Аромат знакомой туалетной воды наполнил комнату, чувствовался на языке, дурманил. Простыни давно на полу, неспособные удержаться под метанием двух разгоряченных тел. Захотелось лизнуть его кожу. Она солоноватая, горячая, обожгла слишком сильно, чтобы стерпеть, но и в мыслях не было попросить остановиться. Открыть бы окно шире, но нет. Не до этого. Который час он пытал ласками, целовал, прикусывал ее сухие губы, а они в ответ лишь шептали бессмыслицу, которую никто не слушал. Холодные, занемелые пальцы цеплялись за его спину. Сама горела, а руки словно изо льда. Не до разговоров.

«Другой мужчина?» – при этой мысли ее губы скривились в усмешке, а его – в дьявольской улыбке. Оба знали, не подпустит к себе никого. Память отказалась подводить, не получилось растратить воспоминания об общих минутах, когда ближе него никого не было. Руки жадно шарили по жесткой спине, напряженные пальцы четко знали, какие его плечи на ощупь. Ощущения били без промаха, будя так старательно похороненные чувства. Нервы оголены, только тронь. Кожа к коже, душа к душе.

- Скучала, жить не хотела, ревела постоянно, - не хотелось говорить об этом, но губы сами зашептали ему на ухо. В комнате темно, но сейчас зрение и не нужно. Жар его тела, поцелуи, запахи и дыхание на ее коже, - всего этого достаточно, чтобы сделать ее счастливой. Она была возбуждена, дрожала, и отчего-то не сомневалась, что он улыбается.

- Макс, - голос сорвался, - я хочу. Очень хочу, Мааакс, - тянула его имя, вымаливая ласки. Он этого и добивался? Убрал ее руки за голову и крепко стиснул, не давая пошевелиться. Прелюдия давно переросла в агонию, пытку, где удовольствия меньше, чем боли, и которую он не прекратит, пока не доберется до каждой клеточки ее бедного, истерзанного мукой ожидания тела, по которому пот катился мелкими бисеринками. - Прошу-у-у. Пожалуста-а, - повторяла она. А он все тянул и тянул время, целовал, гладил, шарил языком и выжидал. Ей еще не приходилось испытывать столь сильное желание, когда дыхание срывается, руки бьет крупной дрожью. Он нужен ей именно сейчас. Немедленно. Пришлось стиснуть зубы, собраться и дернуться.

- Макс! – закричала Джейн, понимая, что хватка крепких рук вдруг пропала. Она попыталась встать, но не смогла. Где он? – Макс, не бросай меня! – она снова позвала его, невероятным усилием воли заставила двигаться непослушное тело, резко села. Руки принялись судорожно шарить по кровати. Куда он делся? О, нет. Снова пропал. Ушел. Он в опасности! Надо бежать, искать, спасать, пока он не попал в беду, не принял наркотик! Джейн бросилась в сторону, но запуталась в одеяле и едва не упала с кровати, зарыдав от осознания, что снова одна. Не успеет догнать и помочь.

Откуда-то издалека послышался шум, полоска желтого света очертила межкомнатную дверь. В следующее мгновение щелкнул выключатель, пришлось закрыть глаза ладонями и зажмуриться, прячась от яркого освещения. А эти слезы… Она надеялась, они бегут из-за внезапно загоревшихся лампочек над головой.

- Детка, что с тобой? Ты горячая вся, – теплые знакомые руки принялись ощупывать ее лоб, виски. Джейн уткнулась матери в шею, продолжая плакать, а та крепко обняла в ответ, будто дочь все еще маленький ребеночек, нуждающийся в заверении, что монстров не существует, и под кроватью никто не живет. Джейн прижали к груди, слегка покачивая. Она не сопротивлялась. Матрас рядом прогнулся под большим весом, мистер Петерсон нерешительно присел на край кровати и тяжело вздохнул, поглаживая дочь по сгорбленной спине. Осознавая, что случившееся просто сон, Джейн начала потихоньку успокаиваться, вытирать глаза. Истерика бессмысленна. Его так и нет рядом. И не будет никогда. Слезы вновь хлынули по щекам, из груди вырвался всхлип, потом еще один.

- Кажется, я простыла, - нерешительно сказала она, ощупывая здоровое горло. – Лихорадит. Кошмары снятся.

- Расскажи, что было во сне, родная? – голос Мэри звучал взволнованно. – Поделись с нами.

- Опять кричала, да? - всхлипнула Джейн, делая очередную попытку остановить водопад. Как маленькая ревет, понимает же, что слезами не поможешь. Сколько можно мучить себя и родителей. Перепуганные Джек и Мэри Петерсон сидели рядом, переглядывались. Стало стыдно, щеки запылали.

- Не помню, что приснилось. Но уже прошло, идите спать.

