— Он мне кое-что задолжал.

— Ты хочешь получить деньги с еврея? Ты, наверное, такая же безмозглая дурочка, как твоя подружка, — усмехаясь ответил хозяин, — и потом, у него нет денег. Он спит на улице и почти всегда голоден.

— У него есть то, что принадлежит мне, — твердо ответила Жизлен, — но не представляет ценности ни для кого другого. Я и моя бедная сестра проделали далекий путь, чтобы это добыть. Вы знаете, где его найти?

— Иногда он кормится в монастыре. Может, вы и отыщите его там. Идите вверх по улице, потом свернете на тропинку, а там увидите ворота. Они не открывают женщинам. Добрые братья благочестивы — они вполне могут подумать, что дьявол подослал к ним двух таких милашек, как вы. — Его глаза стали масляными, когда он вгляделся в Элин. — Может, хочешь оставить свою сестрицу здесь? Она не дурнушка, вполне сумеет заработать себе еду и место, чтобы переночевать.

— Нет, — ответила Жизлен, надеясь, что Элин не понимает диалекта, на котором говорил этот человек, — она несчастное создание и ничего не соображает.

— Еще лучше.

— Нет, — повторила Жизлен, хватая Элин за руку. — Она пойдет со мной.

— Как хочешь, — хозяин пожал плечами, — если передумаешь, я готов помочь тебе.

Элин дрожала, пока Жизлен уводила ее из темного и дымного помещения. Когда они, наконец, очутились на улице, она, набрав побольше воздуха, прошептала:

— Это было ужасно.

— Я надеялась, что ты не поймешь, — ответила Жизлен, ведя ее за собой по пустынной улице.

— И все эти мужчины, которые оглядывали нас, были просто отвратительны, особенно один, в углу. Ты его не заметила? Я еще никогда не видела таких черных, жестоких глаз.

— Я не обратила внимания, — сказала Жизлен. — Они все похожи, но чаще всего безобидны.

— Тот в углу не похож на безобидного, и не похож на всех остальных. Во-первых, он лучше одет, и потом он так внимательно наблюдал за нами. Мне стало не по себе.

Жизлен замедлила шаг и, сдерживая нетерпение, сказала:

— Я не могу остановиться на полпути, Элин, тем более, если мой брат совсем рядом. Я должна найти Старого Скелета, — он один знает, где Шарль-Луи. Если хочешь, мы найдем место и ты сможешь спрятаться, пока я буду его искать…

— Я иду с тобой, — проговорила Элин, собираясь с духом, — но ты не думаешь, что твой брат мог быть в гостинице…

— Шарль-Луи светлый блондин. Все мужчины в гостинице были темноволосы, это я сразу отметила.

— Почему ты не спросила хозяина о брате?

Жизлен покачала головой.

— От старых привычек не так легко отделаться, я давно научилась никому не доверять. Я не знаю, в опасности ли Шарль-Луи, но я не могу рисковать. Поторопись Элин, я не могу больше ждать.

Тропинка, которая вела к монастырю, оказалась узкой и извилистой. Ворота, когда они подошли, были заперты, а колокольчик, в который позвонила Жизлен, отозвался зловеще и тоскливо.

— Никто не ответит, — донесся из кустов надтреснутый старческий голос, и через секунду в сгущающихся сумерках Жизлен узнала знакомую, скрюченную фигуру Старого Скелета.

— Вот мы и встретились, Жизлен. Ты долго сюда добиралась.

Мгновение Жизлен не двигалась, а потом бросилась к нему и обняла.

— Твое письмо долго искало меня, старый друг.

— Кто эта девушка? — сказал он, показав на Элин. Старый Скелет должен был знать все.

— Моя подруга. Она привезла мне письмо. Где Шарль-Луи, Старый Скелет? Он еще в Лантсе? Здоров? Хочет меня видеть?

— Он здесь, — ответил старик, тяжело опускаясь на камень, — и вполне здоров, как мне кажется. Он ждет тебя.

— Но где же он?

— А как ты думаешь, Жизлен? — и он указал рукой в сторону глухой монастырской стены. — Он там, он там уже десять лет.

Лицо хозяина гостиницы стало подобострастным, когда сидевший в углу посетитель, поднявшись с места, подошел к нему.

— Я сделал, как вы велели, мсье, — поторопился сказать он, боязливо оглядываясь по сторонам. Эти новые господа из правительства оказались хуже прежних. Те не жалели чаевых, уже не говоря об улыбках. А этот правительственный чиновник из Парижа заставлял его холодеть от страха. Ни одного лишнего су, ни одного лишнего слова, а его вкрадчивый голос явно таил в себе угрозу. — Я сказал им, чтобы поднимались вверх, к монастырю. Они наверняка найдут там еврея.

