Железные звенья цепи дымились. Я бросила цепь на землю. Киппс неподвижно сидел на своем стуле, с испугом следя за мной.

– Я прогнала его, – сказала я. – Теперь он не скоро опомнится.

– Ага, – сказал Киппс, облизывая свои пересохшие губы. – Спасибо. И за то, что не снесла мне голову, тоже. Теперь помоги мне освободиться.

– Не сейчас, – ответила я, осматриваясь по сторонам. – Сначала мне нужно закончить еще одно дело.

Пока я сражалась с призраком, схватка между Джорджем и Джоплином тоже подошла к концу. Барахтаясь, они откатились в сторону, к стоявшим в углу камеры пустым гробам. Джоплин оказался сверху. Он с воплем вырвался из рук Джорджа и поднялся на ноги. Джордж подняться не мог, он лишь бессильно привалился спиной к стене.

Рубашка на Джоплине была порвана, пиджак тоже. Джоплин выглядел потрясенным, но по-прежнему был одержим лишь одной идеей. Он нашел взглядом лежащее на полу зеркальной стороной вниз костяное стекло и, пошатываясь, направился к нему.

Нет, все. Хватит! Пора покончить и с этим тоже.

Я чертовски устала, но все равно двигалась быстрее, чем архивариус. Я первой подошла к зеркалу. Над ним по-прежнему парили семь призрачных фигур, полупрозрачных и печальных. Я наклонилась, подняла зеркало и, не обращая внимания ни на привидения, ни на истошные крики Джоплина, понесла его к столу.

От прикосновения к костям, из которых было сделано зеркало, мою руку обожгло холодом, кожу пощипывало. Жужжание мух сделалось очень громким. Я осторожно держала зеркало, повернув его лицевой стороной вниз. Подняв голову, я увидела, что привидения окружили меня, однако продолжали держаться на почтительном расстоянии. От них не исходило ровным счетом никакой угрозы. Лица были пустыми и размытыми, как на размокшей под дождем фотографии.

А в ушах у меня раздавался непрерывный плач:

– Кости… Верните нам наши кости…

– Ладно, ладно, – сказала я. – Сейчас посмотрю, что я могу для вас сделать.

Подойдя к столу, я первым делом подняла с пола свою рапиру. Затем, окинув взглядом сам стол, заметила инструменты, которые явно принадлежали Джоплину, – фомку, стамеску, киянку. Мне не хотелось даже думать о том, для чего мог их использовать застенчивый архивариус.

Джоплин тоже подошел к столу, остановился напротив меня. Взгляд у был совершенно безумным.

– Нет! – прохрипел он. – Оно мое! Не смей!

Плевать я на него хотела. Я оглянулась в сторону коридора, из которого зашла в эту подземную камеру. С того места, где я сейчас стояла, было видно зеленое сияние и даже выглядывающее из горловины моего рюкзака призрачное лицо.

– Эй, череп! – сказала я. – Пора! Зеркало у меня. Говори!

– О чем говорить? – долетел до моих ушей слабый встревоженный голос.

– Ты присутствовал при создании этого зеркала. Скажи теперь, как мне его уничтожить. Я хочу освободить этих несчастных, закованных в нем духов.

– А чего о них беспокоиться-то? Кому они нужны, эти бесполезные тени? Посмотри на них. Они легко могли бы схватить тебя, но не делают этого, просто плавают вокруг да причитают. Мусор. Они закованы в зеркале? И поделом. Получили по заслугам. Что же касается меня…

– Говори! Вспомни, что я сделаю с тобой, если не скажешь!

Джоплин неожиданно предпринял попытку дотянуться до меня через стол. Я вскинула рапиру и отогнала его. Но в это время другая моя рука – та, в которой я держала зеркало, – дрогнула, и я на мгновение увидела черную блестящую поверхность стекла…

Я поспешила положить зеркало на стол – лицевой стороной вниз, разумеется, но было поздно. В животе у меня словно вспыхнуло пламя. Оно медленно разгоралось, и вместе с ним меня все сильнее охватывало безумное желание еще раз взглянуть в зеркало. Непреодолимое желание. Я вдруг поняла, что это зеркало способно решить любую проблему, дать ответ на любой вопрос. Оно может дать мне блаженство. Мое тело пылало в огне – зеркало способно загасить его, утолить мою жажду. Я была голодна – зеркало могло накормить меня. Ничто в мире не имело смысла, кроме открывающейся в зеркале сверкающей, манящей, бездонной черной тьмы. И я могу увидеть ее, для этого стоит лишь перевернуть зеркало. И до чего же просто это сделать! Ну, всего одно движение – и… Я отложила рапиру и потянулась рукой к зеркалу…

– Бедная глупенькая Люси, – внезапно пробился сквозь охватившее меня безумие голос черепа. – Такая же дурочка, как все остальные. Тоже попалась. А ведь все, что нужно сделать, – это разбить стекло.

