Знать в час, на щеки алость

Струилась от светца.

Уж мглицы да потемы

Закутали хоромы

В косматый балахон.

Низги затренькал в норке,

И снится холмогорке

1320 В хлеву зеленый сон.

В котах, сума коровья,

Повышла Парасковья

На деревенский зад

И в голубые насты,

Где жуть да ельник частый,

Отправилась в Царьград.

Бегут навстречу елки —

«К нам гостья из светелки»,

И тянут лапы ей.

1330 Ой, пёнышки, макушки,

Не застите кукушке

На Индию путей!

Глядит, с развалом сани,

В павлиньих перьях Ваня —

Купецкий ямщичок:

«Садитесь, ваша милость,

К заутрени на клирос

Примчу за целкачок!»

Летит беркутом карий,

1340 Вон огоньки на яре —

Из грошиков блесня,

Чай, в Цареграде бабы

Не ждут через ухабы

Павлиньего коня?

Подъехали к палатам, —

Горя парчовым платом,

Хозяйка на крыльце:

«Раба Парасковия,

Вот бисеры драгие

1350 И Маргарит в ларце!»

Как в смерти дивно Паше!

А горницы всё краше,

Благоуханней сот.

Она пчелою дале

И Утоли Печали

В хозяйке узнает!

«Вот горенка Миколы,

Подснежники — престолы,

На лавке лапоток.

1360 Здесь — Варлаам с Хутыня

И матерь слез — пустыня,

Одетая в поток.

Иона яшезерский,

С уздечкой, цветик сельский, —

Из Вёркольска Артем.

Се — Аввакум горящий,

Из свитка, меда слаще,

Питается огнем!

На выструге ж в светлице,

1370 Где будут зори шиться,

Для гостьюшки покой.

Черемухою белой,

Пройдя земное тело,

В него войдешь — душой!

Как я, вдовцом укрыта,

Ты росною ракитой

Под платом отцветешь

И сына-сладкопевца

Повыпустишь из сердца,

1380 Как жаворбнка в рожь!

Он будет нищ и светел —

Во мраке вещий петел —

Трубить в дозорный рог,

Но бесы гнусной грудой

Славянской песни чудо

Повергнут у дорог.

Запомни, Параскева, —

Близка година гнева,

В гробу святая Русь!..

1390 Чай, опозднился Ваня,

Продрогли с карим сани.

Прощай!..» — «Я остаюсь!..

Владычица!.. Мария!..»

Кругом места глухие.

Сопит глухарь-рассвет.

И глухо сердце млеет...

Пролей, Господь, елей

На многоскорбный след!

Страшат беглянку дебри,

1400 Уж солнышко на кедре

Прядет у векш хвосты,

Проснулся пень зобатый.

Присесть бы... Пар от плата

И снег залез в коты.

Когтит тетерку кречет,

И дупла словно печи,

Повыкрал враг суму.

«Прощай, любимый тятя,

Кибиткой на раскате

1410 Я брошена во тьму!»

Но что за марь прогалом, —

Ужели в срубце малом

Спасается бегун?

Скорей к нему в избушку,

За нищую пирушку,

Где кот — лесной баюн!

Как цепки буреломы!..

Наверно, скрытник дома —

Округок ни следка.

1420 Ай, увязают ноги!..

А уж теплом берлоги

Обожжена щека.

Ай, на хвосте у белки

Медвежьи посиделки

Параше суждены!

В шубейке, легким комом,

Лежать под буреломом

До ангельской весны!

Во те поры Топтыгин,

1430 Бегун с дремучей Выти,

Усладный видел сон, —

Как будто он в малине,

Румяной, карей, синей,

Берет любовь в полон.

Как смерть, сильна дремота,

Но завести охота

Звериную семью.

Храпя, слюнявя ветки,

Он обнял напоследки

1440 Разлапушку свою.

Еще снега округой,

И черная лешуга

К просонкам не зовет...

На быстрых лыжах Федя

Спешит силки проведать,

Пока солноворот.

Нейдет лукавый соболь,

Рядками ли, особо ль

На лазах петли ставь!

1450 Верст сорок от становищ,

По дебрям дух берложищ —

С оглядкой лыжи правь.