― Да.

Взгляд в его глазах не оставил мне выбора, кроме как протянуть ему руку. Я возжелала его рот и его прикосновения, но как только я, наконец-то, почувствовала его руки вокруг себя, поняла, что мы были обнаружены, оказавшись вдвоем в центре внимания.

Он напрягся.

― Я люблю тебя, ― прошептал он мне на ушко. ― Помни об этом.

Он потянулся за дверью, и я закричала, протягивая руки в темноту.

Михаил стоял позади меня, с глазами полных сожаления.

― Пойдем со мной.

Я кивнула, понимая, что борьба была абсолютно бессмысленной.

На Небесах не было ни разбирательств, ни сторон. Только один Верховный, только единственный господствующий, и правосудие осуществлялось с любовью. Меня отослали подальше – в покой, где я должна была осознать и сосредоточиться на истинной цели.

Приговор прибыл в исполнение, как только его огласили. Мгновение греюсь в любви и свете Творца, и как только я прикрыла глаза, словно от солнца – он исчез.

Я очутилась на четвереньках в темной комнате – в полном одиночестве. Я позвала Леви, затем Архангелов: Гавриила, Михаила и Эли, и даже Творца. Заставив себя оторваться от земли, я удерживала руки перед собой. После пары минут скитания по темноте, я поняла, что стены отсутствовали, а полы простирались длиною с вечность. Расширив свои глаза, я пыталась уловить малейший кусочек света, но то место, куда я направлялась было лишено всего.

― Леви? ― громко позвала я. Мой голос не отдался эхом обратно. Он был поглощён тьмой, как и я сама.

Я не знала ничего об этом месте. Без каких либо мыслей, где я прибывала уже так долго, я встала на колени и обняла себя руками, молясь с закрытыми глазами, до тех пор, пока не смогла проговорить что-либо. Тогда я молилась в уме, пока не смогла прекратить думать. Когда казалось, Вселенная ушла во тьму, я лежала на боку, свернувшись калачиком на холодном и жестком полу, выпадая повторно из сознания.

― Эдем, ― позвал знакомый голос.

Я поднялась на ноги, защищая глаза от красного зарева, доносившегося в ста ярдах из открытой двери. Стоя в темной форме перед дверью, плечи опускались и поднимались в учащенной последовательности, словно побывав в долгой битве, прежде чем добраться до меня.

― Леви?

***

Мои глаза распахнулись, щеки были мокрыми от слез во сне. Тьма превращалась в небольшую комнату с белыми стенами и старыми портретами. Чистый воздух и изобилие цветочного аромата были заменены запахом дождя, морских брызг и знакомого резкого аромата походного костра Леви.

Леви смотрел на меня с явным беспокойством. Его глаза были полны осторожной надежды, пока ожидал от меня хоть какого-нибудь знака на успешные воспоминания.

― Скажи, что ты вспомнила.

Прикоснувшись своими пальцами к губам, я пронаблюдала за небольшими падающими каплями на землю, затем окунулась в размышления о переломных воспоминаниях – в том числе, когда нас сослали – приходящих и уходящих, как будто переключавшиеся каналы на телевизоре.

― Было ли это сном?

― Был ли я там?

Я медленно кивнула.

― Ты забрал.

Он вздохнул с облегчением.

― Ты помнишь.

Я соскочила со своего места на диване и кинулась к нему на колени, свернувшись калачиком у него на руках и уткнувшись в ключицу его шеи.

Недолго думая, Леви обнял меня и притянул ближе, прижимаясь щекой к моим волосам.

― Все?

― Фрагментами. Миллионы кусочков, которые нужно собрать воедино. ― Я обняла его в ответ. ― Ты есть ты.

Он выдохнул, излучая чистое довольство своего тела. Ощущение было настолько странным. Прежде, я не была влюблена в кого-то, я всегда любила Леви – незнакомца обнимающего меня, словно для него драгоценный камень. Мы вместе потратили сотни тысяч жизней – и эта будет нашей последней. Отчаяние моего прежнего «я», чтобы быть с ним вместе, вступило в противоречие с неопытной молодой девушкой, которой я являюсь сейчас.

Он нахмурил брови.

