Молчаливый Гарт возник рядом со мной из темноты, и я в последний момент остановил руку с кинжалом: мало кому удавалось подобраться так близко незаметно для меня.

— С той стороны чисто, командир, — прошипел он на пределе слуха.

— Через десять минут начинайте, — скомандовал я, и воин пропал.

Порубежники теократов продолжали негромко беседовать у костра, временами подбрасывая свежие дрова. Похабных шуточек и взрывов смеха, свойственных любому воинскому лагерю Империи, тут не было: сидевший в самом углу у палаток лысый мужчина в бело-красном балахоне отбивал всякое желание развлечься у солдат. Жрецы богов-близнецов Ру и Ло обладали множеством достоинств, в которые, тем не менее, не входило чувство юмора, а вот обвинить в ереси и подвесить над костром шутника они могли с превеликой лёгкостью. За что их войска бывали не раз биты имперцами: сложно воевать, если солдаты идут в бой за страх, а не за совесть. Хотя фанатиков в рядах армии Ру-Ло хватало.

Жестами я указал бойцам, сгрудившимся за моей спиной, их цели. Себе я оставил жреца, упокоить которого нужно было в первую очередь: сами они не обладали магией, однако могли связываться с собратьями на большом расстоянии безо всяких амулетов. Да и амулетами, наговоренными, укутанными в благословения главного храма теократов, жрецы пользовались весьма искусно. Средний жрец в ближнем бою мало чем уступал подготовленному магу-боевику, ощутимо проседая только в рубке на мечах.

Щелчок. Жрец, что-то почувствовав, успел вскинуть руку с заискрившимися кольцами. Арбалетный болт, кувыркаясь, улетел куда-то в сторону.

Свистнули болты, два из пяти порубежников молча ткнулись лицами в огонь. Бойцы выполняли свою задачу — как можно быстрее перебить обитателей сторожевого поста, не давая им поднять тревогу.

Два десятка стальных звёзд на перевязях моего костюма — то, что отличало меня от рядового бойца — разлетелись за двадцать секунд. Этого хватило мне, чтобы раз за разом сбивать концентрацию жреца и подобраться на расстояние мечевого удара.

Кривая сабля ударила, готовая отсечь голову жрецу, но её встретила поднятая вверх рука — и сталь отлетела в сторону.

— Не вмешиваться! — рявкнул я, и разведчики, у которых не было пока что хороших амулетов, остановились. Я берёг своих людей, а шансов отбить атаку подготовленного жреца у простого воина не было.

С глухим стуком сталь ударяла в голую плоть, укреплённую верой жреца и силой его божеств. Редкие пропущенные мной удары приходилось отводить, уповая на долгие жестокие тренировки, и ощущения были такими, словно я пытался сбить в сторону кузнечный молот.

— Х-ха! — с трудом, но я уловил момент, и кривая сабля отсекла голову лысого жреца. Безголовое тело еще секунду стояло на ногах, орошая всё вокруг фонтаном крови, а потом завалилось назад. Я тщательно вытер клинок и осмотрел: на зачарованном лезвии не осталось ни щербинки.

— Гарт, — отдышавшись, я начал раздавать указания. — Отправляйся назад, сообщи, что пост уничтожен. Остальным занять оборону и ждать приказа».

Утром, с трудом отойдя от яркого и неприятного сна о южной войне, штурме одной из лесных крепостей Ру-Ло и последовавшей за ней чудовищной резне в ущелье Хёгг, где не было победителя, я сумел-таки добраться до листов с расчётами нового зелья. Иногда я подумывал, не попросить ли Гермиону провести часть моих вычислений, но потом отбросил эту мысль. Девушка всё своё свободное время проводила либо в комнате, либо на пляже вместе с Джиневрой, периодически помогая на кухне миссис Уизли, и в наших играх не принимала участия. Даже на этот раз она отказалась забраться на метлу, сославшись на необходимость дочитать «очень интересную книгу». Да и вряд ли она спокойно отнеслась к моему намерению сварить не совсем обычное зелье, возможно, обладавшее немалыми побочными эффектами. Рон, зарывшись в одеяло, недовольно покосился на слабо мерцающий над моей кроватью огонёк заклинания, но промолчал.

Головоломные цепочко формул и взаимосвязей постепенно складывались в моей голове во что-то правдоподобное. Само по себе зелье я уже сумел сложить из отдельных компонентов, и оно даже давало нужный мне эффект. На бумаге давало... И сейчас я в третий раз перепроверял все вычисления — не хотелось бы из-за небольшой ошибки выпить яду.

Спустя два часа я закончил очередную проверку. На этот раз я не нашёл ни единой ошибки, а значит, даже если она там и была, найти её при моём уровне знаний было невозможно. Тщательно переписав получившийся в итоге рецепт и способ его выведения на новый лист пергамента, я взмахнул палочкой, создавая копию листа. На обратной стороне пергамента я написал короткое письмо.

«Мистер Фелтон, насколько мне известно, вы принимаете заказы на изготовление даже самых сложных зелий, и слава ваша, как искусного и умелого зельевара распространилась по Англии. Мне хотелось бы заказать вам изготовление десяти порций данного зелья, которое сам я, к сожалению, не могу приготовить самостоятельно: природа обделила меня умением постигать тонкую науку зелий.

Сообщите, за какое приличествующее вознаграждение вы готовы взяться за работу над этим рецептом.

Жду ответа с этой совой.

Т.а.Н.»

Постаравшись не привлекать внимания, я добрался до чердака, где размещалась крошечная совятня.

— Букля, лети в лавку Чарльза Фелтона, — шёпотом скомандовал я своей сове, которую захватил из Хогвартса буквально в последний момент.

Лавку старого зельевара я присмотрел в один из визитов в центральный волшебный квартал. Немногословный, полностью седой старичок зарабатывал на безбедную старость собственным внукам изготовлением и продажей разных хитроумных составов. А главное, как я успел понять, отличался редкостным немногословием.

Вечером меня, уже успевшего задремать, разбудил тихий стук в окно.

«Доброго вечера, господин.

Думаю, что моих скромных способностей вполне достаточно, чтобы сварить интересующее вас зелье. Однако же, для достижения желаемого вами эффекта, я предложил бы...»

Дальше шёл мой же рецепт, весь исчёрканный и переделанный до неузнаваемости. Я с трудом удержался от того, чтобы не плюнуть на землю: зельеварение действительно оказалось не моей стезёй.