Этим приказом, во-первых, запрещалось формировать из добровольцев части крупней батальона, а, во-вторых, запрещалось ставить их под командование "туземных" офицеров.
Дело и здесь остановилось, и только через год, несмотря на неизменное нежелание Гитлера "даже разговаривать о каком-либо изменении принятой политической концепции", полковнику генерального штаба графу Штауфенбергу удалось добиться разрешения учредить специальную инспекцию по делам добровольцев. Во главе ее с пышным званием «генерала восточных войск» был поставлен мало к чему способный генерал-лейтенант Гельмиг, впоследствии смененный генералом Кестрингом.
Регистрация добровольцев, проведенная инспекцией весной 1943 года, дала цифру в 800 000 человек.
Немцы сами были потрясены этим количеством.
Согласись Гитлер, и российская освободительная армия, о которой писало командование Центральной Группы войск и мечтали сами добровольцы, могла бы быть создана очень быстро.
При учреждении инспекции совершенно ясно было оговорено, что ей предлагается выполнять только консультативную функцию.
Формировать части из добровольцев, крупнее батальона, ей по-прежнему запрещалось, согласно упомянутому приказу фюрера от 13 января 1942 г.“
И далее٫ В.Батшев пишет: „Одни русские считали, что защищают родину, защищая Сталина и его режим, другие русские вместе с иноземными захватчиками воевали против них, считая, что воюют за родину, свободную от Сталина и его режима.
Такое бывает в гражданских войнах.
Поэтому, советско-германская война была не только войной одной страны против другой, но и войной русских против русских, войной гражданской.“
Ну и уж меньше всего, она была похожа на отечественную.
Гражданская война началась,
но не закончилась
"Самым крупным просчетом [Кремля] оказалось моральное состояние народа. Русский народ ясно показал, что у него нет никакого желания защищать Политбюро».
Г. Климов. "Песнь Победителя"
Война на истребление и своих, и чужих
Война преподнесла большевикам немало сюрпризов. Например, чтобы заставить русских солдат воевать против противника, им необходимо было решить двуединую задачу: осуществить меры по предотвращению бегства солдат вперед - в немецкий плен, и не допустить их бегства назад – в собственный тыл. Сделать это было непросто даже при наличии немыслимой для любых других армий мира тотальной слежки и контроля солдат со стороны политического аппарата, действовавшего в войсках скрытно через особые отделы НКВД и их агентов. В ход было пущено все: террористическая деятельность заградительных отрядов, репрессии со стороны военных трибуналов, приказы Сталина за номерами 270 и 227 под общим названием «Ни шагу назад!», авиабомбежки колонн военнопленных и лагерей, где их собирал вермахт для дальнейшей отправки в тыл. Практически красноармейцам не было оставлено никакого выхода, кроме одного – всем, как один, идти героическим путем, проторенным для них матросовыми, гастеллами и панфиловцами.
Последним штрихом в попытках остановить наступление и переломить ход войны в свою пользу стало объявление Сталиным 6 ноября 1941 года немцам «истребительной войны». Борьба на истребление означала, что с этого момента никакие законы войны, выработанные в предыдущие столетия цивилизованными странами и народами, в СССР более не действовали. Если военнопленных и до этого расстреливали по инициативе фронтовых командиров, то с этого момента немедленное убийство оказавшихся в плену немцев стало военно-политической задачей. Сталин отдал приказ, а озвучивал его главный сталинский агитатор-глашатай Илья Эренбург.
Илья Эренбург – глашатай истребительной войны
Наряду с террором, среди солдат и гражданского населения велась разнузданная и насквозь лживая большевистская пропаганда. Большевики объявили преступным германское государство, германский вермахт и всех немецких солдат и, наконец, весь немецкий народ в целом. К тому времени вчерашняя пятая колонна перед лицом общего врага была вынуждена вновь сплотиться вокруг Сталина, чтобы начать борьбу за выживание. Все они вынуждены были забыть свои прежние политические разногласия и сбиться в единую стаю, чтобы оскалив свои звериные клыки, выжить. Многих из них ради такого дела Сталину пришлось выпустить на свободу. Волей–неволей, но они вынуждены были, не покладая рук, работать на победу, даже находясь на, так называемом, «Ашхабадском фронте». Они понимали, что в случае поражения их всех ждала плаха и топор палача.
