– Локоть. Но кровь уже не идёт.

– Надо было тебе позаботиться об аптечке, – хмыкнул Дарий.

– Вы мне не дали обдумать, что взять с собой, – парировала девушка.

– Тоже верно, – согласился он. – Как думаешь, сколько тут комнат?

– Думаю, много. Как вы считаете, в этом доме есть привидения?

– Вероника, ты вроде бы уже выросла из детского возраста, а продолжаешь верить в сказки.

– А вампиры – тоже сказки?

– Где же эти свечи? – выругавшись про себя, буркнул Княжевич, выдвигая из комода ящички, набитые чем угодно, кроме того, что было ему нужно.

– Может быть, на кухне? – предположила она. – Должна же в этом доме быть кухня.

Дарий отправился на поиски кухни и вскоре убедился, что Вероника сделала верное предположение. Свечи обнаружились в кухонном шкафу. Подсвечники были там же. Учитывая их количество, можно было прийти к выводу, что перебои с электричеством здесь случались часто. Княжевич вернулся в комнату, поставил на стол подсвечник, подошёл к окну и широко распахнул его.

Вероника сидела на диване, обхватив руками худенькие колени, и смотрела на него. В её глазах плясали отблески огня от свечей. Она всё ещё была очень бледной.

– Почему мы попали в аварию? – спросила девушка. – Вы заснули за рулём?

На какое-то мгновение у него возник соблазн ответить, что именно так всё и было. Что он просто ненадолго задремал в дороге, потерял управление, и машина врезалась в столб. Не стоило пугать Веронику новостью о магической ловушке. Его спутница и так поставлена в ситуацию, в которой ей очень страшно.

Вероника

Княжевич злился. Сидя на диване, я наблюдала за тем, как он раздражённо ходил по комнате. В отблесках огня свечей его силуэт казался немного пугающим, будто я смотрела спектакль в театре теней. Я понимала, что сердится он вовсе не на меня, но чувствовала себя довольно неловко. В конце концов, в эту командировку он должен был ехать один, а теперь ему приходилось возиться ещё и со мной.

И эта авария…

Воспоминания о случившемся были нечёткими, будто смазанные кадры на плёнке. Я спала и почти не успела понять, что случилось, когда машина врезалась в столб. Всё это я осознала лишь позже. В памяти остались громкий треск, резкий удар, а затем открывшаяся дверца машины. И руки Княжевича, поднимающие меня, уносящие к безопасности, снимающие боль неожиданно нежными и бережными прикосновениями…

Рассмотреть дом пока не представлялось возможным, но я к этому и не стремилась. Сейчас это место, где бы оно ни находилось, казалось уютным убежищем, где можно было свернуться в клубок и спрятаться от окружающего мира хотя бы до утра. Но неприятное подозрение, что авария была вовсе не случайной, не давало мне покоя.

– Так почему? – повторила я свой вопрос, на который Дарий мне так и не ответил.

– Вероника, в мире каждый день происходит множество аварий, – раздражённо отозвался он. – Такое бывает. Ложись спать. Ты хочешь остаться в этой комнате?

– Да, – пробормотала я, снова ложась на диван. Повернулась к стене и уткнулась носом в пахнущую пылью подушку. Не хочет разговаривать – значит, не буду дальше надоедать ему вопросами. Оставим эту тему до лучших времён.

Я слышала, как Дарий, взяв подсвечник, ушёл в другую комнату. Снова стало темно, но мне не было страшно, как будто, снимая головную боль, Княжевич применил какую-то анестезию и для моих эмоций, приглушив их. Я думала, что не засну, но провалилась в сон сразу же, как только перестала слышать его шаги.

– Вероника, доброе утро, – проговорил кто-то знакомым голосом и довольно бесцеремонно потряс меня за плечо.

Я открыла глаза и увидела склонившегося надо мной Дария Княжевича. Вид у него оказался бодрый, что едва ли можно было сказать обо мне. Комнату заливал солнечный свет.

– Вставай, – твёрдо произнёс Княжевич, и сразу стало ясно, что поваляться на диване у меня сегодня не получится. – Ванная направо по коридору, кухня налево. Завтрак на столе. Идти придётся пешком, так что надень что-нибудь подходящее.

