Они увидели естественную неровную лужайку, всю покрытую синими и желтыми полевыми цветами, которые гнули свои головки под их ногами. До них доносился странный, приглушенный и в то же время приятный звук, словно где-то радом струилась полноводная быстрая река. Внезапно их окутали клубы серного дыма. Они зажали носы и, сморщившись, рассмеялись.

— Здесь повсюду так пахнет… до самых небес, — заметила Джасинта.

— Так хочется ему.

Обе вновь громко рассмеялись, словно Шерри удачно сострила. Джасинте стало понятно, как помогает здесь смех, особенно если молча условиться смеяться надо всем, что хотя бы в какой-то мере может показаться смешным.

Журчащий звук затих, пары куда-то исчезли, и воздух сразу же стал свежим, чистым и опьяняющим. Каким бы ни было это место, оно поражало своей красотой и очарованием. Наверное, Шерри с Джасинтой могли бы пробыть здесь очень долго — месяцы, может быть, годы, восхищаясь окружающими их красотами, но… их воображение внезапно в растерянности застывало. Ведь и сотни лет, и двух, и тысячи все равно мало, чтобы взять верх над вечностью, с которой они встретились лицом к лицу. Не важно, сколько столетий ушло бы на осуществление их планов и стремлений, все равно не удастся изменить само течение времени, всегда остающееся вечным. Всегда. Поэтому все теряло смысл — цели, стремления, границы…

Но не надо думать об этом, в противном случае можно сойти с ума.

— Невероятное зрелище — эти горы вдали, не правда ли? — прошептала Джасинта, горячо желая избавиться от мрачных мыслей. — Какая красота и таинственность! Словно кипящие котлы вокруг… а эта сера… в общем, все так, как я и ожидала, но в то же время и совсем иное. А воздух! Какой воздух! Да это самый восхитительный воздух, какой я когда-либо вдыхала! Я просто упиваюсь им!

— Да, вот так мы и живем, словно растения в теплице, окруженные теплом и влажностью. Единственное наше отличие от тепличных растений — то, что мы способны передвигаться… — Шерри едва заметно пожала плечами, словно вспомнила о чем-то неприятном. — Здесь просто дичаешь от какой-то первозданности, от чего-то очень первобытного и примитивного!

Они прогуливались по лужайке, решая, отправиться ли на пикник пешком или поехать в экипаже. Шерри сказала, что в их распоряжении огромное множество экипажей с возницами, которые отвезут куда пожелаешь. Решили взять экипаж, поскольку так можно больше увидеть, а тем временем двигались по густой сочной траве, волоча за собой шлейфы длинных платьев и не переставая беззаботно болтать, смеяться или восклицать от восторга.

Солнце то появлялось из-за облаков, то снова скрывалось за ними. Вдалеке были видны мужчины и женщины, тоже вышедшие на прогулку, хотя людей оказалось намного меньше, чем следовало ожидать, ведь здание, где все проживали, вместило бы в тысячу раз больше народу. Немаловажно и то, что в этих горах находилось несколько подобных зданий.

Пришлось обогнуть мелководное озеро, отливающее оранжевым и ярко-красным цветами, и Джасинта с искренним восхищением показала на небольшие, поросшие густой травой островки посреди горячей воды. Они проходили мимо кратеров, изрыгающих кипящие водные струи, — одно из них достигало почти двухсот футов ширины; потом Шерри с Джасинтой медленно побрели по какой-то дорожке, усыпанной ослепительно белым гравием. Вокруг булькала и рокотала серная жидкость с испарениями, заставлявшими зажимать нос, когда пришлось миновать их.

Когда удалось обогнуть здание, взору наших путешественниц открылся нескончаемый ряд экипажей. Возле них, переговариваясь, переминались возницы. Изысканно одетый джентльмен подсаживал в открытый экипаж красивую молодую даму. И вот экипаж умчался прочь, оставив после себя лишь цокот копыт.

Шерри с Джасинтой посмотрели вслед удаляющемуся экипажу, их лица были бледны, задумчивы и чуть печальны.

— Наверное, некоторым женщинам кажется, что им удалось встретить надежного спутника, — проговорила Джасинта, когда экипаж превратился в крошечную точку.

— Да, конечно. Только эта иллюзия живет, пока не зашло солнце, — заметила Шерри. — А завтра и он и она возненавидят друг друга. Здесь особенно остро ощущается любое разочарование. Особенно если оно касается чувств.