Представителям пятой колонны в СССР целиком подчинялся весь пропагандистский аппарат войны. Через радио и газеты, в кинофильмах и песнях они в большинстве из глубокого тыла надрывно воскрешали еще вчера нещадно истреблявшийся патриотизм, стали неистово взывать к великому русскому духу(!), приводили героические аналогии из русской истории. Даже попов, которых совсем недавно поголовно уничтожали и сдирали с них живьём кожу, стали разыскивать по городам и весям выживших и привлекать на свою сторону и с их помощью возрождать в СССР псевдоправославие.
При этом они не забывали попутно обвинять немцев как народ в его неполноценности, приписывать ему все мыслимые и немыслимые грехи, преступления и злодеяния. В этом хоре кровожадных и нахрапистых "трибунов" особенно выделялся голос сталинского любимца и штатного большевистского голосистого агитзапевалы Ильи Эренбурга (кстати, прибывшего в Россию из Швейцарии вместе с другими оккупантами весной 1917 года в ленинском эшелоне), который, исходя злобной пеной, без устали в своих публикациях и радиовещаниях призывал советских солдат и тружеников тыла к яростному и поголовному уничтожению немцев. По-Эренбургу, это называлось «исполнить гуманную миссию».
Но, если до немцев на фронте было добраться не так легко, то доставалось своим, доморощенным, российским немцам. Под рукой у большевиков их оказалось аж 1,5 миллиона, и уже в январе 1942 года все они были загнаны в концентрационные лагеря, где треть их под заклинания Эренбурга за время войны была уморена голодом, холодом, непосильным трудом и издевательствами.
Упорная и непрерывная работа И.Эренбурга по привитию в сознание людей шовонистической, звериной ненависти к немцам как к народу к концу войны привела к полному моральному разложению красноармейцев, которое во всем блеске проявилось зимой и весной 1945 года, когда они, как дикие азиатские орды времен гуннов, ворвались в Пруссию.
Добровольные союзники вермахта
Но побудить людей к героизму одним террором и шаманскими призывами большевистских комиссаров к сопротивлению было невозможно. В результате ситуация на фронте сложилась таким образом, что сдача в плен и переход советских солдат на сторону врага принимали угрожающие размеры. В массовом порядке вчерашние красноармейцы, сдавшись в плен, добровольно вызывались с оружием в руках вместе с Вермахтом бороться с большевизмом.
Немцы назвали их хиви („Hilfswillige - добровольные помощники“). Это название звучало официально. Здесь уместно привести и другие факты, касающиеся участия советских людей в войне на стороне немцев, на которые указывает в своей книге «Вторая мировая война. Вырванные страницы» Сергей Веревкин: «Оказывается, уже начиная с самого начала 1942-го, каждая пехотная, танковая, моторизованная, короче, каждая дивизия Вермахта, воевавшая на Восточном фронте, официально, «по штату» — на 15%, а фактически почти на треть состояла из «советских» граждан. Их сразу стало так много, этих добровольцев из числа «советских», что в руководстве Германии, в командовании Вермахта всерьез обеспокоились этим неожиданным, парадоксальным и непонятным фактом. В результате начальник II отделения организационного отдела Генерального штаба ОКХ майор Клаус Филипп Мария граф фон Штауффенберг разработал, подготовил и издал в августе 1942 года приказ по ОКХ № 8000, ограничивавший предельно допустимую численность «советских» граждан в немецких дивизиях, воевавших на Восточном фронте, — 15% от общей численности дивизии».
