Но и сама Мэрилин сознавалась, что чувствует, будто ее доктор манипулирует ею, — и все же становится все более от него зависимой.

А Робертс знал, о чем говорит. Потому что именно он оказался первым близким Мэрилин человеком, которого Гринсон попытался отлучить от нее.

В конце лета и осенью 1961 года Ральф и Мэрилин были почти неразлучны. Собственно, она проводила с ним все время, которое не общалась с доктором Гринсоном и его домочадцами (к тому времени актрисе внушили, что она практически член семьи Гринсонов). Мэрилин звала Ральфа "братиком", и друзья говорили, что они действительно похожи на брата и сестру. Ральф поселился в отеле рядом с квартирой Мэрилин и был шофером, сиделкой, наперсником актрисы.

Неудивительно, что доктор Гринсон приревновал. Однажды ноябрьским днем Робертс, как обычно, привез Мэрилин на сеанс. Зайдя в дом, она через несколько минут вышла и подбежала к машине.

Плача, Мэрилин сообщила: "Доктор Гринсон считает, что ты должен возвратиться назад в Нью-Йорк. Он выбрал мне в качестве компаньона кого-то другого. У него сложилось мнение, что двое Ральфов в моей жизни — наверняка слишком много. Я объясняла, что зову тебя Рафом. "Ведь он же Раф!" — повторяла и повторяла я ему. Но он сказал, что нет — мне нужен кто-то совсем другой".

Мэрилин была очень опечалена, но не могла противиться воле доктора.

"Кто-то совсем другой" оказался 59-летней Юнис Мюррей. Эта одинокая замкнутая женщина, фанатично (хотя не бескорыстно) преданная Гринсону, стала компаньонкой Монро. На всех друзей актрисы Юнис производила отталкивающее впечатление. По мнению многих, было в ней что-то от злой старой ведьмы из детских сказок… Никто, включая саму Мэрилин, не сомневался, что Мюррей доносит Гринсону о каждом слове и каждом поступке своей хозяйки — вернее, подопечной и поднадзорной.

Помощница, пресс-агент и подруга Монро Пат Ньюкомб (та самая девушка, с которой кинозвезда некогда разругалась на съемках "Автобусной остановки") вспоминала: "Поначалу Мэрилин обращалась к этой женщине за советами — ведь она, как-никак, была той замечательной домоправительницей, которую подыскал для нее Гринсон. Но я с первого дня не доверяла Юнис Мюррей, постоянно совавшей нос в чужие дела. Я старалась избегать ее — просто потому, что она была мне не по душе. Эта особа напоминала недоброго духа, который все время кружит, все время приглядывается и прислушивается ко всему".

Между тем боссы "20th Century Fox" решили вернуть Мэрилин Монро в строй. По контракту она должна была сняться еще в двух фильмах "Fox" с гонораром 100 000 долларов за каждый. (Заметим, Элизабет Тейлор пообещали за снимавшуюся на той же студии "Клеопатру" в несколько раз больше, и Мэрилин прекрасно знала об этом.)

Фильмом, который предложили Монро, был римейк комедии 40-х "Моя возлюбленная жена" с Кэри Грантом. В сценарии, переписанном Арнольдом Шульменом и Наннелли Джонсоном, Мэрилин отводилась роль неверной жены, которая, мучаясь угрызениями совести, бросает мужа и детей, улетает на Гавайские острова, а вернувшись спустя пять лет, обнаруживает, что муж по недоразумению счел ее погибшей и женился на другой.

Хотя режиссером был назначен хорошо знакомый Мэрилин Джордж Кьюкор, она не горела желанием сниматься в этой картине. Однако снова послушалась доктора Гринсона, который решил, что ей это пойдет на пользу.

Гринсон не ограничился "медицинскими" рекомендациями. Использовав свой авторитет — и, в какой-то мере, неразбериху, царящую тогда на "Fox", — он добился, чтобы студийные менеджеры официально приняли его на должность специального советника и консультанта Монро.