Тут они увидели очень красивый, рассчитанный на двоих открытый экипаж, черный, сверкающий, украшенный красным и желтым орнаментом. Запряжен он был четверкой великолепных лошадей, казавшихся на солнце глянцевыми. Лошади нетерпеливо перебирали ногами. Джасинта с некоторой тревогой посмотрела на кучера, опасаясь, что им может оказаться Грант, который вновь потащит ее к мучителю… К счастью, кучером был какой-то неопределенного вида субъект, одетый в роскошную ливрею. Он весьма учтиво помог сесть в экипаж сначала Шерри, потом Джасинте и расстелил на их коленях яркий плед с вышивкой в виде цветов и птичек.

Женщины весело переглянулись, поудобнее расположились на сиденье, расслабились и приготовились к восхитительной поездке.

Кучер ожидал их приказа.

— Ну, дорогая, куда отправимся? — осведомилась Шерри.

— Господи, я не знаю. Даже понятия не имею об этом. Сама распорядись, куда ехать.

— Да я тоже почти не знаю этих мест. Давай-ка на север! — приказала она кучеру. — А по пути разберемся и покажем, куда двигаться дальше. Ну как, не правда ли, это лучше, чем идти пешком? Чувствуешь, как мы свободны?

Кучер вытянул кнутом лошадей; экипаж чуть подпрыгнул и с головокружительной скоростью понесся по лесам и полям. Он летел едва ли не быстрее, чем та карета, на которой Грант привез сюда Джасинту вчера.

Вчера!

«Ни в коем случае не думай, сколько времени ты здесь находишься, равно как и о том, что случилось с тобой. Думай только о настоящей минуте!» — приказала себе Джасинта.

— До чего хорошо! — воскликнула она. — Никогда еще мне не было так радостно! О, какое же это наслаждение! Помнишь, как давным-давно ты возила меня по воскресеньям в гости к дедушке Энсону?

— Ну конечно, помню. Если бы ты могла сейчас увидеть себя тогдашней девочкой в премиленьком платьице с оборками и с длинными локонами. А какие восхитительные у тебя были манеры! Даже в два года ты выглядела настоящей маленькой леди.

И они беззаботно и весело рассмеялись, поскольку сейчас Джасинта, как и ее мать, мало походила на светскую даму. Но это только улучшило их настроение, особенно когда Шерри начала рассказывать о том, как выглядела в пять лет любимая дочь. Вообще вся беседа показалась им очень забавной, ведь ее вели женщины, выглядевшие совершенными ровесницами.

Экипаж миновал заливные луга, поля, равнины, густые леса, холмы, покрытые сосновым лесом; прорывался сквозь густые клубы оранжевого и серо-голубого пара, пассажирки то и дело в изумлении оглядывались назад. Иногда мимо них мчались другие экипажи. Все, что попадалось им по пути, было очень насыщенного цвета, отчего возникал эффект какой-то немыслимой, невероятной галлюцинации. У подножия скалистой горы оказалось восхитительное озеро, вся гладь которого была буквально покрыта огромными водяными лилиями, весело смотрящими на них своими желтыми цветками. Иногда вдали путешественницы замечали лося, иногда — оленя с ветвистыми рогами. Порой им встречались собаки яркого шоколадного окраса, ну прямо как у них дома, когда удавалось выехать вместе с мужьями на охоту.

То и дело они вскрикивали, восхищаясь красотой местности, ее странной нереальностью и таинственностью. Их приводили в беспредельный восторг свежий воздух и яркий свет. Все вокруг казалось бесконечным. Впрочем, проезжая сквозь пары ярко-желтого цвета, то и дело сменяющегося голубым, женщины в экипаже поневоле думали, что им все время приходится преодолевать серные испарения невероятной толщины.

И тут они заметили индейцев.

Шерри сказала, что в этой местности находится одно из их поселений. Пока большей частью попадались только дети. Взрослое население отправилось на охоту и рыбную ловлю, где вместе с индейцами можно было часто встретить его, ибо он, похоже, любил их компанию, ценил их превосходные физические данные, храбрость, свободолюбие и полную независимость, что так редко встречалось в белых «гостях». Индейцы никогда подолгу не оставались на одном и том же месте, их постоянно куда-то влекло…