— Извини, что чуть раньше вечером накричал на тебя.

Она поднимает руку, чтобы накрыть мою, закрывает глаза, прижимается к моей ласке и говорит:

— Все хорошо. У нас у всех должен быть человек, которому мы можем сказать все, что думаем и немного спустить пар.

— А ты будешь для меня таким человеком? — спрашиваю я, пытаясь подавить явную радость.

Она смотрит на меня серьезным взглядом.

— Я буду для тебя любой, той, который ты захочешь.

Черт, да!!! Я готов кричать как ребенок от радости, я так этого хочу.

О, нет! Я не могу. Не тогда, когда я уже решил, что хочу вернуться домой. Жить на два континента, нет… Нереально.

Вместо того чтобы ответить согласием, я отпускаю наши руки и наклоняюсь, чтобы легко прикоснуться к ее губам. Она так нежно вздыхает мне в губы, как цветок, когда его бутон тихо раскрывается, думая об этом, я так хочу прижать ее к себе.

— Ох, ну разве это не мило? Мои овации, — слышу я женский голос за моей спиной. — Кажется, ваш маленький секретик раскрылся. Поздравляю.

Разворачиваясь, я вижу стерву Кару, моментально подтягиваю Мойру ближе к себе. Удивительно, что у меня вообще были мысли, что она красивая, естественно, чисто с мужской точки зрения наблюдателя. Но зная про нее все, и зная, что она стремится всеми правдами и неправдами опорочить Мойру, я в ответ хочу опозорить ее, открыв ее ужасный секрет про групповой секс, наркотики, интимную связь со своим братом.

Кара одета в ярко-красное платье, на голове что-то непонятное в виде странной прически. В руках она держит полный снифтер янтарной жидкости, и, судя по тому, как она покачивается, могу с уверенностью сказать, что ненормальная сука пьяна.

— Ой, а что ты сегодня одна? А где же твоя пара? — протягиваю я сладко. — А, стой… я знаю, кто твоя пара, которая греет тебе постель — твой брат.

Кара приподнимает в удивлении свои идеальные брови. В то время как я предпочитаю драться на равных, чтобы уложить на лопатки, я кроме этого могу так остро ответить, что у любого может отпасть желание спрашивать.

— Да, как ты смеешь судить меня? — говорит Кара иронично. — Ты, простая крыса из джунглей, приехал в наш мир и пытаешься влиться в наше общество, которое, запомни, никогда тебя не примет. Ты ничто и никогда не сможешь ничего достигнуть, несмотря на то, как бы ты ни старался. Так что наслаждайся оставшимся временем, Тарзан. А затем проваливай в свои вонючие джунгли, и пусть тебя будут преследовать в кошмарах твои неудачи. Я могу поклясться, Мойра еще та шлюшка, она будет рада избавиться от, успевшего поднадоесть, дикаря из джунглей. Я уверена, в скором времени, ее уже будет трахать новый питомец.

— Ты, долбанная стерва, — Мойра кидается на нее, но я успеваю схватить ее и поставить рядом со мной.

Вдруг слышится еще голос:

— Что в тебя, ради всего святого, вселилось, Кара?

Поворачивая голову, я вижу Рэнделла. В его взгляде океан невысказанных гневных чувств. Он подходит, берет Кару за руку и подтягивает к себе, рыча предостерегающе:

— Не смей так разговаривать с Заком. Он — наша семья.

Кара вырывает руку из хватки Рэнделла, ее глаза вспыхивают яростью, и она истерично выкрикивает срывающимся от злости голосом:

— Он не наша семья! Ты слеп, дядя!

— Я все также хорошо понимаю, как и раньше, — произносит расстроено Рэнделл. — Теперь, даже еще лучше. Я думаю, тебе нужно покинуть мой дом и чем быстрее, тем лучше.

— Прости, что? — переспрашивает она. — Ты выставляешь меня за дверь?

— Я прошу тебя покинуть мой дом, пока ты не сказала то, о чем потом пожалеешь. Иди домой и отоспись, и может завтра до твоих глупых мозгов дойдет извиниться перед ними.

— Никогда, — шипит она, разворачиваясь на каблуках, чуть не падая, и направляется быстрым шагом на выход. Я замечаю, как Клинт следует за ней. Он перехватывает ее и заключает в свои объятия, но она отталкивает его. И бежит вперед, Клинт следует за ней. Я искренне надеюсь, что никогда в жизни не увижу этих сумасшедших.

