— Центр вербовки? — недоуменно переспросила Энни.

— Не притворяйся, что забыла, Энни. Я же говорил тебе, что твой отец прибегал к помощи наемных убийц. Он дрессировал их и всячески пестовал, а потом рассылал по всему миру, чтобы устранять неугодных людей. По его мнению, ирландцы оказались наиболее способными к такого рода работе. Уина забавляло, что эта милая нация настолько кровожадна…

— Забавляло?! — эхом откликнулась Энни.

— Да, у твоего отца было своеобразное чувство юмора.

— И вас он тоже здесь отыскал?

Джеймс предвидел, что Энни задаст этот вопрос. Он намеренно поднял эту тему, чтобы она наконец спросила о самом главном. Джеймс решил, что на сей раз скажет ей правду — и расстанется с Энни навсегда

Не совсем, — ответил он. — я сидел тогда в тюрьме Хайроуя. Я объявил голодовку, и на тридцать четвертый ее день уже стоял одной ногой в могиле.

— А из-за чего?

— Тогда это казалось единственно логичным выходом, — загадочно произнес Джеймс.

— Я имею в виду — почему вы оказались в тюрьме?

— О, мне едва исполнилось семнадцать, когда я подложил в один из пабов бомбу, от которой, боюсь, погибла чертова уйма народу. — Чуть помолчав, он заключил:

— Как видишь, я довольно рано почувствовал свое призвание.

Энни оторопело уставилась на него.

— И что случилось потом? — спросила она наконец.

— По мнению твоего отца, я был весьма многообещающим молодым человеком. И ему удалось вызволить меня из тюрьмы, которую за всю ее многовековую историю удалось покинуть лишь горсточке узников. Меня объявили умершим, и тело мое официально предали земле. А твой отец перевез меня в Соединенные Штаты и превратил в уроженца Техаса. — Последние слова Джеймс произнес с тягучим техасским акцентом.

— Безумие какое-то! — покачала головой Энни. — Просто не могу в это поверить… Неужели ирландские мальчики способны на такие поступки?

— Оглядись по сторонам, Энни, — горько усмехнулся Джеймс. — И поверишь.

Она встала и нетвердой походкой отошла от стола; черная рубашка Джеймса, свисавшая с ее плеч, доставала ей почти до колен. Джеймсу внезапно захотелось обнять Энни, привлечь ее к себе. Но он не шелохнулся.

— Что вы сделали с трупом? — спросила она чуть дрогнувшим голосом.

— Ты хочешь сказать — с трупами? — поправил ее Джеймс. — Я затащил их обоих в сарайчик с садовым инвентарем. Эти сарайчики — очень полезная вещь. И есть почти при каждом доме, что в Англии, что в Ирландии.

— Перестаньте! — содрогнувшись, попросила Энни. — Я не хочу этого слышать.

— И тебе больше не о чем спросить меня, Энни? — произнес Джеймс, провоцируя ее, провоцируя себя самого, готовый казнить себя за эти слова.

— Нет.

— Даже если на сей раз я обещаю сказать тебе правду?

— Нет! — выкрикнула она со страстью, не оставлявшей ни малейшего сомнения: Энни понимала, на что намекает Джеймс. Она решительно устремилась прочь из кухни, но Джеймс преградил ей дорогу.

— Не бойся, малышка, спрашивай, — вкрадчиво прошептал он. — Спрашивай, и я скажу тебе все, что ты захочешь. И выполню все, что ты пожелаешь.

— Идите к черту! — гневно воскликнула Энни.

— У него я уже погостил, — усмехнулся Джеймс. — Считай, что это пожелание уже выполнено.

— Вы готовы сказать мне, кто убил моего отца?

— Да, — решительно заявил он.

Джеймс терпеливо дожидался ее следующих слов, после которых могла разразиться катастрофа. Но Энни спросила совсем о другом:

— И вы согласны лечь со мной в постель?

Джеймс пристально посмотрел на нее — на бледные, пухлые губы, на потемневшие глаза, полные страха, — и подумал, какая она все-таки слабая, беззащитная и легкоранимая. Сама не знает, чего хочет. Он знал, что тронуть ее сейчас равносильно тому, чтобы добровольно согласиться гореть в геенне огненной.

С другой стороны, избежать этой участи было для него все равно задачей невыполнимой…

— Да, — сказал он и, взявшись за полы рубашки, привлек Энни к себе.

