Мой полярный лик.
Ангел простых человеческих дел
230 В сердце мое жаворбнком влетел.
Видит, светелка, как скатерть, чиста,
Всюду цветут «ноготки» и «уста»,
Труд яснозубый тачает суму —
Слитки беречь рудокопу Уму,
Девушка-Совесть вдевает в иглу
Нити стыда и ресничную мглу...
Ткач пренебесный, что сердце потряс,
Полднем солов, ввечеру синеглаз,
Выткал затон, где напевы-киты
Дремлют в пучине до бурь красоты...
240 Это — Суббота у смертной черты,
Это — Суббота опосле Креста...
Кровью рудеют России уста,
Камень привален, и плачущий Петр
В ночи всемирной стоит у ворот...
Мы готовим ароматы
Из березовой губы,
Чтоб помазать водоскаты
У Марииной избы.
Гробно выбелим убрусы
250 И с заранкой-снегирем
Пеклеванному Исусу
Алевастры понесем.
Ты уснул, пшеничноликий,
В васильковых пеленах...
Потным платом Вероники
Потянуло от рубах.
Блинный сад благоуханен...
Мы идем чрез времена,
Чтоб отведать в новой Кане
260 Огнепального вина.
Вот и пещные ворота,
Где воркует голубь-сон,
И на камне Мать-Суббота
Голубой допряла лен.
<1922>
513. Заозерье
Памяти матери
Отец Алексей из Заозерья —
Берестяный светлый поп,
Бородка — прожелть тетерья,
Волосы — житный сноп.
Весь он в росе кукушьей,
С окуньим плеском в глазах,
За пазухой — бабьи души,
Ребячий, лоскутный страх.
Дудя коровьи молебны
10 В зеленый Егорьев день,
Он в воз молочный и хлебный
Свивает сны деревень.
А Егорий поморских писем
Мчится в киноварь, в звон и жуть,
Чтобы к стаду волкам и рысям
Замела метелица путь,
Чтоб у баб рожались ребята
Пузатей и крепче реп,
И на грудах ржаного злата
20 Трепака отплясывал цеп.
Алексею р^жит деревня,
Как Велесу при Гостомысле.
Вон девка несет, не креня,
Два озера на коромысле.
На речке в венце сусальном
Купальница Аграфёна,
В лесах зарит огнепально
Дождевого Ильи икона.
Федосья-колосовица
30 С Медостом — богом овечьим
Велят двуперстьем креститься
Детенышам человечьим.
Зато у ребят волосья
Желтее зимнего льна...
В парчовом плату Федосья,
Дозорит хлеба она.
Флору да Лавру работа —
Пасти табун во лесях,
Оттого мужичьи ворота
40 В смоляных рогатых крестах.
* * *
Хорошо зимой в Заозерье.
Заутренний тонок звон,
Как будто лебяжьи перья
Падают на амвон.
А поп в пестрядинной ризе,
С берестяной бородой,
Плавает в дымке сизой,
Как сиг, как окунь речной.
Церквушка же, в заячьей шубе,
50 В сердцах на Никона-кобел^,
От него в заруделом срубе
Завелась скрипучая тля!
От него мужики в фуражках,
У парней враскидку часы!
Только сладко в блинах да алажках,
Как в снопах, тонуть по усы.
А уж бабы на Заозерье —
Крутозады, титьки как пни,
Всё Мемёлфы, Груни, Лукерьи
60 По верётнам считают дни.
У баб чистота по лавкам,
В печи судачат горшки, —
Синеглазым Сенькам да Савкам
Спозаранку готовь куски.
У Сеньки кони-салазки,
Метель подвязала хвост...
Но вот с батожком и в ряске
Колядный приходит пост.
Отец Алексей в притворе
70 Стукает б пол лбом,
Чтоб житные сивые зори
Покумились с мирским гумном,
Чтоб водились сиги в поречье,
Был добычен прилет гусей.
На лесного попа, на свечи
Смотрит Бог, озер голубей.
Рожество — звезда золотая,
Воробьиный, ребячий гам,
Колядою дальнего края
80 Закликают на Русь Сиам.
И Сиам гостит до рассветок
В избяном высоком углу.
Кто не видел с павлинами клеток,
Проливающих яхонт во мглу?
