Юкка весь подобрался. Я почувствовал его напряжение.

– Мистер Снегирёв, поздравляю, с вашими анализами все в порядке. Вы абсолютно здоровы. Остается обговорить условия соглашения, – доктор улыбнулся.

Повисла пауза.

Я сглотнул, мне показалось, что глоток прогремел на весь кабинет. Не слюну сглотнул, а мешок с бутылками в мусоропровод сбросил.

– Сори, мистер Дженкинс… – буркнул я хрипловато, входя в роль благородного ковбоя, который своих индейцам не отдает. – Сори, но мы с коллегой вместе. Один я не работаю.

Доктор пожевал губы.

– Что ж… тогда американская наука потеряет прекрасный экземпляр.

Мы пожали доктору руку, а вчерашняя негритянка Дженни даже растрогалась, видя такое товарищеское братство.

– Теперь про сперму узнаем, – сказал я, когда мы покинули кабинет.

– А чего узнавать… – Юкка понурился. – Меня не возьмут. Кому нужен ребенок с наследственной водой в левой почке…

Мы отправились в центр материнства и зачатия.

Юкка оказался прав; я подходил, он нет. С коэффициентом умственного развития я, конечно, подкачал, но крепкое здоровье сыграло решающую роль.

– Есть простой выход, мистер Снегирёв. Вы можете сдать сперму сейчас, если количество здоровых сперматозоидов выше двадцати процентов, вы сразу получите банковский чек. Это не займет много времени.

– Расскажи хоть потом, там журналы или фильм, – понуро напутствовал меня Юкка, когда я удалялся с пластмассовой емкостью размером со среднюю баночку от детского питания. Глядя на этот размер, я почувствовал себя пигмеем. Вот так мужчины живут в этой стране.

Однажды я видел комедию про искусственное оплодотворение. Там немолодая пара, желающая завести ребенка, обращается к врачам. Потом главный герой запирается в специальной кабинке с баночкой и пачкой порножурналов… И потом ему не хватает этой баночки, требуется еще одна баночка, и еще… Или я путаю с комедией, где мочу на анализ сдавали… не важно. Меня проводили в кабинку.

– Когда закончишь, поставь баночку сюда, – сестра указала на откидной люк в стене, напоминающий люк мусоропровода. – И нажми эту кнопку, – рядом с люком было что-то вроде выключателя света. – В анкете укажешь время, когда собрал сперму, поставь имя и распишись. Если что-то попадет мимо, укажи здесь, – сестра отметила пальчиком место, где надо было отметить, если что-то улетит в сторону. Я сделал вид, будто у меня в руках брандспойт, который я не могу удержать, и его мотает в разные стороны. Сестра улыбнулась.

– Удачи, сладкий!

Я огляделся. На столике лежала стопка «Пентхаусов» и «Плейбоев», на полке стоял телик с проигрывателем. Возле раковины лежала пачка салфеток «Клинекс». На стене висел плакат с голыми мужиками, волосатыми и подбритыми, в порнографических позах. Толерантный кабинетик, возбуждение на любой вкус. Я наскоро пролистал несколько журналов. Некоторые страницы оказались вырваны. В фотографиях девушек было что-то не то, что-то странное. Киски непривычно лохматились, у каждой девицы лоб закрывала челка. Ботфорты какие-то, варенки. Я всмотрелся в обложки. Восьмидесятые! Все журналы были пятнадцати – двадцатилетней давности. Все соответствовало периоду молодости клиентов. Ведь в этом кабинете из себя выжимали последние соки сорокалетние мужички, оплатившие искусственное оплодотворение. Молокососы вроде меня здесь оказывались редко.

Фильмы классифицировались по расовому принципу: блондинки, азиатки, черные. Выбрал черных, удобно устроился в кресле.

Люблю хорошее порно, не то, где все показано крупным планом во весь экран, а то, где интрига, игра, томление, не слишком типовые лица и прочее.

В тот день мне не очень повезло. Пожилой сластолюбец, похожий на одного известного русского поэта, ахал, охал и причмокивал, мацая худенькую мулатку. Я прибавил громкость, проходящим по коридору пришлось разделить аудиочасть моего развлечения. Мулатка была слегка зажата, хотя иногда истома касалась ее личика своим крылом. Наконец порочный «поэт», покряхтывая, засунул в рот мулатке здоровенный, очень похожий на вялую разваренную сосиску член. Со стены мерзкие качки крутили своими шлангами. Я решил просто закрыть глаза. Этого оказалось лучшим средством.