Энни и сама не понимала, как могла сказать такое, но поправить что-либо было уже нельзя: слово — не воробей… Казалось, она начисто утратила способность осмысливать свои поступки. Стоило ей только заглянуть в его глаза, и она позабыла обо всем на свете. Но внезапно Энни увидела на его темно-синей футболке влажное пятно и догадалась, что это кровь. И снова дрожь пробежала по ее телу.

— Что вам от меня нужно, Джеймс? — спросила она срывающимся голосом. — Если вас, конечно, и в самом деле так зовут. Вы действительно Джеймс Маккинли? Или нет? Я ведь о вас, в сущности, ничего не знаю.

— Какая разница? — процедил он сквозь зубы. — Я уже давно Маккинли. — Он продолжал обеими руками держать ее за полы рубашки, но привлечь к себе не пытался.

— Что вам от меня нужно? — снова спросила она.

Губы его слегка скривились — насмешливо, как показалось Энни.

— Мне от тебя нужно только одно: чтобы ты вышла из этой передряги живой и невредимой, — ответил он. — Я хочу, чтобы ты безмятежно жила в богатом поместье с толстокожим мужем-яппи, в окружении розовощеких детишек и чтобы ты ни о чем в жизни не беспокоилась, кроме разве что уровня холестерина в крови. Хочу, чтобы ты поправилась фунтов на двадцать, а потом изводила себя всевозможными диетами. Словом, я хочу, чтобы ты вела самую нормальную жизнь.

Энни ответила не сразу:

— Что ж, в таком случае я могу вернуться домой. И снова выйти замуж за Мартина.

— Нет! — с неожиданной злостью выкрикнул Джеймс. — Теперь уже поздно. Ты слишком много знаешь. К тому же Мартин…

— Что — Мартин? — спросила Энни, видя, что он собирается продолжать.

— Мартин — один из нас, — неохотно ответил Джеймс.

— В каком смысле? — нахмурилась Энни.

— Он тоже умеет убивать, Энни. А ты не должна жить с убийцей.

Энни стоически восприняла отсутствие всякого намека на ревность в его голосе и недоверчиво пожала плечами. Она хорошо знала Мартина и была убеждена, что он не из тех, кто способен на убийство. С Мартином она жила как за каменной стеной и чувствовала себя в безопасности. Но, несмотря на это, у нее не было ни малейшего желания возвращаться к нему…

— И что же я, по-вашему, теперь должна делать? — спросила она.

— Пока мы останемся здесь. Затаимся, стараясь ни на минуту не терять бдительности. За этими людьми могут последовать другие, но бежать и скрываться бесполезно: нас быстро найдут. Сейчас наша задача — отыскать пропавшую репродукцию. Я убежден, что твой отец привез ее сюда, хотя, должен признаться, до сих пор не могу взять в толк, зачем он это сделал. Но мы найдем ее. А заодно, возможно, выясним еще кое-что из того, что нас интересует.

— Я не это имела в виду, — произнесла Энни обманчиво спокойным голосом. — Я хотела спросить, чем мы займемся сейчас.

Она сразу почувствовала, как забилось сердце Джеймса, как он внутренне напрягся, хотя лицо оставалось непроницаемым. Да, несмотря ни на что, она неплохо его изучила. Энни была уверена, что в нем сейчас бушевала такая же страсть, которая сжигала и ее…

Прошло несколько мучительных мгновений, а потом Джеймс разжал пальцы и отступил на шаг.

— Тебе лучше немного поспать, — холодно посоветовал он. — А я пока посторожу…

— Я уже выспалась! — резко прервала его Энни. — Я спала много дней и ночей напролет. Вы ведь меня чем-то одурманили, да? Накачивали меня какой-то дрянью, чтобы я вам не мешала. Как вы могли это сделать?!

— Мой трейлер оборудован на все случаи жизни, — пояснил Джеймс, делая вид, что не понял ее. — Уин всегда твердил, чтобы у каждого из нас под рукой было все, что может понадобиться. Новейшие достижения науки и техники. Неужели, по-твоему, я мог отказать себе в удовольствии испытать на тебе последнюю новинку?

— Как вы могли поступить так со мной?! — воскликнула Энни. — Вы, оказывается, даже делали мне уколы. По-моему, это просто непорядочно! Я так доверяла вам, а вы воспользовались моей беспомощностью…