Утром наступил момент истины и чёрное время для факультета Гриффиндор. Профессор МакГонагалл с ласковой улыбкой созерцала вяло ковырявших еду старшекурсников, многие из которых отличались редкостно-землистой окраской лиц. Урок, который решила преподать декан факультета Гриффиндор своим подопечным, был по-своему эффективен и элегантен. Она лично устроила побудку всем, даже праздновавшим до самого утра семикурсникам. А вот все заначки с антипохмельным зельем в комнатах, гостиной и заброшенных комнатах на верхних этажах оказались пустыми. Острый нюх волшебницы позволял с лёгкостью находить тайники: зелье содержало в себе экстракт валерианы. К величайшему потрясению близнецов Уизли оказалась пустой и их собственная секретная комната в заброшенном крыле замка. Причём МакГонагалл великодушно не тронула всё остальное содержимое их подпольной лаборатории… правда, некоторые коробки и свитки носили на себе следы когтей. Фред и Джордж, сидя рядом со мной, бросали обиженные и оскорблённые взгляды на довольного декана. Точно так же оказались пустыми запасники мадам Помфри — с лицемерной улыбкой целительница поведала страждущим историю о том, что буквально вчера она уничтожила целый ящик зелий с истёкшим сроком хранения, а новые получит только к следующему утру. Так что явившиеся за помощью студенты ушли, несолоно хлебавши. Разговоры старшекурсников за завтраком в этот раз содержали изрядную порцию ругательств и жалоб на несправедливость судьбы.

Я поймал взгляд довольной Минервы МакГонагалл. Декан ласково улыбнулась мне и продолжила осматривать стол своего факультета. С каждым увиденным бледным лицом её улыбка становилась всё шире и довольнее. Урок был достаточно наглядным.

========== Глава 19 ==========

        Древнейший и благороднейший род Блеков. Один из полусотни и пяти родов, чьи имена вписаны в Золотую книгу, самый старый из известных нам источников ущербной идеологии чистокровных семей. Блеки — немногие, кто уцелел к середине двадцатого века, что позволяет говорить о них, как о весьма опасных противниках. Одна из семей, активно финансировавших движение Пожирателей смерти. До периода вооруженного восстания ограничивались неофициальной поддержкой и финансовыми вливаниями, а также, как выяснилось в дальнейшем — вступлением в число последователей Вольдеморта двух младших отпрысков. Беллатрисса и Регулус были преданнейшими и уважаемыми самим Лордом сторонниками. Однако в ходе войны именно Блеки из всех старинных тёмных семей потеряли больше всех. Регулус Блек, если верить размытым слухам, был казнён за измену лично Вольдемортом. Беллатрисса вскоре после гибели Темного лорда была приговорена к пожизненному заключению в Азкабане, где и пребывает до сих пор. Орион и Кигнус Блеки, представители старшего поколения, были убиты при невыясненных обстоятельствах группой наёмников. Сириус Блек, старший сын и наследник родового имени, официально порвал с семьёй и вступил в Аврорат. Позднее по обвинению в государственной измене и выдаче Вольдеморту места проживания семьи Поттеров, повлекшей за собой их гибель, был приговорен к пожизненному заключению в Азкабане, откуда сумел сбежать только в июне 1993 года. В настоящее время Сириус Блек объявлен в розыск по всей стране, и Министром подписано предписание о его уничтожении без попыток задержать опасного преступника, «чтобы избежать потерь и ненужных жертв среди мирного населения и сотрудников Аврората». Также за голову Сириуса Блека неофициально объявлена награда для вольных охотников и наёмников в размере двухсот тысяч золотых галлеонов. Награду, по неофициальным же данным, выплачивают совместно рода Малфоев, Паркинсонов, Ноттов и Забини.

Выписка из неопубликованного учебника «Подлинная история магического мира XX века», автор неизвестен.

По жестокой иронии судьбы первым уроком нашего курса оказалась Трансфигурация. Бледно выглядевшие гриффиндорцы, закончив с обедом, на котором, кроме тыквенного сока, нечем было утолить жажду, поплелись к кабинету МакГонагалл.

— Добрый день, — безмятежно улыбнулась МакГонагалл, оглядев потрёпанные ряды своих подопечных. — Приступим.

— Тема нашего урока, — начала она занятие, — временная трансфигурация камня и дерева.

Взмахом палочки профессор сняла иллюзию с доски, где тут же появилось заранее подготовленное уравнение трансфигурации. Начинавшееся на одном краю доски, оно тянулось… тянулось…

— Как видите, — МакГонагалл провела рукой вдоль доски, — формула достаточно сложная для понимания. Но именно за счёт своих размеров, она даёт очень большие возможности.

Откуда-то с последних столов донёсся тихий горестный стон. Я мог поклясться, что профессор еле заметно улыбнулась.

— Вы спросите, зачем нужна трансфигурация с такой сложной формулой.

МакГонагалл небрежно выписала в воздухе какой-то символ. Один из лежавших на её столе булыжников превратился в простую чашку из глины. Новый символ — на стол упал короткий нож грубой ковки. Символ — сразу несколько камней превратились в шерстяной плед. Символ…

МакГонагалл завершила колдовство, лишь заполнив свой стол самыми разными предметами — от бытовых до необходимых для выживания в забытых Небесами уголках мира. Я несколько иначе взглянул на немолодую женщину. Лёгкость, с которой она вычерчивала символы для создания предметов, говорила о регулярной практике. Похоже, Минерва МакГонагалл в молодости изрядно путешествовала.

— А теперь, — профессор помедлила, — перед каждым из вас на столе лежит булыжник, лист пергамента, где написана трансфигурационная формула с оставленными пустыми местами и некоторые сведения, которые вам понадобятся, чтобы её заполнить. Надеюсь, к концу занятия каждый из вас поставит ко мне на стол чашу для воды.

Стенания донеслись уже с нескольких мест.

* * *

Ночные коридоры Хогвартса привлекали меня даже спустя несколько месяцев после того, как я впервые увидел старинный замок. Он не был настолько древним, как дворец Бога-Императора, казалось, хранивший воспоминания о первом потомке Бога, но и эти стены видели немало. Мне казалось, что только по ночам в коридорах по-настоящему спокойно и тихо, а воздух — как в мою первую ночь в парке — наполнен волшебством и какими-то тайнами.

Я устроился на подоконнике с видом на парк, где временами мерцали крошечные искорки-светлячки или же просто магические разряды, скопившиеся за день — издалека было не разобрать. В прохладном полумраке коридоров на удивление хорошо размышлялось.

Еле заметное движение на одной из дорожек парка заставило меня всмотреться внимательнее. От приоткрытых, несмотря на ночное время, кованых ворот внешней стены к замку неспешно шли четверо. Скатившись с подоконника, я набросил мантию-невидимку и под её прикрытием создал приглушающие звук шагов чары. Высунувшись наружу, я пронаблюдал, как четвёрка направилась к центральному входу в Хогвартс.