— Но что нам оставалось делать?! — не выдержал какой-то мужчина в первых рядах, по-птичьи склонив голову набок. — Мы же не…

— Вы — представитель знати, лорд Генвар Серый Сокол, — перебил его Диллиан. — Вы — тот, кто должен защищать интересы других. Тех людей, кто мог погибнуть из-за отдачи и тех, кто уже погиб. Но вместо этого вы дали оборотню имя своего рода, и я уже не уверен, что настоящий Генвар все еще жив. Поэтому, — легко перекрыв поднявшийся ропот, продолжил Владыка, — каждый знатный дворянин пройдет проверку. Я не хочу и дальше рисковать своими людьми.

— Какого рода проверку? — подозрительно осведомилась незнакомая дама в роскошном темно-синем платье.

— О, здесь все просто, — Владыка не сдержал злорадную ухмылку. — Вот эти люди, — короткий кивок в сторону разом напрягшихся ташиев, — с легкостью вычислят зверя, у них на это особый нюх. Оборотней, разумеется, казнят. Настоятельно рекомендую обдумать свой следующий шаг. Любого, кто покусится на проверяю-щих, я убью лично.

— Вы что, всерьез предлагаете позволить аррианским ташиям проверять хелльскую знать? — выкрикнул кто-то издали. — Да это же просто возмутительно!

— Да, наверное, даже ничуть не менее, чем ваше предательство, — хладнокровно отбрил Диллиан. — У меня все, господа. Проверка начнется с завтрашнего дня. Все недовольные могут покинуть планету в течение суток. Я не собираюсь держать никого, кто забыл о своей чести и долге. — Он поднялся с трона и прошествовал через весь зал по ковровой дорожке, демонстративно игнорируя сыплющиеся со всех сторон возмущения и вопросы. Нам не оставалось ничего, кроме как последовать за ним.

— Надо же, какой ты борец за справедливость, — брезгливо прокомментировал Устин, едва мы вышли из Тронного зала и направились вслед за проводником. — И не скажешь, что ты пытался лишить детей незнакомую женщину.

— Не путай личные дела с государственными, — слишком уж ровным голосом отозвался Диллиан, глядя в сторону. — Тем более что личных у меня больше нет. И было бы очень любезно с твоей стороны не напоминать мне об этом.

— Прости, — спохватился Устин. — Во сколько нам с Делоко начать проверку?

— Чем раньше, тем лучше, — буркнул Диллиан.

— А мне-то что делать? — я поморщилась, в очередной раз почувствовав себя пятым колесом вместо третьей ноги.

— Изображать Эртрисс, разумеется, — даже мысленный голос Владыки оставался на удивление спокойным. — Этой своре акул незачем знать, что она погибла, защищая меня, из-за того, что я не понял сразу, кто на самом деле нападает. Потом, когда гильдия магов раскопает свои архивы про траш, леди ди Дара наскучит Зельтийер с его вечными грязными играми, и она уедет на родину, — пояснил он и продолжил уже вслух: — Будь собой. А теперь прошу меня извинить. Проводник покажет свободные комнаты. — Он попытался свернуть за угол.

Устин схватил его за плечо, вспарывая ожившими когтями остатки дорожной куртки. Диллиан остановился.

— Успокойся, — фыркнул он. — Я не собираюсь сводить счеты с жизнью, хотя морду леди Случаю набью с удовольствием. А ты рискуешь оказаться на ее месте, если хотя бы не позволишь мне остаться одному. Вы трое, конечно, не настроены сочувствовать, своих проблем хватает, но я вообще-то всего пару часов назад потерял… — Владыка замолчал прежде, чем проводник удивленно обернулся, дернул плечом, сбрасывая когтистую медвежью лапу, и бесшумно скользнул в ближайшую дверь.

Устин растерянно покачал головой и повернулся к нам.

— Расслабься, — флегматично посоветовал Делоко. — Если ты его еще и жалеть начнешь, он тебе точно морду набьет. По крайней мере, попытается. И тебя, Эртрисс, это тоже касается, — словно почувствовав, что я собираюсь спросить, заметил шаман.

— Ты прав, — вынужденно признала я, уже не удивляясь тому, что он откуда-то узнал планы Диллиана, хотя тот сообщил их только мне. — Пойдем.

