеймера в США.
В 1943 г. Толкин говорил о своих политических воззрениях в пользу неконституционной монархии. «Я не “демократ” хотя бы потому, что “смирение” и равенство есть духовные принципы, извращённые попыткой механизировать и формализировать их», вызывает в результате «всеобщее величие и гордыню», и «мы получим, и уже получаем, рабство» [С.В. Алексеев «Дж. Р.Р. Толкин» М.: Вече, 2013, с.192, 199-200, 205].
Следует равняться на такие суждения, а не на американскую культуру геноцида. Если для доказательства извечного русского рабства все филосемиты типа И.С. Кона талдычат про крепостное право, то многие десятилетия после 1861 г. «в Америке, стране, народ которой образовался, по-видимому, из самых демократических элементов Англии и Ирландии, в этом самом населении аристократические тенденции пробудились, как только населению пришлось столкнуться с краснокожими, китайцами и неграми. Наша публика, знакомая с войной за освобождение негров, вряд ли поверит, если я скажу, что во многих штатах положение негра чуть ли не хуже, чем во времена, когда писала Бичер-Стоу свою «Хижину дяди Тома»». «Что же касается китайцев и японцев, то для последнего из американских рабочих это будут люди низшей расы, т.е. почти что не люди» [А.Н. Краснов «Из колыбели цивилизаций» С.-Петербург, 1898, с.536].
