Литмир - Электронная Библиотека

– Что там?

– Тебе повезло. Похоже, кость не задета. Когда стрелу вытащат и обработают рану, она отлично заживет.

– Вынь ее сейчас! – потребовал Квинт. – И покончим с этим.

Калатин нахмурился.

– Плохая идея. Сейчас кровь идет не слишком сильно, и у меня нет пилы, чтобы отпилить древко. Если я попытаюсь ее сломать, кровотечение, скорее всего, усилится. А мы не можем тратить время на то, чтобы его остановить. Мы убили, по меньшей мере, троих воинов…

– Четверых, – перебил его Квинт.

– Но одним только богам известно, сколько их тут еще прячется, – ухмыльнувшись, договорил Калатин.

Со всех сторон послышались возгласы согласия.

Квинт нахмурился, но он знал, что его друг прав.

– Ладно.

– Ты можешь сесть на лошадь позади меня, – сказал Калатин. – Не успеешь оглянуться, как мы будем в лагере.

Сжав зубы, чтобы не застонать от боли, Квинт поплелся за Калатином сквозь лес. Только сейчас он подумал о том, как отнесется к случившемуся отец. Наверняка будет доволен. Они убили четверых галлов и заставили остальных спасаться бегством, а сами не понесли видимых потерь. Это же хорошо. Однако в глубине души Квинт не был уверен, что прав.

«Ты сначала вернись в лагерь, – мрачно подумал он. – И тогда будешь беспокоиться о том, что скажет отец».

По несчастливому стечению обстоятельств, Фабриций находился около южных ворот, когда измученный отряд незадачливых охотников подошел к лагерю. Начался сильный снегопад, который накрыл белым покрывалом бастионы, землю, плащи и шлемы солдат, но не помешал Фабрицию заметить девятерых всадников, въехавших в ворота. В следующее мгновение на его лице появилось удивление, он узнал Калатина, а следом Квинта.

– Стойте на месте! – рявкнул он.

Облегчение от того, что они, наконец, добрались до лагеря, слегка отступило. Они натянули поводья. Квинт, который страшно замерз и находился в полубессознательном состоянии, пробормотал ругательство.

– А ну-ка придержи язык, наглый щенок! – прорычал подошедший к ним Фабриций, который стоял справа и не видел стрелы в руке сына.

Квинт покраснел, собрался что-то сказать, но ярость отца и слабость заставили его промолчать.

Фабриций сурово посмотрел Калатину в глаза.

– Что все это значит? Где вы были?

– Мы… ну… мы решили поохотиться, командир.

– Поохотиться? – громко вскричал Фабриций, который не мог поверить своим ушам. – В такую погоду? Когда вам предстояло отправиться в патруль?

– Погода была не такая плохая, когда мы выехали, командир. – Калатин посмотрел на товарищей, рассчитывая, что они его поддержат. – И, думаю, мы не опоздали на патрулирование.

– Об этом мне судить. – Фабриций перевел взгляд на лошадей, проверить, нет ли на их спинах трупов. Ничего такого не увидев, он поджал губы. – Вам удалось кого-нибудь подстрелить?

– Животных не получилось, командир. – Калатин не сдержался и ухмыльнулся. – Но мы прикончили четверых галлов.

– Да? И что же произошло?

Квинт открыл рот, но отец бросил на него сердитый взгляд, заставив замолчать.

Калатин быстро рассказал о стычке у реки. Когда он дошел до того места, где Квинта ранили стрелой, Фабриций бросился к сыну.

– Куда попала стрела?

– Я в порядке, – чувствуя, что слова получаются не слишком внятными, Квинт попытался поднять левую руку, но не смог.

– Во имя Аида! Тебе нужно немедленно к лекарям. – Фабриций взял поводья лошади. – Еще кто-нибудь ранен?

– Десятый человек из нашего отряда не появился в назначенном месте, командир, – сообщил Калатин. – Мы немного подождали, но погода становилась все хуже, поэтому мы вырезали на стволе слово «лагерь» перед тем, как уехать, в надежде, что он его увидит.

– Один человек пропал, еще один ранен ради… четырех жалких галлов? – вскричал Фабриций. – И кто же придумал отправиться в эту идиотскую экспедицию?

– Я придумал, командир, – сказал Калатин.

Квинт попытался протестовать, но язык его не слушался.