Разбить его?.. И все, что еще оставалось во мне от живого существа, все, что еще тянулось во мне к свету, а не к тьме, содрогнулось от ужаса.

Я схватила киянку и обрушила ее на тыльную сторону зеркала.

Раздался ужасный треск, пронесся порыв ледяного ветра, и раздававшееся все это время у меня в ушах жужжание мух резко оборвалось. Семь висящих в воздухе привидений радостно вздохнули. Затем они замерцали, задрожали и испарились. Лежавшее на столе зеркало превратилось в кучку костяных обломков и кусочков проволоки, мелкие осколки черного стекла разлетелись в стороны. Я больше не ощущала ни сжигавшего меня пламени, ни сводящего с ума желания посмотреть в черное зеркало.

На какое-то время в камере воцарилась тишина, никто не двигался.

– Ну вот, – сказала я наконец. – Так-то лучше.

Джоплин покраснел, как от удушья, затем хрипло выкрикнул:

– Как ты могла? Это была бесценная вещь! И она принадлежала мне!

Он качнулся вперед, пошарил по столу и вытащил из груды мусора огромный старинный кремневый пистолет – ржавый, громоздкий, со взведенными курками. Навел на меня свое страшилище.

Послышалось негромкое вежливое покашливание. Я подняла голову. Джоплин обернулся.

Это был Энтони Локвуд – в покрытой могильной пылью куртке, с прилипшей к волосам паутиной. Его брюки были порваны на колене, пальцы расцарапаны до крови. Бывали времена, когда Локвуд выглядел получше, но еще никогда он не казался мне таким красивым, как в этот миг. В руке Локвуда поблескивала рапира.

– Отойди! – крикнул Джоплин. – Я вооружен!

– Привет, Люси, – сказал Локвуд. – Привет, Джордж. Простите, я слегка задержался.

– Все в порядке.

– Много интересного я пропустил?

– Назад, я сказал!

– Ну, не так уж много. Я спасла Джорджа – или, можно сказать, он спас меня. Киппс тоже здесь, вон он сидит. А это костяное зеркало – точнее, то, что от него осталось. А это мистер Джоплин, он только что собирался убить меня из этой древней штуковины.

– Похоже на британский армейский пистолет середины восемнадцатого века, – сказал Локвуд. – Две пули, кремневый запал. Редкая вещь. Гарантийный срок службы – два года, после чего их снимали с вооружения.

– Откуда ты все это знаешь? – удивилась я.

– Да так, всегда интересовался оружием. Между прочим, точность стрельбы у этих пистолетов просто отвратительная. Кроме того, их положено хранить в сухом месте, а не в старых сырых катакомбах.

– Молчать! Если вы не выполните мои требования…

– Не думаю, что он вообще может выстрелить. Впрочем, это можно проверить, правда? – с этими словами Локвуд двинулся навстречу Джоплину.

Архивариус злобно захрипел, тряся своим жалким допотопным оружием. Затем выругался, швырнул пистолет себе под ноги, повернулся и, пошатываясь, побрел прочь. Прямо к тому месту, где на полу лежал труп Бикерстафа.

– Мистер Джоплин! – окликнула я его. – Остановитесь! Там еще небезопасно!

Локвуд двинулся вслед за Джоплином, но тот не обращал на нас ни малейшего внимания. Словно тощая крыса в очках, он брел, пошатываясь из стороны в сторону, – испуганный, беспомощный, спотыкаясь о цепи, поскальзываясь на кучах мусора, не сознавая, куда идет.

Ответ на вопрос, куда направляется Джоплин, был решен без его участия.

Когда Джоплин проходил мимо мумифицированного трупа, из кирпичной стены поднялась фигура в надвинутом на голову капюшоне. Теперь призрак Бикерстафа был бледным, едва различимым даже для моего зрения, и Джоплин брел прямо к нему. Протянулись бледные полупрозрачные руки и обхватили Джоплина. Он остановился, запрокинул голову, задергался всем телом. Негромко, жалобно вздохнул, затем медленно стал падать вперед и прямо сквозь призрачную фигуру свалился ничком на выложенный кирпичами пол.