Я настойчиво дернула Устина за рубашку, пытаясь выделить из толпы привлекшего внимание человека, но тот словно в воду канул. Рассерженный таший дернулся, автоматически занося руку для удара, но в то же мгновение остановился, с видимым усилием успокаиваясь.

— Что?

— Что слышал, — огрызнулся не менее раздраженный Владыка.

— Я не тебе, — отмахнулся таший, слепо оборачиваясь — меня он по-прежнему не мог видеть.

— Как дети малые, — фыркнула я, стараясь скрыть свою собственную злость. Они ведь ни при чем, просто я слишком испугалась… — Я тут кого-то увидела…

— Эль, мы тебя еще и не слышим, — обнадежил Устин пустое пространство чуть правее меня. — Кое-кто слегка перестарался с маскировкой.

Я с чувством выругалась, но напрячься и вспомнить, как пользоваться сенсорами, уже не успела. В конце концов, наивно было надеяться, что все пойдет по плану и нам действительно дадут добраться до логова.

Обладатель привлекшего внимание лица неожиданно вынырнул из толпы прямо перед нами — и первым делом запулил в Диллиана нехилых масштабов боевым заклинанием.

Владыка начал оборачиваться, но слишком медленно; о том, чтобы успеть сотворить щит, уже и речи не шло. С Устина осенней листвой опадала иллюзия, выпуская наружу медведя, чей хвост я трогательно сжимала в пальцах, — но пока зверь не вырвется на свободу, от ташия тоже мало толку.

Все это я автоматически прокрутила в голове, уже бросаясь навстречу заклинанию, радостно распахнув объятия.

Не умею я все-таки себя беречь. Но до сих пор, по крайней мере, старалась…

— Эль!!!

Нет, надо было видеть ее лицо, когда вместо Диллиана, который ну никак, никак не мог защититься, с диким криком вспыхнуло пустое пространство перед ним!..

— Какого х… — успел удивиться Владыка, автоматически выпуская едва законченное плетение щита, хотя уже было очевидно — он не понадобится.

Огонь красив. Его сила и мощь завораживают, а танец рыжеватых язычков пламени приковывает взгляд. Примерно этот эффект я и испытывала — одну мучительно долгую секунду, прежде чем до ошарашенного сознания дошло, что я действительно, черт побери, горю!!!

И что, спрашивается, с этим делать?!

Я автоматически хлопнула себя по руке, пытаясь погасить огонь — без особого результата, — потом еще раз и еще, пока не сдали нервы и я яростно не замолотила сама себя, словно это еще могло помочь. Сообразив, что так ничего не добьешься, я бросилась было бежать — но быстро вспомнила, что ни песка, ни воды поблизости нет, и остановилась.

А потом меня все-таки окатило водой.

Я зажмурилась еще крепче, тяжело дыша, и быстро провела руками по лицу, уже с ужасом предчувствуя, что там могут нащупать мои пальцы, но… все было в порядке. Горячая, но, безусловно, ничуть не пострадавшая кожа. Волосы — я провела рукой по голове — тоже почему-то на месте. Что за?..

Я осторожно открыла один глаз… и зашлась срывающимся визгом.

Огонь никуда не делся — по-прежнему танцевал по коже, красовался, ластился…

Боли не было.

Было обиженное недоумение — ну вот зачем? За что?

И — неужели все закончится сейчас?

Вот прямо сейчас? Я никогда не вернусь домой? Больше никогда не пробегусь под дождем по центральной улице, потому что опять забыла зонтик, никогда не буду отогревать руки о чашку горячего латте в любимом кафе, мечтать вечерами о поездке на море и просыпаться от голодного кошачьего мяуканья — потому что вот прямо сейчас сгорю заживо?!

Это казалось не столько даже страшным, сколько обидным.

Я еще столько могу!..

Но ничего не происходило.

А потом и вовсе напомнили о себе истощенные криком легкие, напоминая, что неплохо бы вздохнуть еще разок. Я с недоумением повиновалась инстинктам, втянув в себя воздух, и зажмурилась, ожидая обжигающей боли в груди — но ее не последовало.

Огонь доверчиво ткнулся в руки, потерся о кожу, напрашиваясь на ответную ласку. Я автоматически пригладила языки пламени и резко тряхнула головой.

Или я свихнулась, или все-таки осталась жива.