– Ты, проклятый богами глупец!.. – рявкнул Фабриций. – Мы поговорим об этом позже. Возвращайтесь в свои палатки. Времени у вас ровно на то, чтобы наполнить брюхо и согреться перед патрулированием. Я доставлю сына к лекарю и присоединюсь к вам.

Словно сквозь туман, Квинт услышал, как Калатин желает ему быстрее поправиться, но смог только кивнуть в ответ.

– Слезай с лошади, – прорычал Фабриций.

В следующее мгновение мир принялся отчаянно вращаться у Квинта перед глазами. Он уже не чувствовал под собой лошади, начал терять равновесие, но не смог сопротивляться.

– Отец…

– Помолчи. Береги силы, – на удивление мягко прозвучал голос отца.

Но Квинт уже ничего не слышал. Он потерял сознание и соскользнул с лошади Калатина на землю.

Глава 3

Кровавые поля - i_004.png

В окрестностях Капуи, Кампания

– Аврелия!

Девушка не обратила внимания на голос матери, который долетел со стороны дома до того места, где она стояла, на границе их владений. Она думала о Квинте и Ганноне, и ноги сами принесли ее сюда. Именно эту дорогу они выбирали, когда втроем сбегали в лес. Там Квинт учил ее владеть сначала деревянным, а потом и настоящим мечом. Атия снова ее позвала, и мимолетная улыбка коснулась губ Аврелии. Как она или отец отнеслись бы к тому, что их дочь умеет владеть оружием? И скакать верхом на лошади? И то, и другое для женщин было под запретом, который не остановил Аврелию, и она уговаривала брата, пока тот не сдался и не согласился ее научить. Как же она радовалась и с каким удовольствием вспоминала те беззаботные дни!.. Но мир изменился, стал темным и опасным местом.

Рим воевал с Карфагеном, и ее отец с братом, возможно, уже погибли.

Прекрати так думать! Они живы!

Фабриций уехал из дома первым, отправившись сражаться с народом, с которым воевал десять лет назад. Квинт последовал за ним через несколько месяцев и забрал с собой Ганнона. Аврелия с грустью вспоминала, как она прощалась с братом и рабом, ставшим другом. Однако теперь он являлся врагом, она больше никогда его не увидит, и это причиняло ей сильную боль, в которой совсем не хотелось признаваться. Иногда Аврелия мечтала убежать в Карфаген, чтобы соединиться там с ним. Впрочем, она знала, что это безумные фантазии. Однако надежда, что они могут сбыться, все-таки жила в ее сердце. А вот увидеть Суниатона – Суни – друга Ганнона, она уже не рассчитывала.

– Аврелия? Ты меня слышишь?

Вспомнив свой ужас, девушка сделала еще несколько шагов вперед. Вопреки здравому смыслу (просто выбора не было), она привела раненого Суни из пастушьей хижины, где он прятался, в дом своей семьи. Беглых рабов было много, и Суни притворился, что он немой. Им удавалось некоторое время обманывать всех вокруг, но однажды Аврелия совершила самую страшную ошибку всей своей жизни – назвала его настоящим именем вместо того, которое он себе придумал. И ничего бы не случилось, если бы надсмотрщик Агесандр не услышал ее и не сложил два и два. Он так и не сумел оправиться после гибели всей своей семьи от рук карфагенян во время предыдущей войны и убил Суни прямо у нее на глазах. Аврелия до сих пор видела своим мысленным взором нож, входящий между ребрами в тело Суни, кровь, окрасившую тунику, и неожиданную нежность, с которой Агесандр опустил его на пол. Она все еще слышала последний вздох Суни.

– Где ты, дитя? – В голосе Атии появилось раздражение.

Однако Аврелии было все равно. После смерти Суни ее отношения с матерью стали прохладными – и это по меньшей мере. Причиной стало то, что, несмотря на сомнения, Атия поверила Агесандру, который сказал ей, что Суни был карфагенянином и, что того хуже, беглым гладиатором, который обманом пробрался к ним в дом, а он защитил их от смертельной угрозы.

– Я знаю, ты считала, что этот юноша не причинит нам вреда, дорогая, – вздохнув, сказала тогда Атия. – Я тоже так думала, глядя на его изуродованную ногу. Но, благодарение богам, Агесандр его раскусил. Не забывай, раненая гадюка еще может укусить.

11
{"b":"262808","o":1}