Так, значит, Анна — Грета уже всем все рассказала. А он ничего и не знал. Сколько, оказывается, у нее от него секретов.

— Так то, что ты говорила, — это исторический факт? — спросил Симон Анну — Грету.

— Да. Есть протоколы допросов. Хотя потом… поползли слухи про козни дьявола.

— А вы, конечно, не думаете, что это были именно его козни?

Люди захихикали. Их рты уродливо растягивались, они качали головами и подталкивали друг друга. Что ж, их реакцию вполне можно принять за ответ. Нет, они так не думали.

Справа от Симона сидела Тора Остерберг, женщина — миссионерка, жившая почти в полном одиночестве на южной стороне острова. Она погладила его по ноге и сказала:

— Дьявол существует, в этом вы можете быть уверены. Но с этим он не имеет ничего общего.

Густав Янсон до сих пор сидел молча, что было для него необычно. Мужчина в расцвете лет, он был самым лучшим аккордеонистом деревни, весельчаком и шутником. Теперь он не удержался:

— Может, он и к тебе заходил, Тора?

Глаза Торы сузились.

— Да, Густав, и выглядел он примерно так, как ты. Только нос не такой красный.

Густав засмеялся и огляделся, как будто ему было лестно сравнение с дьяволом. Симон знал, что это просто попытка покрасоваться. Раньше тут все были знакомы, а теперь появились новые люди, отчего бы не расправить плечи на публику? Или они просто сговорились и пытаются таким образом уйти от темы?

— Но почему хранить это в тайне? — спросил Симон. — Почему об этой истории знают не все?

Атмосфера накалялась. Анна — Грета сказала:

— Я думаю, вы все понимаете, что у нас на острове что — то происходит.

— Да, но…

— Мы уже не приносим морю в жертву людей, но оно само забирает и летом, и зимой.

Симон воскликнул:

— Но может быть, нам просто уехать отсюда? Могли же первые поселенцы это сделать, и мы сможем. Если это правда — что море само устраивает человеческие жертвоприношения, и мы боимся, как бы не стать следующей жертвой, — то почему бы нам просто не покинуть остров?

— Это не так просто, к сожалению.

— Почему нет?

Анна — Грета глубоко вздохнула и хотела было ответить, когда Карл — Эрик выпрямился и сказал:

— Если я ошибусь, вы меня поправите, но я подумал, что мы собрались тут сегодня, чтобы обсудить то, что случилось с Сигрид, а не другие вопросы, не имеющие отношения к делу, — он посмотрел на часы, — не знаю, как вы, но мне уже давно пора быть дома, чтобы не опоздать к вечерним новостям.

Остальные тоже начали поглядывать на часы и неспешно собираться.

Симон был удивлен. Они говорят о страхе перед неведомой силой, они решают проблему собственного выживания, и в то же время они боятся пропустить новости по телевизору. Они, наверное, живут так, как живут люди в зоне военных действий: город в осаде, а они все равно ищут маленькие радости.

Симон прижал руки к груди, показывая, что он больше не претендует на их время.

Анна — Грета кивнула Элофу. Он смутился:

— Ну, как я уже сказал… я думаю, что есть что — то положительное в том, что произошло. Никогда не было такого, чтобы кто — то вернулся оттуда на берег. Я хочу сказать… может, это значит, что опасность становится слабее. Каким — то образом.

Он пожевал губами и замолчал, не зная, что говорить дальше. Анна — Грета пришла ему на помощь:

— Как ты думаешь, как мы должны относиться к тому, что произошло?

— Ну…

И тут послышался странный звук. Сначала Симон подумал, что это чей — то пронзительный крик, но потом вспомнил, что именно так звучит пожарный сигнал.

Все вскочили.

— Пожар!

Люди расхватали куртки и пальто, и через минуту в комнате было пусто, остались только Симон и Анна — Грета. Они смотрели друг на друга, ничего не говоря. Потом Анна — Грета опустила голову. Симон повернулся на каблуках и вышел.

После освещенной комнаты на улице казалось совсем темно. Будто вся деревня вымерла. С юго — востока наползал едкий дым.

В поселке, разумеется, существовала противопожарная служба. Мощный насос подсоединялся к шлангу, и при необходимости воду можно было качать прямо из моря, протянув шланг по всей деревне.