Проговорив это, он вышел не только из комнаты, но, кажется, даже из дома. Я неловко села и потёрла лоб. Порадовалась тому, что боль не вернулась. Посмотрела на локоть, обнаружив начавший заживать неровный порез. Мне всё ещё хотелось спать, но в целом самочувствие казалось вполне сносным.

Ванную комнату, где можно было сполоснуться и переодеться, я обнаружила почти сразу, но чтобы найти кухню, пришлось немного поплутать. Дом, в самом деле, оказался большим. Было заметно, что в нём давно никто не жил. Заглянув в пару комнат, я обнаружила, что часть мебели покрыта плотными чехлами. Мне становилось всё любопытнее – кто же обитал в этом доме раньше и где сейчас находятся его хозяева?

На кухонном столе я обнаружила кофейник и, наливая себе кофе, с удовольствием зажмурилась от приятного аромата. С таким выражением лица меня и застал неожиданно вернувшийся в дом Княжевич. Усмехнувшись, он сел на стул у окна и раскрыл какую-то книгу, на вид очень старую.

– Что с машиной? – спросила я. – Аварию будут расследовать?

– Этот вопрос уже решён, не волнуйся, – произнёс Княжевич. – Но машину мне придётся купить новую.

Я вздохнула и мысленно пожелала, чтобы новая машина оказалась того же цвета, что и предыдущая.

– Куда мы сегодня пойдём? – осмелилась поинтересоваться я, приступая к завтраку.

– Вероника, тебе кто-нибудь уже говорил, что ты слишком любопытна? – ответил Дарий, не отрываясь от книги, в которую мне очень захотелось заглянуть.

– Говорили, – подтвердила я. – Но должна же я знать, к чему мне готовиться. После вчерашнего.

– Читали тебе в детстве сказки? «Пойди туда, не знаю, куда. Принеси то, не знаю, что», – процитировал Княжевич. – Вот примерно этим мы и займёмся.

Прозвучало это не очень оптимистично.

– Чей это дом? – спросила я.

– Понятия не имею, – отозвался он. – Но ключ от дома дал мой начальник, так что можешь не беспокоиться. Незаконного проникновения в чужое жилище мы не совершали.

– Я и не беспокоилась, – пробормотала я. Это было не совсем правдой – дом всё же вызывал у меня если не тревогу, то какое-то неясное чувство. Словно я что-то должна понять, но это от меня ускользает. Не слишком-то приятно. Когда я проходила по коридору, мне постоянно хотелось обернуться.

А может, в самом деле, привидения?

Заметив, как я вытягиваю шею, чтобы хотя бы краешком глаза заглянуть в книгу, которую он сосредоточенно перелистывал, Дарий хмыкнул и повернулся так, чтобы мне было видно открытую страницу. Обхватив кружку с кофе обеими руками, я жадно уставилась в книгу. Но тут же разочарованно вздохнула – в тексте, как и в схемах, дополняющих его, сложно было что-то понять. Кое-где я заметила примечания, дописанные чьим-то неровным почерком. Но Княжевич, похоже, в отличие от меня, понимал, о чём тут говорится.

– Это трактат о псионике, – проговорил он, поворачивая книгу, чтобы прочитать написанное вручную.

– О псионике? – переспросила я.

– Думаю, вы этого ещё не изучали, – заметил Княжевич. – Псионика – это магия разума. Не только магия, но и наука.

– В самом деле, не изучали, – со вздохом согласилась я. О скольких же вещах мы, студенты, пока ещё даже не слышали!

– Довольно долго псионика была под запретом, – продолжал он. – Но это не означало, что её не практиковали и не изучали. Скорее, всё это делалось тайно.

– Но почему? – спросила я, всё больше заинтересовываясь обсуждаемой темой. – Что в ней опасного? Или это… как некромагия?

– В каком-то смысле это даже хуже, – поморщившись, ответил Княжевич. – Некромаги иногда бывают очень полезны. В тех случаях, когда нужно узнать что-то у мёртвых. То, что они не успели рассказать при жизни. А что касается владения псионикой, то в руках плохих людей это весьма сильное оружие.

– Для чего? – выдохнула я, борясь с желанием задать вопрос, видел ли он процесс общения некромагов с мертвецами.