— Надеюсь, ты не сказал, что я поджидаю девчонку?

— Как можно! — ответил хозяин голосом, в котором слышалось праведное возмущение. Я сделал все в точности, как вы приказали, ваша милость. Пришлось столько времени ждать…

— Слишком долго, — ответил человек, но наконец дождались. Приготовь мою карету.

— Уже темнеет, мсье.

— Я слишком долго сидел в этой вонючей дыре, — любезно ответил ему постоялец.

— Вы заберете женщин с собой?

— Только маленькую. Идиотку можешь взять себе, как вознаграждение за хлопоты. Хотя, не исключено, что она не та, за кого себя выдает.

— Я счастлив, что вы нашли возможным остановиться у меня. Могу ли я узнать ваше имя?

— Не знаю, зачем это тебе, — ответил постоялец, — но меня зовут Мальвивэ.

Хозяин снова поклонился.

— Вы оказали нам большую честь, месье, — повторил он. — Все будет сделано.

Улыбка Мальвивэ была холодной и отталкивающей.

— Не сомневаюсь, — ответил он.

Со стороны, где находились подсобные помещения, монастырь Святого Ансельма не был огорожен стеной. Старый Скелет пробирался в сумерках по горной дорожке с ловкостью горного козла, а Жизлен и Элин, спотыкаясь, едва поспевали за ним. Немного не доходя освещенного входа, он остановился и, протянув руку, остановил Элин.

— Мы подождем тебя внизу, — сказал он Жизлен, — что-то тут мне не нравится. Я так и не знаю, почему мне вдруг сообщили, где твой брат, хотя я пытался разыскивать его годами. Кому могло понадобиться, чтобы я, а значит, и ты узнали? И я не понимаю, зачем? Будь очень осторожна, малышка. У тебя есть нож?

— Шарль-Луи не может причинить мне зла.

— Он нет, — согласился Скелет, — но есть и другие, те, кто ждет и наблюдает. Когда ты вернешься, я расскажу тебе кое-что. Ты изменилась. Ты больше не ищешь смерти. Мои старые глаза видят, что ты нашла то, что заставляет тебя жить. Но будь осторожна. Во Франции до сих пор нельзя никому верить. Мы спустимся вниз и будем настороже.

Жизлен обняла и крепко прижала к себе его костлявое старое тело.

— Не знаю, как я смогу тебя за все отблагодарить? — прошептала она. Старик пожал плечами, скрывая смущение.

— Я беспокоился о тебе. Хорошо, если мне удалось тебе помочь. Не жди слишком многого, детка. Ты увидишь, он стал другим.

— Прожив здесь десять лет — я понимаю. Он захочет уйти со мной?

— Ты спросишь сама. Пойдемте, мадам, — мы постараемся, чтобы никто не испортил этой счастливой встречи.

Жизлен смотрела, как они исчезали за густым кустарником, брезгливая Элин старалась, чтобы ее крестьянская юбка не касалась грязных лохмотьев Скелета. Однако ее старый приятель, вероятно, не обращал на это внимания, потому что до Жизлен донесся его скрипучий голос. Обратившись к Элин, он спросил:

— Вы никогда не думали о том, чтобы поработать на улицах, мадам? Женщина вашей комплекции дорого стоит, можете поверить.

Жизлен улыбнулась, несмотря на страх, который теснился в ее груди. Она смотрела в сторону монастырской кухни и задавала себе множество вопросов. Что если Шарль-Луи изменился до неузнаваемости? Может ли он говорить? Оправился ли после всего, что они пережили, или по-прежнему несмышлен, как ребенок? Знает ли он, чем она занималась? Ненавидит ли ее за это? Или, может, это и вовсе не он?

Дверь подалась, хотя руки у нее дрожали. В кухне был всего один монах. Он склонился над большим чугунком, стоящим на плите, и что-то помешивал, целиком погруженный в свое занятие. У него было красивое, благородное лицо, смутно кого-то ей напоминавшее. Он был среднего роста, худощав и двигался с определенным изяществом, его обрамлявшие тонзуру волосы были светлыми и золотистыми. А потом он обернулся, почувствовав, что кто-то за ним наблюдает, и Жизлен взглянула прямо в красивые, живые и умные карие глаза Шарля-Луи.