Пожар начался в районе причала. Глаза Симона привыкли к темноте, и он двинулся вперед. Анна — Грета оказалась рядом с ним. Она нащупала его руку. Симон отстранился.

Скоро они догнали Тору Остерберг. Она стояла рядом с придорожной канавой. Анна — Грета схватила ее за руку.

— Иди домой, Тора, — сказала она, — ты здесь не нужна.

— Я останусь, — прошипела Тора, — я хочу посмотреть, что тут происходит.

Симон воспользовался возможностью, чтобы оторваться от Анны — Греты. Он почти побежал вперед, и только тогда, когда возмущенный голос Торы остался далеко позади, он замедлил шаг. Он разочаровался в Анне — Грете, он не знал, что делать.

Может, купить себе дом, не снимать больше жилье у Анны — Греты?

Симон горько усмехнулся. Нет. Во — первых, он не сможет заплатить столько, сколько стоит дом на побережье, да и не смог бы он теперь жить рядом с ней.

Черт бы ее побрал!

Внезапно он споткнулся и упал в канаву. На глаза навернулись слезы гнева и боли, и он закричал:

— Вот черт!

Ему вовсе не хотелось, чтобы Анна — Грета видела его в таком состоянии. Он выбрался из канавы и встал на ноги.

Вдали послышался звук двигателя, похоже, это был мопед. Звук шел с северной части острова. Симон начал вглядываться в лес, с нетерпением ожидая увидеть фары мопеда.

Кто там едет?

В той стороне был только дом Хольгера, но у Хольгера не было мопеда. Кроме того, даже если бы и был, то Хольгер никогда не рискнул бы ехать по такой тропинке — это было просто — напросто опасно.

Мопед выскочил на дорогу буквально в паре метров впереди, и Симон оказался ослеплен ярким светом. Мопед летел прямо на него. Симон хотел было отступить в сторону, но он уже и так стоял на самой обочине.

Мопед пролетел мимо, обдав его горячей волной из выхлопной трубы, и на прежней скорости понесся к деревне.

Анна — Грета, Тора!

Он обернулся и увидел темный силуэт водителя. Кто это, он рассмотреть не сумел. Заметил только, что тот сидел, низко наклонившись над рулем.

Вскоре он увидел приближающихся Анну — Грету и Тору. Они отскочили в сторону, когда мимо них пролетел мопед. Симон глубоко вздохнул. Хоть он и разочаровался в Анне — Грете, но вовсе не хотел видеть, как ее сбивает какой — то безумный гонщик.

Кто это был?

Симон вспомнил всех молодых людей острова, но не нашел ни одного кандидата. Все они были добродушными увальнями, чрезмерно увлеченными компьютерными играми и мечтавшими поскорее покинуть Думаре.

Строить какие — либо догадки сейчас было бессмысленно. Поселяне тушили пожар, а Симон стоял без дела. У него кружилась голова, и вообще он чувствовал себя слабым и разбитым.

Он принимал участие в тушении пожара в прошлый раз. Тогда тоже удалось подключить еще несколько садовых шлангов, и, кроме того, люди стояли с ведрами и передавали их из рук в руки.

Когда он наконец добрался до места пожара, то увидел, что горит один из самых красивых домов на острове. Дом был построен для туристов совсем недавно. Люди натянули пару садовых шлангов, но в основном они выстроились цепью и подавали ведра от человека к человеку.

Но было уже ничего не сделать. Наружные стены были почти доверху охвачены огнем, балки и рамы громко трещали, и хотя Симон находился более чем в ста метрах, он чувствовал жар огня.

Дом, конечно, было жаль, но, с другой стороны, очень повезло, что загорелся именно он. Этот дом стоял на отшибе, и не было опасности, что огонь распространится на другие дома, если только не принимать во внимание разлетающиеся повсюду искры.

Делать больше было нечего, все стояли вокруг пожарища, чтобы убедиться, что ветер не отнесет искры на соседние постройки. Симон хотел уйти домой, но понимал, что такое поведение не будет выглядеть слишком красивым. Он увидел Йорана, говорящего по телефону, и пошел к нему. Йоран закончил разговор, несколько раз кивнул и убрал трубку. Он увидел Симона и сделал шаг навстречу ему.