На западном берегу Мартиники часто идут дожди. Казалось бы, день прекрасен, сияет солнце, море нежится в полуденном зное. Спокойно дремлет Монтань-Пеле, увенчанный тюрбаном из облаков. И вдруг, словно по мановению волшебника, с небес низвергаются потоки воды. Тучи заволакивают небо, шум дождя, стучащего о крыши домов, смешивается с журчанием ручьев, затопляющих улицы.

Так случилось и на сей раз: дождь неожиданно хлынул как из ведра. Гаспар, пережидая ливень под какой-то аркой, прислушивался к тому, как дробь дождя разыгрывала арпеджио. Поднялся ветер, зашумели деревья, заскрипели пальмы, гнувшиеся под его порывами, зашелестели папоротники. Эти звуки перекрывали голоса и смех людей, разлученных дождем. Прошло десять минут, и в разрыве между тучами уже выглянуло солнце, последние капли дождя простучали по крышам, над морем засияла радуга.

Улица снова ожила. Люди выбегают из лавок, спускаются с веранд, хорошенькие личики поднимаются вверх, чтобы удостовериться в том, что небо снова безоблачно, раскрываются белые зонты, вновь понадобившиеся для защиты от солнца.

— Будьте добры, скажите мне, как пройти на улицу Морпе? — обратился Гаспар к старику под белым зонтом, оказавшемуся чрезвычайно словоохотливым.

Однако он говорил на местном наречии, и Гаспар понял только, что нужная ему улица, на которой жила мадам Фали, находится где-то внизу. Он свернул в одну из боковых улиц и остановился.

Отсюда можно было бы запросто свалиться в гавань. По крайней мере, такую возможность рисовало воображение. Гаспару еще никогда не случалось видеть подобную крутизну. Лестница с истертыми от времени ступеньками так резко уходила вниз, что подножия не было видно.

— Мадам, не скажете ли вы, как пройти на улицу Морпе? — спросил он у старой креолки, тоже под белым зонтом.

Подобно старику, она начала что-то тараторить и оживленно жестикулировать. Если Гаспар ее правильно понял, что ему следовало подняться вверх. Но провансальцу было лень карабкаться в гору, и он направился вдоль нижней улицы, параллельной улице Виктора Гюго.

Время от времени Гаспар справлялся у прохожих, куда ему идти, и все любезно указывали дорогу, кто вверх, кто вниз. В конце концов он пришел к заключению, что все эти люди не понимают, о чем их спрашивают.

Когда Гаспар почти отчаялся найти нужную улицу, его внимание привлек очаровательный мальчишка лет семи, жующий банан у двери одного из домов.

С насмешливым видом провансалец снял панаму и спросил:

— Не будете ли вы добры указать мне, как пройти на улицу Морпе?

Мальчик готов, видимо, прийти на помощь незнакомцу. Он что-то говорит и указывает вверх, а затем ныряет внутрь дома.

Добравшись до узкой улочки, круто уходящей в гору, Гаспар в очередной раз задает свой вопрос старой женщине со спокойным добрым лицом, которая стоит на пороге дома.

— Да, это улица Морпе, дом номер три, — отвечает она. Оказывается, перед Гаспаром сама мадам Фали. Он объяснил, что ему нужно, вытащил пригоршню монет и последовал в дом за хозяйкой.

Она провела его в чистую комнату, совершенно без мебели, если не считать матраца в углу. Но Гаспару больше ничего не было нужно. Он так устал, что тут же завалился на матрац и мгновенно уснул.

Во сне Гаспар видел остров и Сажесса. Они пробрались на корабль с сокровищами. Когда весь берег уже был усеян золотыми слитками, капитан куда-то пропал. Гаспар принялся разыскивать его. Он бегал по берегу, звал его, но безуспешно. Наконец вдалеке, в самом конце скалистой гряды, уходящей в море, Гаспар увидел человеческую фигуру и бросился туда. Однако, подойдя ближе, он с удивлением понял, что это не Сажесс, а девушка, та самая, которую он встретил на площади с фонтаном.

Девушка стояла с лотком на голове, стараясь удержать равновесие на скользких камнях. Она засмеялась, увидев Гаспара, засмеялась так, как могут смеяться только девушки из Монпелье и Авиньона. Он шел ей навстречу и тоже смеялся. Но вот коралловый риф превратился в оснастку корабля, голубая вода стала уходить куда-то вниз, и Гаспар проснулся.

