— Неужели вас никто не поддержал, мистер Грюм? — стоило получше узнать расстановку сил.

— Амелия Боунс заинтересовалась моим предложением, возможно, нам вдвоём удалось бы переубедить Фаджа, — Грюм задумчиво посмотрел на пламя свечей через пузатую кружку мутного стекла. — Под тем соусом, что власть не стесняется исправлять ошибки своих предшественников… Это могло бы добавить Фаджу популярности среди волшебников. «Справедливость, благодаря Фаджу, восторжествовала». Мы даже продумали пару статей, которые могли бы приподнять министра на волне популярности.

— Но? — Я оценил, что Грюм разговаривал со мной как с равным, давая расклад событий без купюр.

— Долорес Амбридж заявила, что признание ошибок министерства покажет его слабость перед лицом провоцируемого аврорами кризиса.

— Э-э-э? — Аластору удалось меня удивить.

— Как выяснилось, по мнению умников из числа консерваторов, — недовольно процедил Грюм, — это отдельные авроры мутят воду, «инсценировав возрождение мертвого Вы-знаете-кого». А под шумок, чтобы отвлечь внимание от своих делишек, мы, оказывается, хотим отмыть от обвинений Сириуса Блека.

— Дела… — протянул я. — Выходит, мадам Амбридж имеет такое влияние на министра?

— Говорят, что они любовники, — слегка замявшись, наконец выговорил Грюм. — Хотя, прости Мерлин, я не могу себе этого представить.

Его передёрнуло.

— Короче, Гарри, — он поднял на меня тяжёлый взгляд. — Сиди тише воды, ниже травы. Фадж подозревает, что ты как минимум виделся с Блеком, а как максимум — регулярно с ним встречаешься. Так что при любой твоей серьезной ошибке из тебя будут лепить сочувствующего идеалам змеемордого. Люди падки на сенсации, они поверят, напиши репортеришки «Пророка» что-нибудь вроде «Мальчик-который-выжил предал память родителей и связался с Сириусом Блеком».

— Хорошо, мистер Грюм, — медленно ответил я. — Я буду сидеть тихо и постараюсь не попасться мадам Амбридж.

— Вот и правильно, — успокаиваясь, буркнул Аластор. — Блек рано или поздно сумеет найти надёжное убежище, золота у его семьи достаточно, к лету мы сможем попробовать снова.

* * *

— И всё же, Гарри, — не отставала от меня Гермиона, охваченная несвойственным ей любопытством. — С кем ты сегодня идёшь?

— Лаванда, ты сварила Оборотное зелье? — насмешливо оскалился я. — С каких пор главную умницу факультета Гриффиндор волнуют бренные вопросы, кто и с кем идёт на бал?

— Ну тебя, — фыркнула Гермиона. — Мне просто интересно.

— Скажем… мой выбор был неожиданным, — хмыкнул я. — Могу подсказать только то, что она из Хогвартса.

Вместо ответа Гермиона пихнула меня локтем в бок, но я ловко увернулся.

— Скоро уже выходить, — хохотнул я. — Ты узнаешь этот секрет через полчаса.

По лестнице медленно спускались взволнованные девушки и парни. Кто-то сразу брался за руки и выходил из гостиной — многие попросту пригласили партнёров с того же факультета. Кто-то уходил в одиночку или шумными компаниями.

— Тебе идёт это платье, Гермиона, — я криво улыбнулся смутившейся девушке.

Гермиона и впрямь выглядела сегодня непохожей на себя. Простую, аккуратную одежду и небрежно взлохмаченную причёску сменило тёмно-зелёное платье с редкими искрами серебряных вставок. По вороту и обшлагам вилась тонкая нить вышивки. Волосы Грейнджер аккуратно уложила заклинаниями, так что они густой волной спадали до середины спины. Поэтому мой комплимент был, по сути, констатацией факта.

Шумная толпа гриффиндорцев направилась в сторону Большого зала. По дороге я, сопровождаемый насмешливым взглядом Гермионы, отстал и свернул в сторону гостиной Равенкло.

— Что ждёт человека после смерти? — проскрипела статуя возле входа.

— То во что он верит, или ничего, — ответил я.

— Ты достоин. Проходи. — Дверь, ранее скрытая в стене, медленно раскрылась.

— Гарри? — с удивлением воскликнуло сразу несколько голосов.

— Надеюсь, я не помешал, благородные господа и прекрасные дамы? — Я демонстративно приподнял шляпу с роскошным пером и взмахнул ей, почти подметая пол.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Майкл Корнер.

— Я пришёл забрать свою прекрасную даму, Корнер, — я вежливо улыбнулся. — А твоя прекрасная дама, если верить слухам, уже ожидает тебя возле входа в Большой зал.

Хлопнув себя по лбу, парень выскочил за дверь.

Под внимательными взглядами студентов Равенкло я прошёл в дальний угол их уютной гостиной, где возле одного из многочисленных книжных шкафов тёмного дерева сидела в мохнатом кресле печальная Луна.

— Миледи — я приподнял шляпу ещё раз, — ваше грустное лицо столь прекрасно, что я готов любоваться им вечность.

Луна, подняв на меня взгляд, недоуменно моргнула. Наконец она звонко рассмеялась.

— Сударь, вы умеете поднять бедной тоскующей девушке настроение, — включилась она в игру.

— Если вы позволите, я с удовольствием развею вашу грусть, — подав девушке руку, я помог ей подняться с кресла.

Взглянув в огромное — в полстены — старинное зеркало, украшавшее одну из сторон гостиной, я убедился, что мы смотримся достаточно эффектно. Костюм гвардейца личной охраны кардинала Ришелье, который я специально разыскал в исторических книгах и заблаговременно оставил заказ у мадам Каллен, сидел на мне как влитой. Широкополая шляпа с белым султаном, короткий красный плащ с белым крестом, штаны из грубой чёрной кожи и чёрные же сапоги. На вышитой серебром перевязи висела тяжёлая шпага. Шпага была самой настоящей, но… кто будет это проверять?