3160 И, убеляя прошвы троп,
Погоста холм и сад над логом,
Цвела карельская калина!
Милый друг, моя кручина —
Не чувальная зола,
Что зайчонком прилегла
У лопарского котла.
Дунет ветер и зайчок
Вздыбит лапки наутек.
А колдунье-головешке
3170 Не до пепельной услежки,
Ей чесать кудрявый дым,
Что никем не уловим,
Ни белугой, ни орланом,
Только с утренним туманом
Он в ладах и платьем схож,
Князь крылатый без вельмож!
Пал в долину на калину
Непроглядный синь-туман, —
Не найдет гнезда орлан.
3180 Океан ворчит сердито:
«Где утесные граниты —
Обсушить седой кафтан?»
И не плещутся пингвины,
Мертвы гаги, рыба спит, —
Это цвет моей калины —
В пенном саване гранит!
Это сосны на Урале,
Лык рязанских волокно,
Утоли Моя Печали,
3190 В глубине веретено!
Чу! Скрипит мережный ворот,
Знать, известье рыбакам,
Что плывет хрустальный город
По калиновым волнам!
Милый друг, в чувале нашем
Лишь зола да едкий чад, —
Это девушки Параши
Заревой сгоревший плат!
ГНЕЗДО ТРЕТЬЕ
Три тысячи верст до уезда,
3200 Их мерил нечистый пурговой клюкой,
Баркасом — по соли, долбленкой — рекой.
Опосле путина — пролазы, проезды,
В домашнее след заметай бородой!
Двуглавый орел — государево слово —
Перо обронил: с супостатом война!
Затупилась сила — Перфён от гумна,
Земля ячменем и у нас не скудна,
Сысой от медведя, Кондратий с улова,
Вавила из кузни, а Пров от рядна, —
3210 Любуйся, царь-батюшка, ратью еловой!
Допрежде страды мужики поговели,
Отпарили в банях житейскую прель,
Чтоб лоснилась душенька — росная ель
Иль речка лесная — пролетья купель,
Где месяц — игрок на хрустальной свирели.
На праздник разлук привезли плачею —
Стог песенных трав, словозвучий ладью.
В беседной избе усадить на скамью
Все сказки, заклятья и клады
322оУстинья Прокопьевна рада!
Она сызмальства по напеву пошла,
Варила настои и пряник пекла,
Орленый, разлапый и писаный тоже.
В невестах же кликана Устей пригожей.
Как ива под ветром, вопила она —
Мирская обида, полыни волна,
Когда же в оконце двуглавый орел
Заклёкал, что ставится судный престол,
Что книги разгнуты — одна живота,
3230 Другая же смерти, словес красота,
Как горная просинь, повеяла небом...
То было на праздник Бориса и Глеба —
Двух сиринов красных, умученных братом.
Спешилися морем — китищем горбатым —
Подводная баба кричала: «Ау!»
И срамом дразнила: «хи-хи» да «ху-ху».
Но мы открестились от нечисти тинной.
Глядь, в шубе из пены хозяин глубинный,
Как снежная туча, грозит бородой!
3240 Ему поклонились ковригой ржаной
Да руги собрали по гривне с ладони,
Чтоб не было больше бесовской погони,
Чтоб царь благоверный дождался нас здравых, —
Чай, солнцем не сходит с палат златоглавых
И башни дозорной глаза проглядел,
А сам, словно яхонт, и душенькой бел!..
Ужо-тко покажем мы ворогу прятки,
Портки растеряет в бегах без оглядки!..
Сысоя — на тысчу, Вавила же — на пять!..
3250 Мужик государю — лукошко да лапоть,
А царь мужику, словно вёдро, ломоть!
За веру лесную поможет Господь!
И пели мы стих про Снафиду,
Чтоб черную птицу-обиду
Узорчатым словом заклясть:
Как цвела Снафида Чуриле всласть,
Откушала зелья из чарочки сладкой,
За нею Чурила, чтоб лечь под лампадкой.
Вырастала на Снафиде золоти верба,
3260 На Чуриле яблоня кудрявая! —
Эта песня велесова, старая,
Певали ее и на поле Куликовом, —
Непомерное вёдкое слово!
Всё реже полесья, безрыбнее губы,
Селенья ребрасты, обглоданы срубы,
Бревно на избе не в медвежий обхват,
И баба пошла — прощалыжный обряд, —
Платок не по брови и речью соромна,
Сама на Ояти, а бает Коломной.
3270 Отхлынули в хмару леса и поречья,
Взъерошено небо, как шуба овечья,
Что шашель изгрыз да чуланная мышь.
Под ним логовище из труб да из крыш.
То, бают, уезд, где исправник живет,
И давит Чугунка захожий народ.
Капралы орут: «Ну, садись, мужики!»
— «Да будет ли гоже, моржу ли клыки
Совать под колеса железному змию?
Померимте, други, котами Россию!»
3280 Лосей смирноглазых пугали вагоны,
Мы короб открыли, подъяли иконы
И облаком серым, живая божница,
Пошли в ветросвисты, где царь да столица.
Что дале то горше... Цигарки, матюг,
Народишко чалый и нет молодух,
Домишки гноятся сивухой
Без русской улыбки и духа!
А вот и столица — железная клеть,
В ней негде поплакать и душу согреть, —
3290 Погнали сохатых в казармы...
Где ж Сирин и царские бармы?
Капралы орут: «Становись, мужики!
Идет благородие с правой руки...
Ась, два! Ась, два!»
Эх, ты родина, — ковыль-трава!..
«Какой губернии, братцы?»
«Русские, боярин, лопарцы!.»
«Взгляните, полковник, — королевич Бова!»
— «Типы с картины Сурикова...»
3300 — «Назначаю вас в Царское Село,
В Феодоровский собор, на правое крыло!
Тебя и вот этого парю!..
