Хотя тогда интриги американской разведки, естественно, не могли быть известны во всем объеме, в целом картина была ясна.
Все это в совокупности властно диктовало- медлить нельзя! 2 апреля 1945 года Сталин в присутствии Жукова подписал директиву 1-му Белорусскому фронту: "Подготовить и провести наступательную операцию с целью овладеть столицей Германии городом Берлин и не позднее двенадцатого - пятнадцатого дня операции выйти на р. Эльба". Начало операции - 16 апреля.
Одновременно южнее открывал наступление 1-й Украинский фронт; 2-й Белорусский фронт, еще не закончивший подготовку, должен был выступить 20 апреля. "Конечно, - подчеркивал Жуков, - было бы лучше подождать пять-шесть суток и начать Берлинскую операцию одновременно тремя фронтами, но, учитывая сложившуюся военно-политическую обстановку, Ставка не могла откладывать операцию на более позднее время". Западные союзники крались к Берлину. Сопротивление гитлеровцев на западе оставалось символическим.
8 апреля Эйзенхауэр посетил передовые штабы американских армий на берлинском направлении. Как видно из новейшего американского исследования Р. Уигли "Военачальники Эйзенхауэра" (1981), командир дивизии, выходившей к Эльбе, браво доложил Эйзенхауэру: "Мы идем вперед и войдем в Берлин. Ничто нас не остановит". На что Эйзенхауэр ответил: "Давай! Желаю всяческих успехов, и пусть никто не остановит тебя". 12 апреля дивизия вышла к Эльбе. После войны командир корпуса, в который она входила, настаивал: "По моему мнению, мы могли бы прийти в Берлин раньше русских, расстояние до него было ничтожным По темпам нашего марша для этого потребовалось бы, наверное, дня полтора. Сопротивления с немецкой стороны не существовало Сопротивления просто не было"
Тогда в чем же дело? Та американская дивизия, рвавшаяся к Берлину, 13 апреля, "как на воскресном пикнике, без выстрела", переправила через Эльбу несколько батальонов. Однако поблизости оказались немецкие юнцы - курсанты военных училищ. Зеленых солдат, естественно, не вводили в курс высшей стратегии гитлеровского руководства сдавать территорию на западе и держаться на востоке. Увидели американцев, значит, враг - ив бой1 Расчеты расположенных поблизости тяжелых зенитных орудий услыхали стрельбу и, в свою очередь, открыли огонь по наземным целям. Большой шум! Потеряв четырех убитыми и двадцать ранеными, американцы 14 апреля отступили на западный берег Эльбы. "Эти молодые люди, - недовольно написал Уигли о немецких курсантах, - сбросив плацдарм дивизии в Эльбу, лишили западных союзников возможности добыть славу". Стычка по масштабам войны ничтожная, но она озадачила верховное командование США и Англии.
15 апреля Эйзенхауэр спросил командующего американской группой армий Брэдли. сколько жертв потребует взятие Берлина? Брэдли отпарировал: не менее ста тысяч человек. За все время после открытия "второго фронта" и до окончания войны в Европе американцы потеряли 135 тысяч человек убитыми. А теперь еще 100 тысяч! Брэдли исходил из того, что при выдвижении к Берлину американские войска угодят в непосредственный тыл немецких армий, дравшихся с Красной Армией. В неизбежной сумятице завяжутся схватки. Дальнейшее понятно. Эйзенхауэр со своими штабистами погрузился в тягостные раздумья.
16 апреля 1945 года их прервало могучее наступление Красной Армии. Завязалась историческая битва, венчавшая войну.
В районе Берлина противник имел свыше миллиона человек войск, 10400 орудий и минометов, 1500 танков и самоходных орудий, 3300 самолетов. С нашей стороны в войсках трех фронтов - 2,5 миллиона человек, 41 600 орудий и минометов, 6250 танков и самоходных орудий, 7500 самолетов. Из них на сравнительно узких участках прорыва Жуков сосредоточил 68 стрелковых дивизий, 3155 танков, 22 тысячи орудий и минометов. Плотность орудий и минометов на километр фронта, где наносились решительные удары, превышала 300 стволов.