В этот момент в дверь постучали. Вошла мадам Фали с подносом, на котором дымился кофе. Она поставила поднос на пол и открыла окно. В комнату ворвался шум вечернего города, аромат цветов и рокот моря.

Слышались женские голоса, смех, гортанные звуки креольской речи. Эти необычные голоса, запахи и звуки совершенно пробудили Гаспара и вызвали острое чувство любопытства.

Торопливо выпив кофе, он оделся и вышел из дома. Улица круто спускалась вниз, упираясь в парапет набережной.

Гаспар по лестнице поднялся на улицу Виктора Гюго. Приказчики, торговцы, разносчицы с лотками на голове еще не закончили свой трудовой день.

Гаспар, двигаясь по улицам, спустился, поднялся опять вверх и снова спустился. Он с интересом разглядывал дома и спрашивал себя, в каком из них живет приснившаяся ему девушка. В очередной раз поднявшись на улицу Виктора Гюго, провансалец пересек маленькую площадь с фонтаном. Быть может, здесь он встретится с ней еще раз?

Отсюда было видно, как к гавани спешили лодки рыбаков с дневным уловом. Со всех уголков острова в город стекались крестьяне, подгоняя мулов, нагруженных поклажей. Они торопились попасть в Сен-Пьер до наступления ночи.

Гаспар прогулял по городу всю ночь и под утро оказался на рынке. Ларьки были отперты. Рыбаки на особых катках подтаскивали к ним лодки с уловом. Торговцы выкладывали товар прямо на прилавки. Здесь были и маленькие рыбешки, и огромные рыбины. Вся эта живая серебристая масса трепетала и извивалась.

Гаспар, схватившись за шкафут одной из лодок, помог тащить ее вместе с другими. Рыбаки смеялись и болтали с ним. Провансалец плохо понимал их, но тоже весело смеялся.

По мере наступления утра рынок наполнялся покупателями. Торговец, около которого остановился Гаспар, колотя по прилавку палкой, выкрикивал, какой товар у него имеется, вытаскивал одну рыбу за другой и перекидывался с покупателями шутками. Гаспар тоже принялся за дело. Он схватил огромного угря и стал размахивать им. В следующий момент рыба была куплена, и Пьер Альфонс — так он представился провансальцу — уже считал деньги.

Выхватив какое-то морское чудовище, похожее на бочонок, он всучил его Гаспару.

— Продай вот еще и эту, морской человек, — попросил Пьер Альфонс и во всю глотку закричал: — Рыба, рыба, кому нужно, живая, свежая, только что из моря! Эй, красотки! Сюда! Сюда! Здесь все, что вам нужно, подавайте ваши корзинки, я живо наполню их! Эй, Додотт, Полин!

У ног его вертелись ребятишки, он раздавал им пригоршнями маленьких рыбешек, позволял детям вытягивать водоросли из лодки, давал им иногда шлепка.

Гаспар продал свое толстопузое чудовище двум старухам, которые, видимо, собирались торговать потом этой рыбой вразнос, так как везли с собой небольшую тачку из тростника. Провансалец повернулся к торговцу за новой рыбой, как вдруг среди толпы заметил вчерашнюю девушку. Она была без своего лотка, и ее маленькая красивая головка была обвязана желтым с голубыми полосами платком. В руках девушка держала корзинку.

Она тоже увидела Гаспара. Их взоры встретились, но на сей раз девушка отвернулась.

Пьер Альфонс заметил ее и закричал:

— Эй, Мария! Мария, ты что, оглохла? Рыбы прямо загляделись на тебя.

Он повернулся к Гаспару:

— Ушла! Какой бес вселился в нее сегодня? Она часто покупает у меня рыбу… — торговец недоуменно пожал плечами. — Ну да ладно. Вот еще рыба, продай-ка и ее, морской человек.

— Кто эта девушка? — спросил Гаспар, принимая рыбу.

— Мария с Красной Горки.

— Где она живет?

— У своей тетки на Провальной улице. Эй, эй, Майот, вот для тебя рыбка, такая же хорошенькая, как ты сама, даром отдам, почти даром, всего за два су!

— Кто она такая, эта Мария? — не унимался Гаспар.

— Разносчица. Вот, возьми! — обернулся Пьер Альфонс к очередной покупательнице. — Погоди, сейчас дам сдачу. Как здоровье твоей матери? Все благополучно, я надеюсь? Вот сдача, возьми, душка.