- Ты снова звала «его», - Джек выделил последнее слово голосом. Джейн перевела взгляд на мать – та кивнула. Ну вот, отпираться бессмысленно.

- Это скоро пройдет. Простите, - потупила взгляд, нервно сворачивая край простыни в трубочку. – Я не хотела пугать вас, - промямлила, отворачиваясь.

- Расскажи, что именно приснилось. Легче станет.

Джейн потерла глаза, неуверенно пожала плечами. А что тут скрывать?

- Все как обычно. Я просыпаюсь, а его нет. Ищу и не нахожу, - тяжелый вздох вырвался из груди, разбавил тишину в комнате. Джейн принялась неосознанно грызть ноготь, вспоминая подробности видения. Давно прошло время, когда ее сны приносили разрядку, хоть какое-то удовольствие. В последние недели практически удалось выкинуть его из головы, полным ходом шла сессия, некогда было страдать и убиваться, скучать и злиться. А теперь всё заново. Почему-то казалось, он делает это специально, будто в его власти вторгаться в ее грезы и устанавливать там свои порядки, мстя. Вот только за что? Чем она перед ним провинилась?

- Подонок, - прошипел Джек себе по нос невнятные ругательства и угрозы, прошелся по комнате, сжимая кулаки. – Убил бы.

- Папа, не надо, - Джейн силилась улыбнуться, - я же сама от него ушла. Он то причем. Это пройдет. Просто... мне нужно чуть больше времени.

- Полгода уже прошло, а ты кричишь ночью так же, как и в первые месяцы. Я бы с удовольствием засадил его за решетку, и чую, если заняться этим вопросом, можно найти за что. - Кивнул он сам себе. – Нужно поговорить об этом с Джо. Ты уверенна, что он не связан с чем-то нелегальным? Только намекни, я найду способ раскопать информацию.

Джейн испуганно помотала головой. Этого еще не хватало.

- Это ненормально, что тебе снова снятся кошмары. Может, все-таки расскажешь, что он сделал? Если не хочешь говорить с нами, позволь найти хорошего психолога.

- Мама, ты пересмотрела сериалов, - сквозь слезы засмеялась Джейн. Вышло неестественно, поэтому ее пальцы принялись раздирать спутанные волосы, отвлекая внимание. - Я просто поняла, что он не достоин меня. Нужно было прекратить отношения еще после нашей первой ссоры, но... ему удалось запудрить мне мозг. - Руки ловко плели косу, за быстрыми движениям скрывая предательскую дрожь. Она так и не научилась врать родителям. Должно быть и щеки покраснели, но печальный взгляд и заплаканные глаза должны акцентировать внимание на себе.

- Он не хочет жениться, - уверенно говорила Джейн, подбодренная кивками, - а просто так жить с ним я не намерена. Он не хочет ни семьи, ни домашнего уюта. А я не готова к кочевой жизни. Хочу продолжить учиться, стать кем-то в этой жизни, - повисшую паузу никто нарушать не собирался, поэтому пришлось продолжить: - Он считает нормальным то, что для меня не приемлемо, - многозначительно добавила она. Пусть родители сами домыслят, что для Джейн, на их взгляд, неприемлемо. Здесь она позволит разгуляться их фантазии. Может, даже до наркотиков додумаются.

Если вдруг выяснится, через что ее заставил пройти Макс, с какими людьми познакомил и какой опасности подверг, они никогда не позволят ему появиться на пороге их дома. Да что там, отец убьет его, как обещает периодически после ее ночных криков. Разумеется, и речи быть не может о возвращении к музыканту. С нее хватит. «Ни за что», - Джейн нахмурилась и резко дернула рукой, подтверждая жестом свою непреклонность. Родители переглянулись, внимательно следя за выражением ее лица. Но она никогда не скажет им правду. Они не поймут.

***

Ясное небо дарило надежду на сухой, солнечный денек. Порывистый ветер щипал щеки и нос, развивал и путал плохо высушенные волосы. Закутавшись в теплый шерстяной шарф, Джейн бежала на работу, часто поглядывая на наручные часы. Проспала! Впервые за последние полгода она чудовищно опаздывала на смену в кафе. Удобная обувь едва касалась неровной брусчатки, девушка неслась по тротуару, считая шаги, и едва успела затормозить перед пешеходным переходом, увидев красный светофор. Вновь взглянула на золотые часы, украшающие тонкое запястье и на пару секунд залюбовалась красивым ремешком, который подарил ей отец на первую удачно сданную сессию. Шла середина февраля, начинался второй учебный семестр обучения в местном педагогическом колледже. Хорошо, что для подстраховки Джейн отправила документы и в это учебное заведение. Так бы осталась на второй год работать в гимназии отца, где появляться теперь было нестерпимо стыдно за все ее прогулы и резкие словечки.