Хотя возможна комбинация обоих вариантов.

— Эль, — странно дрогнувшим голосом проговорил посеревший Устин.

Я попыталась успокаивающе улыбнуться — но потом поняла, что, даже если маскировочное заклинание сгорело первым (иначе с чего бы мне видеть себя?), то слой пламени никуда не делся.

— Я в порядке… наверное… — неуверенно призналась я.

— В порядке?! Да ты… хотя, — он вдруг усмехнулся и заметно расслабился, — с тобой все может быть…

Толпа отреагировала на развернувшуюся баталию совершенно обыденно — чуть потеснилась, чтобы не загореться от чужой магии, и продолжила мирно течь по своим делам, не пытаясь вмешаться. Я стояла на месте, во все глаза рассматривая нападавшую.

Со всей кутерьмой с возвратом трона Диллиану я совсем забыла о второй группке не слишком верных подданных — тех, кто подкараулил меня в особняке Эртрисс, чтобы превратить в траш. Махнула по привычке на них рукой и решила разбираться с проблемами по мере их возникновения, отложив мысли о зачистке родового имения на дальний план.

Мне и в голову не приходило, что обе группы политически активных товарищей могли действовать сообща.

Как же все просто!

Пронюхав о планах Эртрисс по поводу вызова двойника, воспользоваться давним знакомством, пробравшись в дом, и превратить меня в траш. Самостоятельно наложить заклинание-переводчик, не подпуская к процессу посторонних, чтобы никто не мог доложить Владыке. С помощью оборотней устроить смуту, дав понять, что проклятие Эйлэнны все-таки можно обмануть, пусть и на короткий срок, а под шумок захватить власть над Инквизицией. Подстроить кончину настоящей главы ди Дара — а потом, когда Диллиан попытается ее скрыть, поймать на лжи и потребовать себе — да что угодно! Хоть место Владычицы — ведь методику переноса проклятия рода ди Дара знает и Его Величество, которого затем можно осторожно и незаметно увести подальше от власти.

А внимание марионеток можно отвлечь и сварой вокруг торгового союза с Аррио…

Черт!

И почему мне кажется, что в случае удачного завершения аферы траш оказалась бы нужна в качестве средства магической поддержки, и плевать на запрет человеческих жертвоприношений — иначе зачем же нужна власть над Инквизицией?

Под иллюзией, изменяющей облик, отчетливо проступало лицо Таэйнны ди Дара.

— Ты, — удивительно, сколько ненависти можно вложить в такое коротенькое слово! Его Величеству, в конце концов, тоже свойственно логическое мышление. — Из-за тебя моя Эри…

Светловолосая женщина молча стиснула зубы, не двигаясь с места и даже не пытаясь пошевелиться. Присмотревшись, я заметила парализующее заклинание, в котором явственно виднелись характерные для Владыки узелки и плетения. Да, стал бы он иначе разглагольствовать…

— Диллиан, ты не мог бы сначала меня погасить? — вежливо спросила я. — Где логово сецыг, мы и так отлично выясним.

— Выясним, — подтвердил Владыка, и выражение лица у него было на редкость кровожадное. — Я бы как раз огнем и предпочел выяснять, но не думаю, что это необходимо. Эта мразь, — испепеляющий взгляд, адресованный Таэйнне, рисковал обратиться в еще одно заклинание, — ни за что не отправилась бы сюда в одиночку. Сецыги здесь, и мои намерения относительно них им уже известны. Мне вот только интересно — зачем нужно было подставлять ди Урисс? Только потому, что ее Эри прочила на свое место? Или ты думала, что на чужой территории меня будет проще убить еще раз, и нужно лишь выманить меня из Дворца?

Таэйнна молчала, продолжая сверлить Диллиана зеркально отраженным ненавидящим взглядом загнанной в угол лисицы.

— А какие у тебя намерения относительно сецыг? — настороженно осведомился Устин.

— Я не подписывал приказа об их уничтожении, — хладнокровно напомнил Владыка Хеллы. — И, в отличие от моей любимой знати, не считаю, что они своим существованием наносят оскорбление всем свободно мыслящим. Я бы сказал, без них оные стали мыслить слишком свободно, — мрачно хмыкнул он и повысил голос: — Всем сецыгам, которые не откажутся служить короне, будет предложена государственная служба.