Вскоре после рождества, отпразднованного вдвоем с Джо Ди Маджио, Мэрилин купила себе дом. Ей очень нравился дом доктора Гринсона, построенный в испанском стиле, и она с помощью Юнис Мюррей и Пат Ньюкомб отыскала для себя нечто похожее, только поменьше, — одноэтажный особняк с красной черепичной крышей, сводчатыми окнами, стенами, отделанными белым алебастром. При доме имелись бассейн и красивый сад. Этот особняк на Пятой Элен-драйв сделался последним пристанищем Мэрилин Монро. Никому не показалась зловещим предзнаменованием надпись над входом: "Cursum Perficio" — "Я завершаю путь". Ведь этим латинским изречением в Старом Свете, в Европе, уже несколько столетий украшали дома, и означало оно всего лишь то, что и хозяева, и гости смогут обрести уют и покой после долгой дороги…

В феврале 1962 года Мэрилин отправилась в длительное путешествие. Сперва — в Нью-Йорк, где она повидалась со Страсбергами, обсудила с Полой сценарий будущего фильма (которому дали рабочее название "Что-то должно случиться") и по старой памяти посетила несколько занятий "Актерской студии". Затем — в Майами, штат Флорида, где три дня развлекала своего бывшего свекра Айседора Миллера, водя по ресторанам и театрам. Оттуда — в Мехико.

В столице Мексики Мэрилин, приехавшую с Пат Ньюкомб и своим парикмахером Джорджем Мастерсом, уже поджидала заранее командированная туда Гринсоном Юнис Мюррей. Но присутствие "дуэньи" не помешало Мэрилин отлично провести время, объездить несколько мексиканских городов и накупить кучу вещей для своего только что приобретенного дома. В этой поездке, по свидетельству Пат, актриса обходилась без барбитуратов и вообще без каких бы то ни было лекарственных снадобий.

Мэрилин обзавелась новыми друзьями. И дружба с Фредериком Вандербильтом Филдом, богатым наследником, от которого семья отказалась из-за его прокоммунистических взглядов, стала для ФБР очередным поводом заподозрить Монро в сочувствии "красным".

Также она, возможно, обзавелась новым любовником. Красивый молодой мексиканец Хосе Боланьос, начинающий сценарист, приехал с актрисой из Мексики в Лос-Анджелес и 5 марта сопровождал ее на церемонию вручения премии "Самой любимой кинозвезде в мире" от Сообщества иностранной прессы. Но это вызвало неудовольствие Гринсона. К тому же в Лос-Анджелес приехал Джо. И Хосе безропотно уехал домой.

Гринсон попробовал покуситься и на отношения Мэрилин с Ди Маджио. 6 марта Мэрилин находилась в доме своего психотерапевта, и зашедшему за ней Джо было отказано в свидании с бывшей женой. Естественно, Мэрилин не поняла, отчего ее, словно буйнопомешанную, держат взаперти. И вдвоем они с Джо — она наверху, в комнате, он внизу, в прихожей, — устроили Гринсону форменный скандал.

К тому моменту врач, казалось, окончательно помешался на своей пациентке. До того, что брал на себя полномочия "одобрять" или "не одобрять" даже романтические связи Мэрилин, считая иных из ее кавалеров (не вполне без оснований, впрочем) опасными типами, будящими у актрисы мазохистские наклонности. Так, он "не одобрял" Синатру, хотя тот тоже был его пациентом. "Не одобрил" Гринсон и Боланьоса — и тому пришлось уехать. Но, когда он попытался "не одобрить" Джо, всегда покорная Мэрилин взбунтовалась. Она осмелела настолько, что попросила Ральфа Робертса вернуться в Лос-Анджелес.

Съемки фильма "Что-то должно случиться", после долгих проволочек, начались только в конце апреля. Этой картине не суждено было выйти на экраны. Случись иначе, у нас был бы фильм, может, не слишком значительный сам по себе, как и многие другие ленты с Монро, — но великолепный благодаря ее изумительной игре.

"По крайней мере в тридцати из сорока с лишним дублей, снятых по указанию режиссера Джорджа Кьюкора, — пишет Спото, — Мэрилин Монро навсегда запечатлена не только в полном расцвете своей красоты, но и на вершине творческих возможностей… В этой картине Мэрилин Монро совсем не такая, как в лентах "Всё о Еве", "Ниагара", "Джентльмены предпочитают блондинок" или "Зуд седьмого года". Она — зрелая женщина, спокойная, деликатная, но одновременно полная очарования и блеска. Мэрилин не имитировала чувства; напротив, она глубоко ощущала их, анализировала, в определенном смысле — переживала и проживала".