1-й Белорусский фронт, выступая главными силами с Кюстринского плацдарма, должен был штурмовать Берлин, выделив танковые армии для обхода города с севера и северо-востока С ним взаимодействовал 2-й Белорусский фронт. Наступавший южнее 1-й Украинский фронт шел на Эльбу, готовый в случае необходимости повернуть свои танковые армии на Берлин.
За всю войну не приходилось брать такого крупного, сильно укрепленного города, как Берлин, занимавшего 900 квадратных километров. В штабе 1-го Белорусского фронта знали Берлин, в сущности, превращен в крепость, а подходы к нему с востока от Одера - сплошная зона мощных оборонительных сооружений. Было сделано все, чтобы разведать районы предстоявшего сражения Изготовили точный макет города и его пригородов, на котором неоднократно проигрывались как общий штурм, гак и отдельные его фазы.
5 апреля в штаб фронта, размещавшийся в крошечном городке Мендзехуд, были вызваны все командующие армиями, члены Военных советов, командиры корпусов. На стенах помещения - закрытые полотнами карты. Негромкие переговоры в зале, где собралось около ста генералов и офицеров. Движение, шум смолкли Жуков оглядел притихший зал л негромко, будничным топом сказал.
- Товарищи! Я вас пригласил сюда для того, чтобы объявить о приказе товарища Сталина.
Мертвая тишина. Жуков продолжил, повысив голос:
- Верховный Главнокомандующий, Маршал Советского Союза товарищ Сталин приказал войскам нашего фронта перейти в наступление на берлинском направлении, окружить столицу фашистской Германии - Берлин, разгромить и уничтожить силы врага и водрузить над Берлином Знамя Победы!
Зал взорвался аплодисментами. Все встали. Неистово бил в ладоши стоявший в первом ряду генерал Чуйков, подняв над головой руки, аплодировал генерал Богданов "Счастливые, неповторимые минуты, - записал очевидец, минуты, о которых мечтали под Москвой, под Сталинградом, у Тулы и Ленинграда, на Кавказе, па Днепре, Буге и Висле!"
Жуков переждал, не прерывая аплодисментов, продолжавшихся несколько минут. И к делу!
Как обычно, маршал обстоятельно объяснил задачи фронта, частей и соединений. На открытых теперь картах, макетах Берлина провели командную игру. Совещание продолжалось два дня, а затем разъехавшиеся участники его провели детальные игры и занятия в армиях, корпусах и дивизиях. Жуков побывал на многих из них, добиваясь точного уяснения задач наступления.
В войсках на основании указаний ЦК партии и директивы Сгавки развернулась большая политическая работа. Речь шла о дисциплине и порядке в войсках, о поведении па немецкой земле. Накануне наступления Г. К. Жуков и генералы К. Ф. Телегин, С. И. Руденко, В. И. Казаков подписали обращение Военного совета фронта к воинам. Оно начиналось: "Боевые друзья!" Напомнив, что "не впервой русским воинам брать Берлин", обращение звало: "Пришло время подвести итоги страшным злодеяниям, совершенным гитлеровскими людоедами на нашей земле, и покарать преступников... Славой наших побед, потом и кровью завоевали мы право штурмовать Берлин и первыми войти в него, первыми произнести грозные слова суровою приговора нашего народа немецким захватчикам... Вперед на Берлин!"
Военный совет фронта призывал воинов, многие из которых в воину потеряли родных и близких, видели пепелища разрушенных фашистами городов и деревень, помнить о своей высокой миссии. "Воин Красной Армии никогда не уронит достоинства советского гражданина, - подчеркивалось в обращении. Нас не будет укорять наш народ в мягкосердечности к врагу. Но мы это сделаем так, чтобы еще ярче блистала наша боевая воинская слава, чтобы еще быстрее летела по миру радостная весть о Красной Армии как об армии-освободительнице, как об армии могучего советскою народа, спасшей мир от гитлеровского рабства".
Ночь на 16 апреля В траншеях, переходя от одной группы бойцов к другой, командиры читают обращение Военного совета. В блиндажах возникают короткие митинги, горячие речи По передовым траншеям тихо передают:
