Кстати, Д.Л. Нарышкин называл своим ребенком лишь Марину, родившуюся в 1798 году.

После прекращения любовной связи с императором Мария Антоновна не потеряла его благосклонности, но уехала в 1813 году из России и проживала большей частью в Европе.

Ее дочь Софья отличалась слабым здоровьем, и по рекомендации врачей она жила на водах в Швейцарии и Германии, регулярно наведываясь в Париж и Лондон. Когда она умерла в 18-летнем возрасте от чахотки, несчастнее человека, чем Александр, казалось, не было во всей России.

А тем временем императрица Елизавета Алексеевна находила себе утешение в чтении книг, и постепенно ее кабинет превратился в серьезную библиотеку. Единственное, что ей оставалось, — это терпеть.

Великая княжна Екатерина Павловна. Художник Ф.-С. Штимбранд

Драматические события 1812 года вынудили ее отвлечься от личных переживаний, вызвали в ней небывалый подъем духа и подвигли ее к совершенно новой деятельности: она окончательно отказалась от внешних почестей и блеска, посвятив все свое время делам благотворительности.

Приближенная к императрице фрейлина С.А. Саблукова (Мадатова) потом вспоминала:

"Государыня отличалась замечательной самоотверженностью. Так, например, она постоянно отказывалась брать миллион дохода, который получают императрицы, довольствуясь 200 тысячами. Все 25 лет император уговаривал ее брать эти деньги, но она всегда отвечала, что Россия имеет много других расходов, и брала на туалет, приличный ее сану, всего 15 тысяч в год. Все остальное издерживалось ею исключительно на дела благотворительности в России и на учреждение воспитательных заведений".

В годы войны Елизавета Алексеевна мало виделась с императором Александром, потому что он почти постоянно находился при армии. При этом, по складу своего характера склонная к отрешению, она думала о том, чтобы закончить жизнь где-нибудь в тихом уединении, но обязательно в России.

Ее отчаяние усилилось вследствие нового постигшего ее несчастья. Маленькая Лиза Голицына, которую она воспитывала после смерти Н.Ф. Голицыной и которая неотлучно при ней находилась, заболела и в декабре 1816 года умерла. Это новое горе воскресило в ней воспоминания о собственных дочерях, и она, как принято сейчас говорить, "сломалась".

А потом Елизавета Алексеевна пережила еще несколько тяжелых потерь. Сначала, в 1819 году, умерла ее верная подруга графиня Варвара Николаевна Головина, племянница фаворита императрицы Елизаветы I И.И. Шувалова. Вслед за ней, 20 октября 1823 года, умерла сестра Каратина-Амалия-Кристиана-Луиза Баденская, которая приехала с Елизаветой Алексеевной в Россию еще в ту далекую пору, когда Екатерина II выбирала среди них невесту для любимого внука и наследника (она прожила при русском дворе до февраля 1814 года).

"Императрица Елизавета от горести похудела и не перестает плакать о сестре", — писал Н.М. Карамзин поэту Ивану Ивановичу Дмитриеву 27 ноября 1823 года.

В 1824 году Елизавете Алексеевне исполнилось 45 лет. Она все еще была стройна, хорошо сложена, но, как писала жена французского дипломата Софи Шуазель-Гуффье, "нежный цвет ее тонкого лица пострадал от сурового климата". Она же отмечала:

"Можно было представить себе, как очаровательна была государыня в весеннюю пору своей жизни. Ее разговор и приемы, в которых отражалась какая-то трогательная томность, и в то же время полный чувства взгляд, грустная улыбка, захватывающий душу мягкий звук голоса, наконец, что-то ангельское во всей ее личности — все как бы грустно говорило, что она не от мира сего, что все в этом ангельском существе принадлежит небу".

Что же касается мужа, то в одном из своих последних писем к матери императрица писала:

"Все земные узы порваны между нами! Те, которые образуются в вечности, будут уже другие, конечно, еще более приятные, но, пока я еще ношу эту грустную, бренную оболочку, больно говорить самой себе, что он уже не будет более причастен моей жизни здесь, на земле. Друзья с детства, мы шли вместе в течение тридцати двух лет. Мы вместе пережили все эпохи жизни. Часто отчужденные друг от друга, мы тем или другим образом снова сходились; очутившись наконец на истинном пути, мы испытывали лишь одну сладость нашего союза. В это-то время она была отнята от меня! Конечно, я заслуживала это, я недостаточно сознавала благодеяние Бога, быть может, еще слишком чувствовала маленькие шероховатости. Наконец, как бы то ни было, так было угодно Богу. Пусть он соблаговолит позволить, чтобы я не утратила плодов этого скорбного креста — он был ниспослан мне не без цели. Когда я думаю о своей судьбе, то во всем ходе ее я узнаю руку Божию".

Что еще можно сказать о личной жизни императора? Некоторые исследователи отмечают, что Александра с юности связывали тесные и весьма интимные отношения с его сестрой великой княгиней Екатериной Павловной, которая потом стала женой короля Вюртемберга.

Это была явно не "любовь брата". Например, в апреле 1811 года он написал ей в Тверь, где она жила с 1809 года, письмо следующего содержания:

"Я люблю вас до сумасшествия, до безумия, как маньяк! <…> Надеюсь насладиться отдыхом в ваших объятьях <…>. Увы, уже не могу воспользоваться моими прежними правами (речь идет о ваших ножках, вы понимаете?) и покрыть вас нежнейшими поцелуями в вашей спальне в Твери".

По словам историка Н.А. Троицкого, "все биографы Александра I, касавшиеся этого письма, были шокированы или, по меньшей мере, озадачены им. Они если и думали, то гнали от себя мысль о возможности кровосмесительной связи между царем и великой княгиней, а других объяснений не находили".

Биограф Александра К.В. Кудряшов пишет об этом так:

"Своей родной сестре Екатерине Павловне он слал столь нежные письма, что их тон и характер заставляют предполагать интимные отношения между братом и сестрой".

А вот великий князь Николай Михайлович в своей книге об Александре охарактеризовал их отношения двумя фразами:

"Александр попал всецело под влияние своей взбалмошной сестры Екатерины…" и "он относился к ней более любовно, чем к прочим сестрам".

Всего историки насчитывают одиннадцать внебрачных детей Александра I, в том числе от Марии Антоновны Нарышкиной, а также от Софьи Всеволожской, от Маргариты-Жозефины Веймер, от Вероники Раутенштраух, от Варвары Туркестановой и от Марии Катачаровой.

Про детей М.А. Нарышкиной мы уже рассказывали. А вот княгиня Софья Сергеевна Мещерская (урожденная Всеволожская), дочь генерал-поручика С.А. Всеволожского, в 1796 году, будучи девицей, стала матерью некоего Николая Евгеньевича Лукаша, которого принято считать первым внебрачным ребенком Александра.

Этот человек был в 1807 году записан в военную службу сержантом. В1812—1814 гг. он принимал активное участие в войне с Наполеоном и был награжден золотой шпагой с надписью "За храбрость". В 1817 году он был произведен в подполковники, в 1823 году — в полковники, а в 1836 году — в генерал-майоры. Потом он был военным губернатором Тифлисской губернии и сенатором, дослужился до генерал-лейтенанта. Он умер в 1868 году в Москве.

Но вот был ли он точно внебрачным сыном Александра L.

Или, например, Мария Ивановна Катачарова, сама родившаяся в 1796 году. Ее сыном был Николай Васильевич Исаков, родившийся в Москве в 1821 году и тоже дослужившийся до чина генерал-лейтенанта. Официально он появился на свет в семье придворного берейтора (специалиста по верховой езде) Василия Григорьевича Исакова, но почему-то считается, что мать родила его от Александра I.