Доверчиво протянутую руку Устина пришлось проигнорировать, на ходу объясняя ему, в чем дело. От непривычно долгого общения с помощью сенсоров снова заболела голова, и я с радостью бросилась в первые же гостевые апартаменты, вознося хвалу тому неизвестному кудеснику, который додумался до замечательных хелльских подушек.

Еще одно пробуждение на соленой от слез подушке. За окном — ровная беззвездная темнота.

Память услужливо подсказала: да, снова кошмары, только вот больше ты не сможешь их забывать.

До последнего будешь помнить, как твое воплощенное отражение бросается на верную смерть и как впервые увиденный тобой человек легко, не задумываясь, подставляет до сих пор живое тело под боевое заклинание. Никогда не забудешь свою беспомощность и то, как от пронзительного воя Делоко оборотень вдруг застыл, недоуменно обернулся, промешкав всего пару мгновений — и как этих секунд хватило, чтобы вросший в чужую шкуру Медведь сомкнул когтистые лапы на его по-человечески хрупком горле.

Останется недоумение и неверие — ведь и минуты не прошло, а этого времени хватило, чтобы унести целых две жизни! И ты будешь гадать — а как бы все сложилось, если б меня там не было?..

Я этого не видела, напомнила я себе, переворачивая подушку сухой стороной вверх. И не могу знать, так ли все на самом деле произошло.

Но забыть — забыть точно не смогу, как бы ни хотелось.

Пробуждение от хлопка двери понравилось мне еще меньше — тем более что кошмары и не думали уходить. Один, зачем-то перебравшийся в реальность, деликатно щелкнул замком, придвинул единственный на всю комнату стул к окну и устало плюхнулся на него, запрокинув голову и вытянув ноги. И, несмотря на то, что Диллиан все-таки потрудился привести себя в порядок и даже сбрил много-дневную щетину, выглядел он еще паршивее, чем вчера.

— Доброе утро, — сонно пробормотала я, машинально натянув одеяло до подбородка.

— Утро, — констатировал Его Величество, не отрывая взгляд от потолка. — Извини, но ближайший час тебе придется потерпеть мое присутствие, потом можно будет пойти в Тронный зал. Устин с Делоко уже начали проверку.

После минутных раздумий я все-таки решила попридержать вопрос, с какой стати Владыка Хеллы заваливается в спальню к девушке с утра пораньше, когда она еще и не думала из постели вылезать. Я теперь — Эртрисс, и визит Диллиана вполне объясним, хоть и до жути неприятен.

— И много наловили? — спросила я вместо этого.

— Одного, — хмыкнул Его Величество. — Самого первого. Гад, по всей видимости, надеялся, что я блефовал насчет чутья ташиев, и попер напролом с нахальной рожей.

— Понятно, — я с сомнением покосилась на свою рубашку, сиротливо свисающую со спинки кровати. Нет, пожалуй, мне пока и под одеялом неплохо. — А остальные что? Не мог же он быть единственным…

— А что им остается? — фыркнул Диллиан. — Броситься к выходу, запаниковать — значит выдать себя. Им остается только ждать и надеяться, что сегодня до них очередь не дойдет и они еще успеют смыться.

— А ты не боишься, что оборотни всем скопом бросятся на Устина? — вырвалось у меня.

Его Величество наконец соизволил оторвать взгляд от несравненного потолка и даже насмешливо приподнял бровь.

— Будь я на месте оборотня, — злорадно ухмыльнулся Диллиан, — я бы даже от великого отчаяния не бросился на Медведя ташиев. Скорее уж на шамана, раз он так удачно стал дряхлым стариком… иначе б даже самой завалящей мести не получилось. — И в его взгляде мелькнуло что-то такое… не то усталость, не то — за-висть?

Кажется, я покраснела.

До недавнего времени я полагала, что это мне есть чему завидовать и к чему стремиться. Это Эртрисс была любима так, как никогда не буду любима я, это из-за нее Владыка Хеллы сходил с ума от беспокойства и преступил через собственную совесть и честь, лишь бы остаться рядом. И это за ди Дара он собирался умереть, чтобы не думать, как можно жить без нее.

Но Эртрисс похоронили ночью, тайком ото всех. Для тихо бесящихся придворных, ожидающих своей очереди в Тронном зале, я — она. Я госпожа ее слуг и хозяйка ее поместья. Если понадобится, я смогу скопировать ее манеру поведения и, если повезет, то и подпись.