— Прости, Зак, — извиняется Рэнделл. — Она много выпила, я не думаю, что она имела в виду то, что сказала.

Мойра отпускает мою руку, но я чувствую, как ее трясет всем телом. Беспокойство охватывает меня.

— Вам не нужно извиняться за ее действия и слова, Рэнделл. Ну, и кроме того, ее слова по большому счету верны.

— Ты что, это совершенно нелепо, — задыхается Рэнделл. — Ее слова были не больше, чем бред пьяной девушки.

— Тем не менее, — говорю я ему по-доброму, когда тянусь и легонько сжимаю его плечо. — Это не ваша вина, и не вам извиняться за ее поведение. А сейчас, если вы не против, мы с Мойрой, наверное, пойдем.

Мойра берет меня за руку, и мы переплетаем наши пальцы.

— Спасибо вам за вечеринку в честь Зака. Это было мило.

Я понимаю, что Мойра расстроена, и это самое доброе, что она может сейчас сказать Рэнделлу. Его взгляд наполняется горечью.

— Это была ужасная идея. О чем я только думал? Эти люди не твои друзья. Черт, девяносто девять процентов из них и не мои тоже.

— Все нормально, — заверяю я его. Этот прием был знаком приличия, приветствием.

— Прости, — еще раз произносит Рэнделл, его взгляд наполнен теплом. — Я просто хотел представить тебя всем. Я, правда, Зак, горжусь тобой. Ты единственный, кем я так горжусь из всей семьи. Это все.

Страх, который зародился у меня в сердце, грозит взять надо мной верх. Не было сомнений, что он говорит все честно. От его слов во мне просыпаются теплота, любовь, уважение и огромная благодарность за то, что он подарил мне замечательную возможность вернуться сюда, познакомиться с Мойрой. И теперь я отчетливо понимаю, что он еще один человек, по которому будет тосковать мое сердце…

Сильно.

***

Мойра сидит на мне, когда мы направляемся домой в роскошном лимузине. Ранее она нажала на кнопку, и стекло-перегородка автоматически поднялась, отделяя нас от водителя, затем она приподняла платье и уселась сверху, упираясь коленями в сидение.

Я, не раздумывая ни секунды, стягиваю вниз лиф ее платья, обнажая ее молочную кожу. Мойра оборачивает руки вокруг моей головы, проводя руками по волосам. Я поддразниваю ласками ее соски, то прикусывая губами, то посасывая напряженные вершинки.

Руками провожу по бедрам, собирая и приподнимая платье, пока не показывается белый крохотный кусочек шелкового кружева, который прикрывает ее киску. Оттягиваю тоненькую преграду в сторону и раздвигаю ее влажные складочки и внутренние лепестки, проскальзывая уверенно в ее влажность пальцем. Мойра выгибает спину и откидывает назад голову.

— Так прекрасно, — еле слышно бормочет она.

Стоны и слова, которые срываются с ее губ слишком тихие, чтобы удовлетворить мои потребности. Поэтому в следующий раз я толкаюсь в более жесткой манере и глубже. Она вскрикивает от удовольствия.

— А как тебе это? — я откидываюсь на сидение и наблюдаю, как палец скользит внутрь и наружу ее лона.

— Ох, черт… как же это потрясающе, — протягивает Мойра, затем я прибавляю еще один палец и трахаю ее двумя, она стонет, извивается под моими чувственными нападками, затем добавляю третий, ее стоны переходят во всхлипы.

Этого недостаточно. Я хочу слышать больше ее криков, склоняюсь в сторону, и ложусь спиной на кожаные кресла, придерживая Мойру свободной рукой за талию.

— Оседлай меня детка, — говорю, когда вытаскиваю из горячей узенькой киски пальцы. — Я хочу трахнуть тебя языком.

Мойра забирается на мою грудь, поддерживает платье руками, поворачиваясь в сторону перегородки, говорит:

— Зак, мы в пяти минутах от дома.

— Более чем достаточно, — заверяю ее, хватая за бедра и подтягивая ее к моему лицу.

Когда она распологается на уровне моего рта, я говорю голосом, который не терпит возражений:

— А теперь, опустись киской на меня, я хочу попробовать мою сладенькую девочку.

Опираясь руками о дверь, она опускается на мой рот. Я вытаскиваю язык, чтобы коснуться ее киски. Когда она полностью располагается на мне, я проскальзываю языком в горячее лоно.