Баночка сделалась горячей. Не буду врать, что полной. Хотел бы издалека взглянуть на того, кто эту бадью хотя бы на треть заполнит. Но только издалека.

Я черкнул в анкете время – был ровно полдень. Говорят, все мистические события происходят в полдень и в полночь. Открыл люк «спермопровода», поставил баночку в нишу, с другой стороны которой тоже имелся люк, собрался нажать на кнопку, и тут странное чувство охватило меня. Оставляя сперму в презервативе, выстреливая ею на чье-то тело, сбрасывая на землю, не задумываешься о смысле содеянного. А тут я вдруг ощутил, что в баночке заключена великая энергия, которую я растрачиваю попусту. Из баночки может появиться человек, который весь мир перевернет вверх дном. Пусть не он, но его внуки, правнуки. Он может стать кровопийцей или святым, исчадием ада или посланцем небес.

Я крепко сжал баночку.

С другой стороны… если не избавляться от этого концентрата жизни, организм отравится. Появятся воспалительные процессы, простатит. Противоречивая штука, ничего не скажешь. Отдам я ее лучше врачам, пусть сами разбираются. Я нажал кнопку.

Тотчас открылся люк с обратной стороны. Мулатка, похожая на ту, которая только что постанывала на экране, извинилась, увидев, что я еще не закрыл свой люк. Мы смотрели друг на друга через окошко люка, нас разделяла баночка.

– Ничего. Берите, пожалуйста.

– Ой, какая горячая! – пошутила мулатка, игриво дуя на пальчики.

Минут через двадцать мне объявили, что мой генетический материал соответствует мировым стандартам, и выдали чек на тисненой бумаге. Я разыскал Юкку в парке. Он разговаривал с уткой, голову которой покрывали красные замысловатые наросты, которые я принял за последнюю стадию сифилиса. Увидев такие же у других уток, я понял, что это декоративная порода. В медцентре, видимо, не только с людьми экспериментируют.

– Ну что, журналы или фильмы?

– Только фильмы, – соврал я. – Да и то с мужиками. Пришлось вспомнить все самое лучшее.

Юкка и я решили заглянуть в Колумбийский университет, где нас инструктировали в первое утро.

– Там могут быть объявления, как мы сразу не догадались! – стукнул себя по лбу Юкка. – Работодатели ведь знают, куда приезжает толпа студентов.

Доска информации университета и вправду была залеплена листками с предложениями работы. Юкка принялся их изучать, а я, целиком положившись на моего делового друга, развалился на бордюре.

– Есть! – завопил Юкка минуты через три. – Требуются официанты в ресторан! Один ресторан в штате Массачусетс, другой в Северной Каролине, – уточнил Юкка.

– Это где?

– Кажется, соседние штаты, а может, через один. Точно не знаю.

– Куда деваться, звони.

Мы сгребли все имеющиеся четвертаки и двинули на поиски телефона. Он обнаружился в подворотне неподалеку. Я сел на вентиляционную решетку, а Юк принялся набирать номер Массачусетса.

На той стороне ответили…

– Мы насчет работы… – сказал Юкка. – Окей. Окей.

– Ну что? – шепнул я.

Юкка прикрыл трубку ладонью:

– Сейчас позовут менеджера. Давай еще монету.

Я протянул четвертак, автомат с лязгом сожрал его.

На том конце подошли.

– Хэллоу, мэм. Я насчет работы… Нас двое…. опыт есть. – Юкка опять замолк. – Коза! Пошла советоваться с директором. Следи за монетами.

Я опустил в щель сразу два четвертака. Юкка недовольно поджал губы.

– С запасом, – пояснил я. – Чтобы не суетиться.

– По ходу будем кидать, может, она нас сольет, тогда плакали наши двадцать пять центов… Я вас слушаю, мэм…. нужен только один… понятно, мэм… мы подумаем. До свидания, – он повесил трубку.

– Давай звонить в Каролину.

Юк набрал номер.