― Ты сказала там, что настанет время, когда это не будет ранить так сильно, поэтому я не скучаю по прикосновениям рук, или по твоему запаху, по звуку твоего смеха или по цвету твоих глаз. Это время наступило прямо сейчас.

В моем горле сформировался комок.

― Но я всегда знал, ты была единственной, ― сказал он мягко. ― Так или иначе, ты мое начало или конец.

― Всегда? Как на заре времен?

― В буквальном смысле. Кто знал, что любопытство может привести ко всему этому? Я видел тебя в Эдеме (саду), у меня было дело с беспорядком, который отец наделал, искусив Еву. Я наблюдал за тобой весь день, а потом дни складывались в месяцы. Я не мог остановиться, ― сказал Леви, поверх моих волос.

― Сожалею, ― прошептала я.

― Я нет. Я бы скорее скучал по тебе, чем никогда не любил тебя. Не было ни единственного дня, когда я не мог чувствовать этот путь.

Белые стены отражали зеленые тона от заходящего солнца, пробивающиеся сквозь бурю. Мой сотовый телефон не звонил, что означало, мои родители точно знали, где я была и почему. По крайней мере, они мне доверяли хоть раз.

― Я долгое время пребывала во тьме, ― сказала я. ― Очень долго. Ты спас меня.

Он коснулся моего лица.

― Я заключил сделку на второй шанс.

― Заключил что?

Помолчав, он пожал плечами.

― Все.

Я посмотрела на него.

― Вот на чем остановился сон. Что произошло дальше?

Он посмотрел вниз на меня, глядя глубоко в мои глаза, с милой улыбкой на лице.

― Это.

Он поцеловал меня в губы раз, затем еще. Мои губы разомкнулись, впустив его язык внутрь. Он притянул меня ближе, его руки коснулись моей челюсти, а затем его пальцы погладили по челке.

Потом он отстранился, прикоснувшись лбом к моему, и закрыл глаза.

― Я ждал твое жизненное воплощение.

Он оглянулся назад, в сторону двери, и в тот же момент, мои чувства вышли за пределы и ощутили темные существа, окружающие Маяк, Леви, и работников в доме. Смесь из добра и зла была на подходе — и их было много.

― Леви?

Он поднялся вместе со мной.

― Я это чувствую.

― Они – ракушки (кто не помнит – это вселяющиеся демоны в простых людей).

― Знаю, ― сказал он, отпустив меня, чтобы открыть деревянный сундук, набитый оружием. Он зарядил пистолет и бросил его мне.

Я надавила на курок своим большим пальцем, и зажим выскочил из захвата.

― Что мне с этим делать?

― Обстреливать их.

Мои родители говорили о ракушках из своего путешествия в Иерусалим, где я родилась. Тысячи демонов овладели людьми и напали на нас, надеясь остановить мое рождение. Владение облегчило для демонов проводить самолет с Земли, даже если это было мерзостью и унижением достоинства Баланса.

― Обстреливать? ― Я опустила свое оружие. ― Я не могу никого убивать.

Он стиснул зубы и снова поднял вверх оружие, удерживая меня своей властью.

― Эти демоны нарушают равновесие, Эдем. Это разрешено.

― Демоны оставляют их, и они снова приходят в человеческое сознание. Я не буду их убивать.

Леви сунул мне пистолет.

― Но ты можешь замедлить их.

Я кивнула, выхватив из его рук пистолет. Взяв еще один, я впихнула его в ремень своих шорт за спиной.

― Что-то еще надвигается. Я не могу прочесть это, но он большой.

― Михаил… полагаю. Возможно твой дед. Твоя семья не отстает.

Я отрицательно покачала головой.

― Что-то еще.

― Скоро мы все узнаем.

Я последовала за Леви к выходу, затем обернулась вокруг на услышанные шаги, топающие вниз по лестнице. Он двигался не естественно, как будто его тело было переломанным. Спустя секундное мгновение, пальцы Леви обвили шею Пауло, прижимая того с небольшим усилием к стене.

Пауло зашипел, его глаза походили на сплошные черные шары, неестественно выпирающие из глазниц. Леви уперся лицом к Пауло, обнажая зубы, из его горла вырвалось плотское рычание.

Пауло сжался, но продолжал шипеть в знак протеста.

― Принеси мне веревку из сундука, Эдем. Вперед, ― скомандовал Леви.